Атеро Виртанен - Благородная империя

Ресторан по оформлению сильно отличался от сайитирского стиля; здесь было что-то от Империи позапрошлого века. Мягкие кресла, обитые красной тканью, столы из темного дерева, украшенные извилистыми узорами и историческими сюжетами, пышные люстры, словно сошедние со старых картин.

Единственным, что напоминало о том, где все это находится, была федеральная страсть к порядку; предметы мебели стояли строго на одинаковом расстоянии друг от друга вдоль линиий, изображенных на паркете; посетители — неприятного вида напыщенные пожилые люди — сидели в явно неудобных, но правильных позах, напряженно выпрямляя спины, и говорили друг с другом медленно и четко, как актеры на сцене.

Лишь немногие из них обратили на Терну и его спутников хоть какое-то внимание: в основном они неодобрительно покачивали головами. Мираи в ответ с отвращением смотрела на них, едва сдерживая желание передразнить их манерность; Саннан оглядывался и со страстным чинопочитанием приветствовал всех, кого узнавал; как понял Терну, круг общения Даида состоял в основном из мелких чиновников.

Шеркена атмосфера ресторана насторожила; несмотря на протокол и четвертый принцип, в лангорском свете демонстрация манер презиралась больше, чем их отсутствие — второй принцип там брал верх над правилами хорошего тона.

Терну выбрал столик. Через несколько минут к ним подошел официант в старомодном костюме, похожем немного на выходную одежду Махамы; он молча поднес меню, поклонился и уже собирался уйти, но лейвор знаком лапы остановил его:

— Вы знаете человека по имени Уднаур Лонно?

— К сожалению, статья 19 Кодекса запрещает мне разглашать данные о клиентах, — ответил официант по-лангорски.

— Тогда кому нет?

— Боюсь, никому.

— Гражданин, вы ошибаетесь, — серьезно сказал Саннан. — «Руководитель экономической или общественной организации имеет право в случае особой необходимости либо по требованию уполномоченных органов федерального правительства публиковать или передавать конфиденциальную информацию сотрудников и клиентов». Статья 19.3 «О доносах».

— Действительно, я был неправ, впрочем, — официант вдруг заволновался, — не думаю, что в данном случае можно говорить об особой необходимости…

— По закону все сотрудники предприятий общественного питания обязаны носить именные значки, — не отступал переводчик. — Статья 20 «О личных опознавательных знаках». Однако на вас я ничего не вижу. Кодекс обязывает меня подать на вас жалобу в Агентство надзора по минимум двум нарушениям. За это вам грозит наказание…

— Пожалуйста, — покрасневший мужчина наклонился к столу, не желая, чтобы кто-то посторонний его услышал, — не надо, умоляю. У меня нет денег на штраф. Не надо. Чего вы хотите?.. Что угодно.

— Нам нужен управляющий, — мрачно потребовал Терну, — и три кофе.

— Вы платите наличными, кредитной картой или чипом? — официант незаметно вытер лицо салфеткой и постарался говорить как можно спокойнее. — Не желаете ли заказать наш фирменное филе птицы алейлос в соусе из овощей с пряностями?.. Нет? Слово клиента — закон…

Вновь поклонившись, человек удалился. Через некоторое время он вернулся и попросил проследовать за ним в кабинет управляющего. Комната, расположенная на втором этаже и отделенная от зала сетью коридоров, таких же простых и белых, как и везде в Федерации, представляла собой почти пустое помещение со стенами цвета чистых зубов, в котором находились только минималистичный пластиковый стол и несколько стульев; на стене висела картина под названием «Фавис провозглашает права»: на ней был изображен человек в чем-то, напоминающем медицинский халат, с раскрытой книгой в руках стоящий посреди толпы; лицо его закрывала маска.

Управляющий выглядел так неприметно, что, если бы стены были чуть потемнее, его можно было бы вообще не заметить. Это был толстый усталый мужчина в сером, глаза которого сквозь очки в золотой оправе безучастно смотрели вперед. Как только Терну и его спутники вошли в комнату, он встал и пригласил их сесть; перед ними на столе стояли три чашки ароматного кофе.

— Добро пожаловать в наш ресторан, — улыбнулся он и сделал жест официанту; как только тот скрылся за дверью, выражение лица управляющего переменилось, — так какого черта тебе нужно от меня, зверь? И зачем ты привел рабов? Здесь этому не рады.

— Мы не рабы, — раздражилась Мираи.

— Неплохой Langori jarme, но у вас очень длинный язык, — сказал Терну. — Это порок.

— Меня услышат, если я закричу, так что не вздумай мне угрожать, — ответил сайитирец. — Чего тебе надо?

— У вас был постоянный посетитель по имени Уднаур Лонно.

— Не помню такого.

— Помните, йенай Баллар, — покачал головой Терну. — Куда дели тело?

— Откуда ты знаешь? — глаза толстяка расширились. — Ты что, тоже видел фотографии?!

— Кто знает?

— Плевать, — с неожиданной уверенностью заявил управляющий. — Ты меня не запугаешь, зверь. Ты ничего не докажешь, кто тебе, лангориту, поверит?

— Не думаю, что в таком добропорядочном обществе, как ваше, пренебрегают настолько ценными уликами, как фотографии, — лейвор пригубил кофе, — я прав, йенай Саннан?

— Абсолютно, — подтвердил Даид. — Статьи 54 и 55.

— Ладно, знаю я этого Лонно, — проворчал Баллар. — Он явился сюда полгода назад и стал меня шантажировать. Требовал, чтобы я предоставил укромное место для встреч и покрывал его черные делишки.

— Зачем?

— В главном зале все записывают, да и у многих здесь хороший слух, а посплетничать у нас любят. Я выделил ему зал для особо важных гостей, он там все время встречался с каким-то подозрительным типом.

— О чем они говорили?

— Понятия не имею.

— Не пытайтесь меня обмануть, meurkiin, — ухмыльнулся Шеркен. — Даже одеколон не заглушает запах лжи.

— Черт возьми… Да, я хотел на него что-нибудь накопать. Говорили о каком-то «Бессмертном рыцаре» и взломе вашей звериной системы, как ее, Laikont, но ничего конкретного. Бумажки какие-то друг другу передавали… На что он вам дался? Вы охотники за головами, что ли?

— В своем роде. Что-нибудь еще?

— Нет…

— Нет?

— А, пропади все пропадом! Было еще одно имя. Вуркулур.

За столом Круга регентов царило возбуждение. Обычные разговоры о мелких интрижках сменились полными ненависти и взаимной подозрительности обсуждениями произошедшего в Алари Серо — каждый обвинял другого в том, что во время голосования тот поддержал Аффери — и спорами о внезапном интересе молодого монарха к фигуре Первого императора; весть о возвращении Синвера в Комнату скорби быстро облетела свет и никого не оставила равнодушным.

Генерал, как обычно, опоздал; быстрым шагом войдя в комнату, он закурил сигару и, не садясь, потребовал тишины. Советники, минуту назад поносившие его дело, подчинились; никто не осмелился перечить. Как только перешептывания прекратились, Аффери ударил кулаком по столу и раскинул руки в торжествующем жесте.