Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Мэтью! – с мольбой прошептала я.

– Что, mon coeur? – Кровь, приливающая к коже от нежных прикосновений, завораживала его.

Я прижала покрепче его к себе, не обращая внимания на холод, густеющую темноту и грубую кору, впивающуюся в израненную спину. Так продолжалось, пока Сара не закричала с крыльца:

– Как-то недалеко вы забрались. Что, не надышались еще?

Чувствуя себя школьницей, которую застукали с мальчиком, я одернула флиску и направилась к дому. Мэтью, посмеиваясь, шел следом.

– Вид у тебя довольный, – заметила Сара, когда мы вошли.

В ярком свете Мэтью выглядел совершенным вампиром (и притом действительно весьма довольным), но беспокойство, к счастью, перестало его мучить.

– Оставь его в покое, – неожиданно резко осадила Сару Эм, вручая мне миску с салатом. – Мы сами немало времени провели под той яблонькой, пока Диана была маленькой.

– Хм… – Сара взяла бокалы. – Вчерашнее винцо еще есть, Казанова?

– Я француз, а не итальянец и к тому же вампир – вино у меня есть всегда. Маркус скоро еще привезет. Он, к сожалению, не француз и даже не итальянец, но воспитание получил правильное.

Три колдуньи принялись уминать курицу с картошкой, которую приготовила Эм. Табита устроилась около Мэтью, кокетливо задевая его хвостом, он подливал вино в наши с Сарой бокалы, Эм все время предлагала ему отведать то того, то другого.

– Спасибо, Эмили, я не хочу, – повторял он.

– Ты вообще хоть что-нибудь ешь? – Эм не привыкла, чтобы от ее стряпни кто-то отказывался.

– Орехи, – твердо сказала я. – Купи ему орехов.

– А… сырое мясо, к примеру?

Мэтью стиснул мне руку, не дав ответить.

– Если непременно хотите меня накормить, сырое мясо подойдет. И бульон – чистый, без овощей.

– Твой сын тоже это ест? И коллега?

Я начинала понимать, почему мои вопросы о вампирском образе жизни так раздражали Мэтью.

– Все вампиры, находясь среди теплокровных, едят примерно одно и то же. – Он налил себе снова.

– Выпивка, орешки – в барах, наверное, болтаешься постоянно, – вставила Сара.

Эм, положив вилку, выразительно на нее посмотрела.

– Эй, ты чего?

– Попробуй только осрамить нас при гостях, Сара Бишоп! Никогда тебе не прощу.

Мое сдавленное хихиканье перешло в откровенный хохот. Сара присоединилась первая, за ней Эм. Мэтью ограничивался вежливой улыбкой – что ж, мол, поделаешь, раз попал в сумасшедший дом. Когда мы отсмеялись, он спросил Сару:

– Можно я оборудую лабораторию в вашей кладовой? Анализ красок, которыми сделан рисунок, может подсказать нам кое-что о месте и времени его появления.

– Рисунок трогать нельзя. – Во мне проснулся (и ужаснулся) историк.

– С ним ничего не случится, – мягко сказал Мэтью. – Мне нужны только микроскопические частицы.

– Нет. Пока мы не поймем, с чем имеем дело, нельзя его трогать.

– Поздновато суетишься, Диана, – ведь это ты вернула рукопись в библиотеку. – Сара поднялась, вдохновившись новой идеей. – Может, в поваренной книге что-то найдется.

– Ну-ну, – пробормотала Эм. – Тебя приняли в семью, Мэтью.

Принесенная Сарой книга в кожаном переплете размерами не уступала семейной Библии. В ней содержались все знания, которые Бишопы передавали из поколения в поколение на протяжении почти четырехсот лет. Сверху на первой странице было затейливо выведено «Ребекка» и дата – 1617. Далее двумя колонками следовали другие имена – каждое написано другими чернилами и со своей датой. На обороте продолжались всевозможные Сюзанны, Элизабет, Маргарет, Ребекки и Сары. Тетя не показывала этот том никому, даже другим колдунам, – видеть «поваренную книгу» могли только члены семьи.

– Что это, Сара? – Мэтью вбирал в себя запахи старой бумаги, трав, дыма.

– Колдовская энциклопедия Бишопов. Начата Ребеккой Дэвис, бабкой Бриджит Бишоп, и Ребеккой Плейфер, ее матерью. Бриджит передала книгу своей старшей, внебрачной дочери, которую родила еще в Англии около тысяча шестьсот пятидесятого года. Самой Бриджит тогда еще не было и двадцати; она назвала дочь в честь своих бабки и матери, а потом отдала одной английской семье, потому что не могла сама ее воспитать. До конца жизни ей тыкали в нос этой ее «безнравственностью». Дочь Ребекка, когда выросла, приехала в Америку и стала работать в трактире у матери. Бриджит тогда уже вышла замуж во второй раз, у нее появилась другая дочь, Кристиан.

– От этой Кристиан Бишоп вы и ведете свой род? – спросил Мэтью.

– Ее звали Кристиан Оливер: Эдвард Бишоп у Бриджит был третьим мужем. Нет, мы ведем род от старшей, Ребекки. Когда Бриджит казнили, она официально поменяла фамилию на Бишоп. Она тогда уже овдовела, так что возражать было некому. Бросила, так сказать, вызов обществу.

Мэтью посмотрел на меня долгим взглядом, думая, видно, что поступки такого рода – черта наследственная.

– Предыдущие фамилии Бриджит мало кому известны – все помнят только последнюю, под которой ее признали виновной в колдовстве и казнили. Все наши женщины с тех пор оставляют за собой фамилию Бишоп независимо от того, какую фамилию носят их отцы и мужья.

– Я прочел о казни Бриджит вскоре после того, как это случилось, – стал вспоминать Мэтью. – Для созданий это были темные времена. Новая наука беспощадно разоблачала тайны мира, но люди все еще верили, что вокруг них полно невидимых сил, – и, разумеется, были правы.

– Расхождения между наукой и здравым смыслом стоили жизни сотням колдунов, – заметила Сара, листая страницы.

– Что ты, собственно, ищешь? – нахмурилась я. – Если кто-то из Бишопов не был специалистом по древним рукописям, книга заклинаний тебе ничем не поможет.

– Откуда тебе-то знать, что есть в этой книге? Ты ее в жизни не открывала.

– Манускрипт трогать не дам, – процедила я.

– Ага, вот оно! – торжествующе воскликнула Сара. – Этими заклинаниями пользовалась Маргарет Бишоп в тысяча семьсот восьмидесятых. Сильная была колдунья. «Как убрать темные пятна на бумаге и ткани» – с него и начнем.

– Если ты испортишь…

– Можешь не повторять, Диана. Здесь используются пары́ – твой драгоценный пергамент никто и пальцем не тронет. Хватит шипеть.

– Сейчас принесу его. – В награду за свою услужливость Мэтью получил от меня злобный взгляд.

Он принес из столовой рисунок, и они с Сарой удалились в буфетную. Тетка тарахтела без умолку, а Мэтью внимал.

– Кто бы мог подумать, – покачала головой Эм.

Когда мы с ней, вымыв посуду после ужина, начали прибирать комнату, которая более всего сейчас походила на место преступления, подъездную дорожку осветили автомобильные фары.

– Приехали. – Сердце у меня екнуло.

– Все хорошо, детка, ведь это родные Мэтью. – Эм ободряюще сжала мой локоть.