Дэн Браун - Инферно [litres]

За спиной Данте на заднем плане была изображена конусообразная гора, устремленная к небу. Вокруг нее спиралью закручивался путь наверх – всего девять витков, каждый из которых был короче предыдущего и вел к вершине. По этому пути обнаженные фигуры с трудом тащились наверх, подвергаясь всевозможным наказаниям и преодолевая разные преграды.

– Это гора чистилища, – пояснил Лэнгдон. – И, к несчастью, этот мучительный подъем по девяти кругам – единственный путь из глубин преисподней к блаженству рая. На этом пути вы видите кающиеся души… каждая расплачивается за совершенный ею грех. Завистники должны идти с зашитыми веками, чтобы не взалкать; спесивцы смиренно сгибаются под тяжестью огромных камней, взваленных им на плечи; а сладострастники должны пройти очищение огнем, чтобы избавиться от зова плоти. – Он помолчал. – Но прежде чем вам будет дарована великая милость пройти по этой горе и очиститься от своих грехов, вам придется пообщаться вот с этим персонажем.

Лэнгдон вывел на экран увеличенное изображение фрагмента фрески Микелино, на которой крылатый ангел восседает на троне у подножия горы чистилища. У его ног очередь кающихся грешников ждет разрешения подняться на гору. Но вот что странно: в руках у ангела длинный меч, конец которого упирается в лицо первого в очереди.

– Кто знает, – обратился Лэнгдон к аудитории, – что делает этот ангел?

– Хочет пронзить голову? – предположил кто-то.

– Нет.

– Выколоть глаз? – выкрикнул другой.

Лэнгдон снова покачал головой.

– Есть еще варианты?

– Пишет у него на лбу, – послышался чей-то уверенный голос сзади.

– Похоже, у нас тут есть знатоки Данте, – улыбнулся Лэнгдон и снова показал на картину. – Я понимаю, что со стороны это выглядит так, будто ангел тычет мечом в лоб бедняге, но это ошибочное восприятие. Согласно тексту Данте, ангел, охраняющий вход в чистилище, сначала пишет на лбу у кающихся грешников острием меча и только потом позволяет им пройти. Вы спросите: а что же он пишет? – Лэнгдон выдержал эффектную паузу. – Как ни странно, всего одну букву… но зато семь раз. Кто-нибудь знает, какую букву написал ангел на лбу Данте семь раз?

– «P»! – выкрикнул кто-то.

Лэнгдон опять улыбнулся.

– Да. Букву «P». Она обозначает слово peccatum , то есть «грех» на латыни. А то, что она написана семь раз, символизирует Septem Peccata Mortalia, иначе говоря…

– Семь смертных грехов! – подсказали из зала.

– Именно! И искупить свои грехи можно только, если пройти по всем кругам чистилища. После прохождения кающимся круга ангел стирает у него со лба одну букву, и при достижении вершины на лбу грешника уже не остается букв «P»… то есть его душа полностью очистилась от греха. Вот почему это место и называется чистилищем.

Оторвавшись от воспоминаний, Лэнгдон увидел, что Сиенна вопросительно смотрит на него из-за купели.

– Семь «P»? – напомнила она, возвращая Лэнгдона к действительности и показывая на посмертную маску Данте. – Вы говорите, что это послание? И подсказка, что нам делать дальше?

Лэнгдон вкратце рассказал, как Данте представлял себе чистилище, что символизировали буквы «P» и как они удалялись со лба.

– Нет сомнений, – подвел итог Лэнгдон, – что Бертран Зобрист как поклонник Данте знал о семи буквах «P» и о том, что исчезновение их со лба означает приближение к раю.

На лице Сиенны отразилось сомнение.

– Вы считаете, что Бертран Зобрист нанес эти буквы на маску, чтобы мы… буквально стерли их? Вы думаете, мы это должны сделать?

– Я понимаю, что…

– Даже если мы сотрем буквы, чем нам это поможет? У нас в руках останется просто маска без букв.

– Может, да, – улыбнулся Лэнгдон, – а может, и нет. К тому же есть еще кое-что. – Он показал на маску. – Помните, я говорил, что сзади маска светлее из-за неравномерности старения?

– Да.

– Я мог ошибаться. Разница в цвете слишком большая, чтобы объясняться разным старением, да и поверхность на обороте имеет зернистость.

– Зернистость?

Лэнгдон продемонстрировал обратную сторону маски, поверхность которой была намного грубее, чем лицевой, и напоминала наждачную бумагу.

– В мире искусства такая неровная поверхность называется зернистой, и художники предпочитают писать на ней, потому что она лучше держит краску.

– Я не понимаю.

Лэнгдон улыбнулся.

– Вы знаете, что такое грунтовка?

– Конечно, художники наносят грунт на холст, чтобы… – Она не договорила, явно сообразив, что имел в виду Лэнгдон.

– Вот именно, – подтвердил тот. – Они наносят грунт, чтобы получить чистую белую шероховатую поверхность, а иногда и покрывают им уже написанные, но ненужные картины, если хотят использовать холст еще раз.

Сиенна оживилась.

– И вы считаете, что Зобрист покрыл грунтом обратную сторону посмертной маски?

– Это объясняет зернистость поверхности и светлый цвет. А также почему он хочет, чтобы мы смыли эти буквы «P».

Смысл последнего Сиенна не поняла.

– Понюхайте, – предложил Лэнгдон, протягивая ей маску, будто священник, подносящий Святые Дары.

Сиенна поморщилась.

– Грунт пахнет псиной?

– Не всякий грунт. Обычный пахнет мелом. А запах псины у акрилового грунта.

– И что?..

– А то, что он растворяется в воде.

Сиенна наклонила голову. Было видно, что она напряженно думает. Потом она медленно подняла взгляд, посмотрела на маску и вдруг резко повернулась к Лэнгдону, округлив глаза.

– Вы думаете, под грунтом что-то есть?

– Во всяком случае, это бы многое объяснило.

Сиенна тут же сдвинула в сторону восьмиугольную крышку купели и, схватив одно их полотенец, окунула его в воду.

– Вы должны попробовать.

Лэнгдон положил маску на левую ладонь лицом вниз, а правой рукой взял мокрое полотенце. Слегка его отжав, он начал потихоньку водить влажной тканью по внутренней части маски, где были каллиграфически выписаны семь букв «P». Несколько раз надавив указательным пальцем на полотенце в нужном месте, он снова окунул его в купель и продолжил процедуру. Чернила начали расплываться.

– Грунт смывается, – взволнованно констатировал Лэнгдон. – А вместе с ним и чернила.

Проделывая процедуру в третий раз, он заговорил торжественным и проникновенным голосом, который разносился по залу гулким эхом:

– Через крещение Господь Иисус Христос смывает свершенные тобой грехи и возрождает в новую жизнь через воду и Святой Дух.

Сиенна посмотрела на него, как на сумасшедшего.

Лэнгдон пожал плечами.

– А что, по-моему, вполне уместно.

Осуждающе фыркнув, она вновь склонилась над маской. После проделанных Лэнгдоном процедур начал проступать желтоватый гипс, вполне соответствовавший возрасту столь древнего артефакта. Когда была смыта последняя буква, профессор вытер чистым полотенцем место, где были нанесены буквы, и показал Сиенне, что получилось.