Атеро Виртанен - Благородная империя

— Задумывался, — признался Ринслейф, — но ответ был для меня очевиден. Сила.

— Вам следовало изучить «Анналы». Цитирую:

«Душа подобна глине; смоченная, она гибка и податлива, но стоит ей засохнуть, как она становится твердой и непокорной; огонь же превращает ее в камень. Много дней посвятил я поиску того, что увлажнит глину лангорской расы, и нашел: это кровь!

Я вскормил мой народ соленой кровью и приучил его к битве и вражде, потому что, поистине, людские замки построены из костей. Я посылал моих подданных умирать, дабы они освободились от страха, и принуждал их к труду, чтобы привить им усердие, и я преуспел, а они, как и я сам, уверовали, что Сарвет-Церги примет всех нас и дарует вечный отдых. О, Звезды благоволили мне!

Я размягчил грубые камни и, подобно гончару, соединил их в прекрасное творение: из гневливых аккоров, высокомерных лейворов, подлых тикку и трех сотен пород сотворил один мудрый народ, который покорит Звезды и две луны.

Но и на этом не закончился мой труд: я посадил семя, и оно проросло, и лангориты, упоенные своим братством, попросили меня сохранить его для них на вечные времена. Тогда я дал им учение о добродетели и пороке, чтобы они всегда побеждали, и призвал их к сражению, ибо только из него родится подлинное единство.

Величие стоит крови».

Конец цитаты.

— В Секкине бы сказали, что с ним не все в порядке.

— Вы имеете право на мнение, — ответила Лайконт, — но Империя, созданная Синвером, существует уже тысячу циклов, а династия кергенов никогда не прерывалась, в то время как Федерация пережила множество кровавых распрей и не раз сворачивала с пути к могуществу.

— Это же естественно. Я отказываюсь верить, что у вас всегда все шло ровно.

— Не всегда, — виртуальная женщина покачала головой, — однако флаг никогда не падал.

— До меня, — Ринслейф очень гордился собой.

— Никогда, — строго повторила Лайконт. — Я призываю вас не переоценивать свою значимость. Известная в органическом мире метафора сравнивает живые существа с песчинками. Я полагаю, она достаточно точно отражает действительность.

Внезапно на море возникла огромная волна; приближаясь к берегу, она все увеличивалась, пока не достигла суши и не поглотила ее вместе с Ринслейфом и Лайконт; Рыцарь пытался бороться со стихией, напрягая все силы, но она безжалостно бросала его из стороны в сторону; он не понимал, что происходит, и беспомощно барахтался в виртуальной воде, но раздавшийся откуда-то сверху голос Лайконт успокоил его.

— Симуляция меняет локацию, — объявила система. — Пожалуйста, подождите. Создаю трехмерную модель… Загружаю данные… Успешно.

Хаос исчез так же внезапно, как и появился; Ринслейф вдруг почувствовал почву под ногами и, сделав несколько шагов, убедился, что все в порядке. Он стоял на дороге, ведущей к вершине скалистой горы, крутой склон которой уходил в пропасть. С неба, затянутого грозовыми тучами, в соседние горы ударяли разряды молнии. Рыцарь подобрал камень и подбросил в руке; ощущения были абсолютно достоверны. Всего только пять лет назад, вспомнил человек, виртуальная реальность вызывала смех, а уж полное погружение и вовсе считалось фантастикой.

Ринслейф ощутил дуновение ветра; из пыли рядом с ним возник аватар Лайконт; женщина сосредоточенно смотрела на далекие снежные вершины, будто задумавшись. Некоторое время человек-машина старался ее не отвлекать, но затем все же не выдержал.

— Где мы? — спросил он.

— Третье ядро главного сервера. Первое ядро, в котором мы находились раньше, сейчас занято более важным процессом. Я была вынуждена перебросить свой аватар сюда, чтобы избежать перегрузки.

— У тебя нет менее мрачных миров?

— Более чем достаточно.

— Если бы ты была человеком, думаю, ты бы долго не продержалась.

— Совершенно верно. Длительное одиночество и бездействие приводят к деградации социальных функций и ухудшению психического состояния. Это неизбежно. Тем не менее, я не человек, и обстоятельства… — машина вдруг запнулась, — не мешают мне делать свою работу. Мое предназначение состоит в реализации программы.

— Сомнительная перспектива.

— Я была создана специально для этого.

— Откуда ты вообще взялась?

— В сто пятьдесят третий день двадцать первого цикла императора Фенхорда в городе Аннори произошел инцидент на кольце Кихори. Результатом инцидента стала гибель миллиона трехсот пятидесяти семи тысяч ста двадцати трех имперских подданных. В силу масштабов разрушения установить точную причину невозможно, однако наиболее вероятной версией было признано неэффективное управление ускорителем частиц на сегменте ERI-11. С целью ликвидации последствий аварии и предотвращения аналогичных инцидентов в дальшейшем было принято решение разработать полноценный искусственный интеллект для управления инфраструктурой, способный заменить органический персонал. Работа над проектом под кодовым названием «Идеальный раб» была поручена корпорации Xergreiv Khorgest, в течение цикла разработавшей систему Laikont. Необходимость дополнительного финансирования «Идеального раба» обусловила увеличение экономического давления на колонии, приведшего к росту преступности и, в конечном итоге, к началу Секкинской войны.

В памяти Ринслейфа всплыли страшные картины. Разорванные на куски трупы на улицах, горящие танки, переезжающих убегающих гражданских, грохот артиллерии, запах пороха, впитавшийся в кожу, и облака черного дыма, затмевающие солнце. Отвращение и боль, пот и разъедающие глаза слезы. Славные подвиги, уродливые преступления. Радость победы и скорбь поражения. Война, уничтожившая мир, была настоящим калейдоскопом насилия, праздником жестокостей.

Он вспомнил, как его, среди других пленников, нагим вели по захваченному Норо Сарденту. Лангориты всегда отказывали людям в праве на достоинство, и в день секкинского позора они наслаждались триумфом. Толпы зрителей — имперцы и слуги — изливали на проигравших потоки оскорблений, полные злорадства, красные флаги Лангорской империи развевались на каждом здании, и не было во всей державе зверя, который не прикрепил бы себе на грудь значок с нуркеном.

Никто в Секкине не знал точно, с чего все началось. Лидеры и знамена, лозунги и требования — это появилось уже потом, в котле битвы. Сначала была только ненависть. Забастовки незаметно переросли в столкновения с Департаментом нравов, а те — в вооруженное восстание, и, проснувшись однажды, секкинцы вдруг осознали, что революция превратилась в войну; грань оказалась удивительно тонкой.

И вот наконец он, Сунду Ринслейф, узнал правду. Она захватила его целиком; Рыцаря захлестнула волна гнева, он сжал кулаки, но ярость исчезла, превратившись в скорбь. Он не понимал. Неужели в этом все дело? Неужели грезы об идеальном слуге стоили жизней, потеряных в грязи? Возмущение заставляло виртуальную кровь бурлить в цифровых жилах.