Дэн Браун - Инферно [litres]

Лэнгдон вспомнил, что на этом самом мосту было совершено одно из самых позорных преступлений в истории Флоренции. В 1216 году молодой дворянин по фамилии Буондельмонте отказался жениться на девушке, о браке с которой договорились их семьи, потому что любил другую. Возмущенные родственники отвергнутой невесты подкараулили его на этом мосту и, избив, перерезали ему горло.

Его смерть долго считалась «самым кровавым убийством Флоренции», потому что положила начало многовековому противостоянию двух могущественных политических партий – гвельфов и гибеллинов. Этот раскол послужил причиной изгнания Данте из Флоренции, и поэт обессмертил ту трагедию, написав в «Божественной Комедии»:

По сей день возле места убийства висят три таблички с цитатами из Шестнадцатой песни «Рая». Одна из них у входа на Понте-Веккьо зловеще предрекает:

Лэнгдон перевел взгляд с моста на мутные воды Арно. На востоке виднелась одинокая башня палаццо Веккьо.

Хотя Лэнгдон с Сиенной находились всего на середине моста через реку, у него не было сомнений, что точка невозврата осталась далеко позади.

А на брусчатке Понте-Веккьо в тридцати футах под ними Вайента с тревогой скользила взглядом по прибывающей толпе, даже не догадываясь, что ее единственный шанс на спасение находится прямо у нее над головой.

Сидя в одиночестве в своем отсеке стоявшего на якоре «Мендация», координатор Ноултон безуспешно пытался сосредоточиться на работе. Преисполненный тревоги, он еще несколько раз просмотрел девятиминутный ролик, содержищий то ли гениальный, то ли безумный монолог. Он запустил его снова, теперь в ускоренном режиме, проверяя, не ускользнула ли от него какая-нибудь важная деталь, способная пролить свет на происходящее. На экране быстро промелькнули спрятанная под водой табличка и пластиковый мешок, наполненный мутной желтовато-коричневой жидкостью. И вот наконец на фоне влажной стены пещеры, залитой мягким красноватым светом, появилась странного вида фигура в маске с длинным клювом.

Ноултон вернул воспроизведение в нормальный режим и внимательно слушал глуховатый голос, надеясь найти в витиеватом изложении хоть какую-то подсказку. Примерно посередине монолога камера вдруг наехала на фигуру, и голос зазвучал властно и проникновенно:

Дантов ад – это не выдумка, а пророчество!

Ужасные страдания, тяжкие муки –

Вот что нас ждет.

Бесконтрольный рост человечества подобен чуме, раку… С каждым новым поколением наша численность растет, и наступит день, когда иссякнут земные блага, некогда питавшие нашу добродетель и братские чувства, а зло, которое есть в каждом из нас, скинет оковы и вырвется наружу, сея повсюду смерть, чтобы мы смогли прокормить свое потомство.

И наступит царство девяти кругов Дантова ада.

Вот что нас ждет.

Поскольку будущее, предреченное строгими математическими расчетами Мальтуса, неумолимо приближается, мы уже вступили в первый круг ада… и находимся в шаге от падения в бездну, глубину и близость которой не способны осознать.

Ноултон остановил воспроизведение. Математические расчеты Мальтуса? Быстрый поиск в Интернете услужливо предоставил запрашиваемую информацию. Томас Роберт Мальтус, видный английский математик и демограф девятнадцатого века, прославился тем, что предсказал наступление глобальной катастрофы из-за перенаселения.

В статье о Мальтусе приводился пассаж из его труда «Опыт закона о народонаселении», прочитав который Ноултон занервничал еще больше.

Рост населения настолько превосходит способность природы прокормить его, что это предопределяет необходимость преждевременной гибели части человеческой расы по той или иной причине. Действенными и надежными инструментами депопуляции являются человеческие пороки. Они – авангард великой армии разрушения и часто заканчивают свою ужасную работу самостоятельно. Но если для успеха в этой войне на истребление их усилий окажется недостаточно, то за дело берутся болезни, эпидемии, мор и чума, которые отнимают жизнь у тысяч и десятков тысяч людей. А если успех окажется неполным, то его достигает движущийся в арьергарде голод, который одним мощным ударом приводит численность населения в соответствие с мировыми пищевыми ресурсами.

Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Ноултон посмотрел на экран с застывшим изображением фигуры в маске.

Неконтролируемый рост населения подобен раку.

Неконтролируемый . Ноултону очень не понравилось это слово.

Немного поколебавшись, он нажал на клавишу воспроизведения.

Глуховатый голос продолжил:

Бездействие равносильно приглашению в Дантов ад… где не протолкнуться от погрязших в грехе душ, которых настигла беспощадная кара голодом, муками и страданиями.

Вот почему я решился на отчаянный шаг. Кого-то он повергнет в ужас, но спасение имеет свою цену.

Настанет день, когда мир по достоинству оценит мою жертву.

Ибо я – ваш Спаситель.

Я – Призрак.

Я – ваш поводырь в эру постгуманизма.

Палаццо Веккьо напоминает гигантскую шахматную ладью. Это массивное здание с прямоугольным фасадом, отороченным сверху зубчатой каймой, занимает очень удобную позицию на юго-восточном углу площади Синьории.

Его необычная одинокая башня, сдвинутая в сторону от центра квадратной цитадели, придает очертаниям города неповторимый вид, ставший визитной карточкой Флоренции.

Строение было призвано продемонстрировать огромную мощь властей страны, и гостей Флоренции встречает впечатляющее множество расположенных вокруг замка мужских скульптур.

Фонтан Нептуна работы Бартоломео Амманати изображает обнаженного бога с рельефной мускулатурой на четверке морских коньков, что символизирует господство Флоренции на морских просторах. Вход в палаццо украшает копия микеланджеловского Давида – пожалуй, самой известной в мире скульптуры обнаженной мужской натуры. Рядом еще два обнаженных гиганта – Геркулес и Какус, – и, с учетом сатиров Нептуна, общее количество обнаженных причинных мест, которые встречают посетителей палаццо, превышает дюжину.

Обычно все визиты Лэнгдона в палаццо Веккьо начинались здесь, на площади Синьории, которая, несмотря на обилие мужской обнаженной натуры, всегда была одной из его самых любимых в Европе. И ни одно из посещений не обходилось без чашечки эспрессо в кафе «Ривуар» с последующим заходом в Лоджию Ланци – галерею под открытым небом, – чтобы полюбоваться львами Медичи.