Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

В сущности, от остальных его отличало лишь то, что он был новобранцем. Может, на бумаге он и «гвардеец третьего класса», но все равно он – салага, и салагой останется, пока не покажет себя как следует, тем более что Торби не проходил даже начальной подготовки.

Однако его положение было ничуть не хуже, чем у любого новобранца в любом воинском подразделении, гордящемся своим esprit de corps [30] Дух подразделения, командный дух (фр.) . . Он получил койку, место за столом, служебные обязанности, и сержант говорил ему, что он должен делать. Торби мыл палубу, а во время тревоги, если отказывала связь, должен был исполнять роль вестового при офицере-оружейнике. Это значило, что его можно было заставить сгонять за чашкой кофе.

А больше его никак не нагружали. Торби разрешалось участвовать в общем разговоре после того, как выскажутся старшие; когда за карточным столом не хватало партнеров, его приглашали поучаствовать в игре; ему пересказывали все корабельные сплетни, и он пользовался привилегией одалживать старшим носки и свитеры, если у них возникала такая нужда. Торби уже умел быть младшим; это оказалось совсем нетрудно.

«Гидра» заступила на боевую вахту; разговоры в столовой крутились вокруг возможной «охоты». Корабль мог развивать ускорение в триста единиц и вступал в бой с пиратами даже в тех случаях, когда торговец класса «Сису» постарался бы избежать встречи с рейдером. Хотя «Гидра» имела многочисленный экипаж и тяжелое вооружение, бо́льшую часть корабля занимали силовая установка и топливные баки.

Стол, за которым сидел Торби, возглавлял младший офицер, артиллерист второго класса Пибби по прозвищу Децибел. Как-то раз во время обеда, когда все вокруг обсуждали, куда пойти после еды – в библиотеку или в кают-компанию на стереофильм, – Торби, погруженный в свои раздумья, услышал свое прозвище;

– Верно, Торговец?

Торби гордился своим прозвищем, но ему не нравилось, когда его произносил Пибби; тот самодовольно считал себя великим остряком и любил заботливо осведомиться: «Как дела?» – сопровождая вопрос таким жестом, будто считает деньги. До сих пор Торби старался не обращать на него внимания.

– Что «верно»?

– Слушай, а не прочистить ли тебе уши? Или ты вообще не способен слышать ничего, кроме шелеста купюр и звона монет? Я рассказывал ребятам о нашей беседе с офицером-оружейником: чтобы чаще ловить пиратов, нужно гоняться за ними, а не прикидываться торговцем, слишком трусливым, чтобы сражаться, и слишком жирным, чтобы убегать.

Торби еле сдержал гнев:

– Кто вам сказал, что торговцы боятся вступать в бой?

– Брось трепаться! Кто хоть раз слышал, чтобы торговец уничтожил пирата?

Возможно, Пибби говорил вполне искренне: торговцы предпочитали не распространяться о своих победах. Но Торби еще больше разозлился:

– Я, например.

Он хотел сказать, что слышал о том, как торговцы взрывали пиратов; Пибби же воспринял его слова как похвальбу.

– Ты? Неужели? Послушайте, ребята, да наш коробейник, оказывается, герой! Он поджег пирата своими собственными маленькими ручонками! Ну, так расскажи нам. Ты подпалил его волосы? Или подсыпал ему в пиво цианистый калий?

– Я сбил его, – ответил Торби, – одноступенчатой самонаводящейся ракетой «Марк-девятнадцать» производства «Вифлием-Антарес» с двадцатимегатонной плутониевой боеголовкой. Я произвел пуск по расчетной траектории поражения с дистанции действия парализующего луча.

Воцарилась тишина. Наконец Пибби холодно осведомился:

– Где ты об этом прочитал?

– На ленте, записанной во время боя. Тогда я был старшим стрелком правого борта. Компьютер левого борта вышел из строя, и я точно знаю, что пирата сжег мой выстрел.

– Так он офицер-артиллерист! Кончай трепаться, Торговец!

Торби пожал плечами:

– Я и был им. Точнее, офицером-стрелком. Собственно ракетами я не занимался.

– Скромничаешь, Торговец? Болтать легко.

– Тебе лучше знать, Децибел.

Услышав свое прозвище, Пибби задохнулся от возмущения: Торби не имел права позволять себе такую фамильярность. Из угла послышался другой голос, весело заявивший:

– Это уж точно, Децибел, болтать легко. А расскажи-ка нам о схватках, в которых участвовал ты сам. Ну, давай!

Говоривший не имел звания, однако он служил в штабе писарем и не боялся раздражения Пибби.

Пибби сверкнул глазами.

– Хватит болтать! – рявкнул он. – Баслим, я жду тебя в восемь ноль-ноль в боевой рубке. Там мы посмотрим, какой из тебя стрелок.

Торби вовсе не горел желанием испытывать свои силы: он ничего не знал о вооружении «Гидры». Однако приказ есть приказ, и в назначенное время он предстал перед ухмыляющимся Пибби.

Но ухмыляться тому пришлось недолго. Аппаратура «Гидры» не имела ничего общего с компьютерами «Сису», но принципы стрельбы были теми же самыми, и старший сержант-оружейник (кибернетист) не нашел ничего удивительного в том, что бывший торговец умеет стрелять. Он постоянно искал таланты, а люди, способные рассчитывать траектории ракеты в сумасшедшей обстановке боя на субсветовых скоростях, встречаются среди гвардейцев так же редко, как и среди торговцев.

Он расспросил Торби о компьютерах, на которых тот работал, и покачал головой:

– Дюссельдорфскую спаренную установку я видел только на схемах; используемые там принципы уже давно устарели. Но уж коли ты сумел поразить цель с помощью такого барахла, то мы найдем тебе применение. – Сержант обернулся к Пибби. – Спасибо, Децибел. Я сам сообщу офицеру-оружейнику. Баслим, ты остаешься здесь.

– У него есть работа, сержант, – возмутился Пибби.

Сержант Лютер лишь пожал плечами:

– Доложи начальству, что Баслим нужен мне здесь.

Торби был потрясен, услышав, как прекрасное оборудование «Сису» называют барахлом. Но уже очень скоро он понял, что имел в виду Лютер: чудовищный боевой мозг «Гидры» был настоящим гением среди компьютеров. В одиночку Торби ни за что не управился бы с ним – вскоре его назначили артиллеристом третьего класса (кибернетистом), что в определенной степени избавляло его от придирок Пибби. Только теперь он начал чувствовать себя настоящим гвардейцем, пусть еще и самым молодым, но все же признанным членом команды.

«Гидра» шла на сверхсветовой скорости к одному из миров Окраины, Ультима-Туле [31] Ультима-Туле ( лат. Ultima Thule) – по представлениям древних греков, последний предел обитаемого мира. , где она должна была заправиться и начать поиск пиратов. Никаких сведений о личности Торби пока не поступало, и он довольствовался своим статусом в команде, в которой когда-то служил папа. Торби было лестно думать о том, что Баслим мог бы гордиться им. Юноша скучал по «Сису», однако на корабле, где не было женщин, жить было гораздо проще, и дисциплина на «Гидре» была не столь жесткой, как на вольном торговце.