Атеро Виртанен - Благородная империя

Хинрейв же решительно отрицал все идеи Синвера, ни во что не верил, интересовался только искусством и отказывался совершенствоваться в военном деле, но его уже дряхлый к тому моменту покровитель этого будто не замечал, списывая чудовищные изъяны нравов то на максимализм молодости, то на недостаточную просвещенность. Аффери повиновался и хранил верность, но в глубине души всегда чувствовал, что фёрхиллур опасен для державы.

Подозрительность была взаимной.

Мурин, видел генерал, столь же далек от Хинрейва, как тот — от Фенхорда; хотя на вид он казался хрупким и наивным, генерал чуял, что время избавит его от пороков, которые культивировал мертвый император, и взрасит добродетели; в нем уже было их семя.

Гордость и честолюбие — святые добродетели любого настоящего лангорита; имя и долг — настоящие ценности верного сына Империи; все это император разделял, и генерал был готов очень на многое, чтобы направить амбиции Мурина в верное русло.

— А если я не смогу принять правильное решение?.. — все еще неуверено спросил кахтар. — Вдруг я ошибусь?

— Послушайте, kergen, — Аффери поднялся на возвышение и подошел ближе к трону, — никому не дано всегда поступать правильно, но помнят ли потомки ошибки победителей? Помните ли вы?

— Нет…

— Великий правитель — не тот, кто не ошибается, нет. Это тот, у кого хватает мужества принять решение и стоять на нем до самого конца. Тот, кто в нужный момент способен одолеть страх и сделать то, что необходимо. Тот, кто в темный час первым бросается в бой. Посмотрите на Империю, керген: она умирает, и если вы хотите, чтобы вас помнили, вы должны уже сейчас сделать первый шаг и спасти ее. Кроме вас некому.

Император несколько секунд молчал, размышляя.

— Я понял, — вдруг улыбнулся он, — все ясно. Вы думаете, человечество надо уничтожить, да?

— Верно, — душа Аффери ликовала. — Отдайте приказ, и я начну приготовления к войне.

— К войне? Начинайте, — кивнул Мурин. — Давайте сравняем все с землей.

— Sint himmur!

— И генерал… Помните, вы говорили, что здесь раньше была статуя Синвера?

— Конечно.

— Давайте ее вернем.

В длинных прямых улицах Моркарны, как оказалось, было совсем нетрудно заблудиться; чтобы отличить один бульвар от другого, нужно было хорошо владеть сайитским языком и хоть немного знать город. На улицах то и дело попадались одинаковые плакаты, посвященные «Форуму сотрудничества» и концертам знаменитостей и стояли рядами похожие друг на друга машины одного цвета и марки.

Саннан, по-видимому, сам не очень разбирался в том, что где находится; Терну стало жалко денег, потраченных на него Xergreiv Khorgest, на которую было возложено финансирование расследования, но он старался соблюдать приличия. Что до Мираи, то после пятого круга она перестала стесняться в выражениях.

Полтора часа они бродили по пустынному городу, изредка встречая торопящихся куда-то пешеходов и редкие автомобили. Гостиница находилась в центре, но далеко от небоскребов, сердца Моркарны, между которых носились летающие машины; там, в этом муравейнике, на всех уровнях кипела жизнь.

У Терну возникло подозрение, что местные возвращаются домой только для того, чтобы переночевать, а все остальное время проводят в деловом районе; эту теорию Саннан подтвердил, признавшись, что сам часто бывает только в двух-трех местах.

Личность Уднаура Лонно была окутана тайной. Лангорская разведка располагала очень скудными сведениями: мужчина, шестьдесят два цикла, всю жизнь занимался бионикой, за время правления Хинрейва несколько раз посещал Империю, где продвигал свои исследовательские проекты. Законопослушный гражданин, сайитирец по происхождению, воспитанию и вероисповеданию.

До сих пор Лонно ни разу не попадал в поле зрения лангорских спецслужб, в первую очередь потому, что даже в Федерации всегда считался заурядным и неспособным на какие бы то ни было серьезные открытия. Сайитирские ученые относились к нему с пренебрежением, критиковали его работы и смеялись не только над его идеями, но и над ним самим.

Тем не менее, правильные убеждения позволили ему достичь высот, о которых его менее дисциплинированные коллеги не могли и мечтать: в предпоследний цикл Фенхорда — 4512 год по сайитирскому календарю — его назначили одним из управляющих правительственного Агентства технического прогресса, где он стал усердно трудиться над разработкой новых микросхем для медицинских имплантов. Сведениями о проекте, над которым он работал на самом деле, лангорская разведка не располагала; Федерация умела хранить секреты.

Поскольку никакой информации о его перемещениях не было, Терну решил начать с работающего на Вуркулура хакера. У него были координаты компьютера, с которого совершались атаки; все они проводились через разные прокси-сервера в разных частях мира, но один источник — в Моркарне — не менялся никогда, как будто бы его и не пытались скрыть.

Опыт подсказывал, что это наверняка какая-то ловушка, но у Терну не было других вариантов: в Агентстве работал не один десяток имперских разведчиков, профессионалов высшего класса, и если даже их работа не увенчалась успехом, то что мог он, простой гвардеец?

Зданием, из которого совершались атаки, оказался многоэтажный жилой комплекс правильной прямоугольной формы; стекла на фасаде слепяще блестели под яркими лучами солнца. Отыскать вход не составило труда; цифровой замок быстро поддался приложению-взломщику из коммуникатора Терну, и дверь открылась легко и без скрипа.

Внутри царил такой же вопиющий порядок, как и снаружи. Фойе здания пахло чистящими средствами и искусственными освежителями воздуха; Шеркен за циклы жизни в Империи так привык к уличному смраду, что подумал, что задохнется, настолько резким казался этот аромат чистоты. Мираи тоже покашливала; Дрё Серно и антисанитария — вещи неразделимые.

Поднявшись на тринадцатый этаж, они несколько минут бродили по светло-серым коридорам, пока не нашли нужную комнату. С виду она ничем не отличалась от соседних квартир; глухая белая дверь полностью изолировала ее от коридора, на стене рядом висел цифровой замок. Терну решил не ломиться и позвонил, затем еще раз. Ответа не последовало, и коммуникатору вновь пришлось поработать.

Внутри был ужасающий хаос. На полу валялась скомканая грязная одежда и объедки, от засаленных стен отклеивались обои. Помещение было захламлено до непроходимости; через распахнутую гнилую деревянную дверь было видно, что кухня завалена ящиками деталей, на обеденном столе рядом с надкушенным яблоком и стаканом чая лежал наполовину разобранный гражданский дрон.

— Звезды, что за вонь? — Мираи зажала нос. — И почему так душно?