Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

– Тем лучше. Итак, вы берете его на корабль. Затем, когда мы наконец определим, откуда он родом, вы обнаруживаете ошибку в его возрасте, и как-то так оказывается, что он достигает совершеннолетия как раз вовремя, чтобы получить законное увольнение на своей родной планете.

Брисби моргнул:

– Неужто все казначеи такие мошенники?

– Только самые лучшие. Вам не нравится такая комбинация, сэр?

– Очень даже нравится. Хорошо, я обдумаю ваше предложение. И я придержу это донесение. Пошлем попозже.

Казначей сделал невинное лицо:

– О нет, сэр, мы вовсе не станем его отправлять.

– Почему?

– В этом не возникнет необходимости. Мы примем его на службу для заполнения вакансии в штате корабля. Пошлем его данные в Управление личного состава. Они начнут обычную проверку: имя, родная планета – скажем, Геката, поскольку мы подобрали его здесь. Тем временем мы будем уже далеко. Они выяснят, что мальчик здесь не зарегистрирован. Тогда они обратятся в Управление безопасности, и те вышлют нам распоряжение, запрещающее упомянутому лицу нести службу на должностях, требующих допуска. И это все, что грозит парню, ведь может оказаться и так, что этот бедный невинный гражданин просто не регистрировался. Однако рисковать они не могут и поэтому начнут именно тот поиск, которого вы и добивались. Сначала – в Тихо, затем по всему космосу, да еще с грифом «срочно», поскольку тут замешаны соображения безопасности. Допустим, они что-то найдут. Тогда, если он не разыскивается за убийство, все ограничится обычной волокитой. Если не найдут ничего, то им придется поломать голову – регистрировать ли его или предложить ему в двадцать четыре часа покинуть пределы Галактики. Ставлю семь против двух, что они предпочтут закрыть глаза, ну разве что прикажут кому-нибудь на борту наблюдать за парнем и сообщать о его подозрительном поведении. Вся прелесть состоит в том, что поиск будет проведен за счет Управления безопасности.

– Ты считаешь, у меня на корабле есть агенты безопасности, о которых мне не известно?

– А вы как думаете?

– Мм… не знаю, но будь я шефом безопасности, я обязательно имел бы таких! Вот дьявол, а ведь если я доставлю отсюда к Окраине гражданское лицо, об этом тоже кто-нибудь сообщит, даже если я не сделаю соответствующей записи в вахтенном журнале.

– Я бы не удивился, сэр.

– Давай вали отсюда! А я вызову парня и узнаю, как он отнесется к этой идее. – Брисби нажал кнопку. – Эдди!

Вместо того чтобы вызвать Торби к себе, полковник отправил его на обследование к врачу. Не имело смысла говорить с мальчиком о зачислении, не узнав прежде, способен ли тот нести службу. Перед ланчем к Брисби явился майор медицинской службы Штейн в сопровождении капитана Кришнамурти.

– Итак?

– По состоянию здоровья мальчик годен, шкипер. А психолог пусть доложит свои соображения сам.

– Отлично. Кстати, сколько лет парню?

– Он сам не знает.

– Да, да, – нетерпеливо согласился Брисби. – Ну а сами-то вы что думаете?

Доктор Штейн пожал плечами:

– А какова структура его генов? В каких условиях он рос? Не подвергался ли мутациям, влияющим на скорость развития организма? Какова сила тяжести на планете, где он жил? Метаболический индекс планеты? По внешнему виду ему можно дать и десять стандартных лет, и тридцать. Могу лишь произвольно прикинуть его возраст, исходя из предположения, что он не подвергался существенным мутациям и жил в условиях, приближающихся к земным, и вынести ничем не подтвержденное заключение, что его возраст не меньше четырнадцати и не больше двадцати двух стандартных лет. Пока женщины не научатся рожать детей, на теле которых была бы укреплена табличка с их данными, точнее сказать невозможно.

– То есть можно предположить, что ему восемнадцать?

– Ну, в общем, да.

– Хорошо, напишите чуть поменьше этого – пусть будет рекрутирование несовершеннолетнего.

– На его коже имеется татуировка, – вмешался Кришнамурти. – Это может помочь нам. Метка раба.

– Час от часу не легче! – Брисби подумал о том, что донесение в корпус «Икс» все же придется отправить. – Датированная метка?

– Только на вольной, дата по саргонезскому летоисчислению, соответствует его рассказу. Рабское клеймо фабричное. На нем дата не указана.

– Это плохо. Ну что ж, если медицинских противопоказаний нет, я могу поговорить с ним лично.

– Полковник?

– Да, Криш?

– Я бы не рекомендовал брать его на службу.

– Что? Мне казалось, он психически не менее здоров, чем вы сами.

– Вне всяких сомнений. Но тут есть немалый риск.

– В чем же дело?

– Сегодня утром я исследовал его под легким гипнозом. Скажите, полковник, у вас когда-нибудь была собака?

– Нет. На моей родной планете они не водятся.

– Очень полезные лабораторные животные, многие их характеристики аналогичны человеческим. Так вот, если вы возьмете щенка и станете его травить, бить и унижать, он превратится в злобного хищника. Возьмите его кровного брата, ласкайте его, разговаривайте с ним, кладите спать с собой, но тренируйте его – и получите довольное жизнью, послушное домашнее животное. Возьмите из того же выводка третьего щенка, ласкайте его по четным дням и лупите по нечетным. Он будет сбит с толку и не сможет существовать ни в той, ни в другой роли; он не сможет одичать, но так и не поймет, что требуется от домашнего животного. Вскоре он перестанет есть и спать, потеряет контроль над собой, лишь будет дрожать и съеживаться.

– Хм… и часто вы, психологи, прибегаете к подобным экспериментам?

– Лично мне не доводилось. Но в литературе такие опыты описаны… и в случае с этим молодым человеком можно провести кое-какие параллели. В детстве, когда его личность только формировалась, мальчику довелось перенести целый ряд травматических воздействий, последнее из которых случилось с ним лишь вчера. Он растерян и подавлен. Как собака, он готов в любой момент огрызнуться и укусить. Его ни в коем случае нельзя подвергать дальнейшим испытаниям; его нужно окружить заботой и доставить в клинику, где ему окажут психотерапевтическую помощь.

– Ф-фу!

Офицер-психолог пожал плечами. Брисби поспешил извиниться:

– Прошу прощения, доктор. При всем уважении к вашему профессионализму я осведомлен об этом случае гораздо больше вас. Два последних года мальчик находился в превосходных условиях. – Брисби вспомнилось трогательное прощание, невольным свидетелем которого он был. – А до тех пор он жил на попечении полковника Ричарда Баслима. Слышали о таком?

– Я знаю, какой репутацией он пользовался.

– Я готов поставить на кон свой корабль, что Баслим не мог испортить мальчика. Да, парню пришлось перенести тяжелые времена. Но его воспитал самый сильный, разумный и гуманный человек из всех, кто когда-либо носил нашу форму. Вы ставите на своих собак. Я – на полковника Ричарда Баслима. Итак… вы советуете мне зачислить его?