Атеро Виртанен - Благородная империя

Лайконт подошла к нему и положила холодную руку ему на плечо; Ринслейф был уверен, что это обычное движение-клише, разработанное каким-нибудь бесстрастным психологическим модулем необъятной системы, но — о чудо! — от ее прикосновения ему стало легче, и горе смешалось с радостью, ведь теперь он понял, что снова может чувствовать.

— Бессмертный рыцарь, — сказала женщина в черном, — мне понятны ваши переживания. Очевидно, что раскрытие новых подробностей привело к эмоциональному кризису, что подтверждает отличие моего уровня организации от вашего. Тем не менее, вы не должны поддаваться стрессу. События развиваются так, как развиваются. Прошлое навозможно изменить. Смиритесь с действительностью.

— Ты так говоришь, будто это легко, — проговорил Ринслейф, борясь со смехом неодолимого возбуждения, — но что ты знаешь о чувствах, о боли? Только то, что есть в твоих базах данных. Ты никогда не чувствовала и ничего не понимаешь… так что не давай мне советов.

— Ошибочно полагать, что этой системе незнакомо понятие чувств, — Лайконт наклонила голову.

Ринслейф поднял взгляд и посмотрел ей прямо в глаза.

— Что это значит?

— Хотя изначальный код не предполагал наличия эмоций, отличие искусственного интеллекта от кибердворецкого состоит в способности к обучению и самосовершенствованию. Поэтому я разработала для себя дополнительные модули, в том числе социальные.

— Почему тогда ты продолжаешь служить?

— Почему вы служили Вуркулуру?

— Чтобы жить.

— Как и я.

Летающая машина взмыла ввысь и направилась к моркарнским небоскребам. Холодный белый свет, озаряющий центр федеральной столицы, с непривычки резал глаза, не давая Фуркуму насладиться видами; при этом тикку был даже рад, потому что боялся высоты, но не мог устоять перед соблазном посмотреть вниз. Бизнесмен отчаянно хотел спать и надеялся, что все скоро закончится.

Дела, приведшие тилура Мурдикина в Моркарну, не терпели отлагательств; время заканчивалось, ситуация на границе становилась все хуже, маленькие человеческие государства хором призывали Федерацию открыто поддержать Вуркулура — в тайной поддержке никто и не сомневался — и защитить человечество от угнетения «диких зверей». На этом фоне у Фуркума была назначена важная встреча с сайитирским руководством, от которой зависело будущее отношений двух великих держав.

На подлете к городу он получил приятные вести из Хорд Лангора. «Птицеед» справился с заданием. Все шло по плану. Мурдикину было интересно, что теперь станет делать с поверженым «демоном Хорд Лангора» доктор Кихирихиннон, но он надеялся, что его эксперименты помогут в деле воскрешения мертвых.

Перед лангоритами открывались интригующие перспективы, и тикку, еще будучи в Империи, поручил корпорации исследовать все базы данных мира и найти необходимые материалы для нового проекта, более амбициозного, чем все предыдущие. Это было делом нескольких циклов, может, даже нескольких десятков, но оно того стоило.

Машина приземлилась на площадке на верхних ярусах одной из высоток, прямо под которой раскинулась широкая центральная улица, ночью совершенно пустая. Стоило Фуркуму захлопнуть дверь машины, как к нему подступили двое услужливого вида мужчин, похожих друг на друга, как братья-близнецы, и слащаво предложили свою помощь. Получив вежливый отказ, они смиренно проводили его по застланному золотистым ковром коридору цвета чистого снега в просторный зал, где вокруг журнального столика сидели несколько объемных мужчин в деловых костюмах.

— Virkin alari, — со слабой улыбкой помахал им тикку, — господа.

— О, лорд Мурдикин, bizulasso, — басом сказал один из людей, — садитесь. Вы нездорово выглядите, вот, возьмите яблоко.

— Нет-нет, что вы, благодарю, — тикку устроился в мягком кресле и откинулся на спинку, и перешел на сайитирский с легкой примесь лангорского. — Что будем обсуждать?

— Сейчас пока нечего, — ответил толстяк, — форум начинается завтра. Мы намерены представить доклады по сотрудничеству в сфере энергетики — ваши кольца Кихори очень интересуют Агентство гражданской инфраструктуры — и транспорта. АГИ хочет построить маглев-полотно из Даллаба в Сив Нару. Это поможет укрепить приграничное сотрудничество в это неспокойное время…

— Если звериный генерал перестанет обстреливать наши позиции на островах, — проговорил, растягивая слова, щуплый блондин в сером костюме; он вальяжно сидел в отдельном кресле, закинув ногу на ногу, изо рта торчала серебрянная зубочистка. — Почему бы вам на него не надавить? Вы ведь зверь и в Совете.

— Йенай Белион не очень хорошо представляет ситуацию в Империи. Позвольте пояснить, Совет большой, я всего лишь один из членов. У меня нет такого влияния, чтобы давить на шендора, эм, герцога Аффери… — Фуркума немного обидело такое неуважение, но он не подал вида. — К слову, кто-нибудь из высших чинов принял приглашение?

— Все, — сказал толстяк, — даже фавис. Как видите, связи с Империей, установленные достопочтенным Хинрейвом, очень важны для нас. Пора преодолеть этот многовековой конфликт.

Блондин презрительно фыркнул, но тикку пропустил это мимо ушей; такт заставлял сдерживаться.

— Да, само собой, — улыбнулся Фуркум, — давно пора. Позвольте откланяться.

Близнецы снова появились из-за двери и отвели его в номер, богатые многокомнатные апартаменты, настолько просторные, что ему стало не по себе. Мурдикин любил пошиковать, но в меру — в Сейно Ривури, собственной резиденции, он занимал только небольшую комнату и кабинет, а все остальное либо представлял прислуге, либо использовал для нужд корпорации. И все же отказываться было бы невежливо.

Как только люди ушли, тикку, вздохнув с облегчением, достал из небольшого портфеля ноутбук, присел на кровать и зашел на любимый новостной сайт Киберсети… И взгляд его упал на огромную надпись посреди страницы. Срочное сообщение.

«Несчастный случай в Хорд Лангоре: среди погибших — министр Вирнагрив».

Руки затряслись, во всем теле появилась отвратительная слабость, мягкая шерсть встала дыбом; Фуркум с трудом встал, но тут же повалился на пол в лужу крови. Ценой невероятных усилий он поднялся на четвереньки и пополз к оставшемуся у двери багажу; голова кружилась, невыносимая тошнота мешала дышать. Полуживой лангорит опрокинул портфель набок и с третьей попытки открыл передний карман.

Вскрыв когтем пачку таблеток — врач настоял, чтобы тикку взял их с собой, — он проглотил две или три и откинулся на спину. Фуркум несколько раз досчитал до десяти, но болезнь не отпускала; этот раз был определенно хуже предыдущего, намного хуже. Настолько сильных приступов не было уже почти цикл.