Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Еще больше Торби расстроился, когда увидел у Фрица экземпляр сценария, который тот тщательно зубрил.

– Учу твою роль! – недовольно пробормотал Фриц. – Отец велел мне подготовиться на случай, если ты вдруг сломаешь ногу или упадешь от волнения в обморок. Но не беспокойся: я не собираюсь отнимать твой триумф, я лишь должен помочь тебе расслабиться, если ты, конечно, сможешь сделать это, когда тысячи глаз станут смотреть, как ты лижешься с Лоан.

– А ты сумел бы?

Фриц задумался:

– Можно попробовать. Лоан выглядит просто восхитительно. Может быть, мне стоит самому переломать тебе ноги?

– Голыми руками?

– Не соблазняй меня. Торби, это всего лишь предосторожность. Точно так же и вы, стрелки, несете вахты парами. Но ничто меньшее, чем сломанная нога, не избавит тебя от обязанности произносить эту чушь!

Торби и Крауза вышли из корабля за два часа до начала службы. Капитан заметил:

– Мы можем пока неплохо провести время. День памяти – великий праздник, особенно если ты сумеешь настроить свои мысли как надо. Однако сиденья там жесткие, и служба очень длинная.

– Да, отец… расскажите мне, что я должен буду делать во время поминовения моего папы, Баслима?

– Ничего особенного. Ты будешь сидеть в первом ряду и подавать реплики во время молитвы по усопшим. Ты знаешь слова?

– Не уверен.

– Я запишу их для тебя. Что же касается остального… будешь делать то же, что и я для своей матери, твоей бабушки. Смотри, а когда наступит твоя очередь – делай то же самое.

– Понятно, отец.

– А теперь успокойся.

К удивлению Торби, капитан Крауза встал на движущуюся дорожку, уходившую в сторону от места встречи, а затем свистом подозвал автомобиль. Экипаж мчался гораздо быстрее, чем было принято ездить на Джаббале, и почти так же лихо, как на Лозиане. Едва успев обменяться парой слов с водителем, они прибыли на железнодорожную станцию. Поездка была такой стремительной, что Торби не успел даже разглядеть город Артемиды.

Он удивился еще раз, когда отец купил билеты:

– Куда мы едем?

– За город. – Крауза посмотрел на часы. – У нас масса времени.

Монорельсовая дорога давала восхитительное ощущение скорости.

– С какой скоростью мы движемся, отец?

– Полагаю, около двухсот километров в час. – Краузе пришлось повысить голос.

– А кажется, что еще быстрее.

– Достаточно быстро, чтобы свернуть шею. Быстрее и ехать-то нельзя.

Ехали они полчаса. Металлургические заводы и фабрики больших верфей уродовали местный ландшафт, но все это было ново и необычно, и, рассматривая то, что открывалось взгляду, Торби решил, что принадлежащие Саргону заводы – мелкие лавочки по сравнению со всем, что он увидел здесь. За зданием станции, на которой они сошли, тянулась длинная высокая стена; Торби разглядел стоящие за ней звездолеты.

– Куда мы приехали?

– На военный космодром. Мне нужно встретиться с одним человеком, и сегодня самое подходящее время.

Они подошли к воротам. Крауза остановился и осмотрелся: вокруг никого не было.

– Торби…

– Да, отец?

– Ты не забыл то послание, которое мне передал Баслим?

– Сэр?

– Ты можешь его повторить еще раз?

– Ну, не знаю, отец. Это было так давно.

– Все же попробуй. Итак: «Капитану Фьялару Краузе, шкиперу звездолета „Сису“, от Баслима Калеки. Приветствую тебя, мой старый друг…»

– «…Приветствую тебя, мой старый друг, – подхватил Торби. – Я передаю привет также твоей семье, клану и всей родне…» Смотри-ка, я все помню!

– Разумеется, – мягко сказал Крауза, – ведь сегодня День памяти. Давай дальше.

Торби продолжал. Он услышал голос отца, звучащий из его уст, и по щекам юноши потекли слезы.

– «…Свидетельствую мое уважение твоей достопочтенной матери. Я говорю устами своего приемного сына. Он не понимает финского…» – но я же все понимаю!

– Продолжай.

Когда Торби дошел до слов «…я уже умру…», голос его сорвался. Крауза яростно потер нос и велел говорить дальше. Торби сумел добраться до конца текста, хотя голос предательски дрожал. Крауза дал ему выплакаться, потом строго приказал вытереть лицо и взять себя в руки.

– Сынок, ты понял, о чем шла речь в середине текста?

– Да… да, я понял все.

– Тогда ты понимаешь, что я обязан сделать.

– Я должен… покинуть «Сису»?

– А что говорил Баслим? «При первой возможности…» Так вот она, эта первая возможность, и мне пришлось очень постараться, чтобы ее получить. И скорее всего, это последняя возможность. Баслим не подарил, а лишь одолжил мне тебя, сынок. И вот я должен отдать долг. Ты понимаешь это?

– Да… полагаю, да.

– Тогда приступим к делу. – Крауза полез во внутренний карман куртки, достал пачку банкнот и сунул их Торби. – Клади в карман. Я должен бы дать гораздо больше, но это все, что мне удалось прихватить, не вызвав подозрений твоей матери. Надеюсь, что смогу переслать тебе еще до того, как вы уйдете в прыжок.

Торби взял пачку, даже не посмотрев на деньги, хотя такой суммы ему еще не доводилось держать в руках.

– Отец… ты хочешь сказать, что я уже ушел с «Сису»?

Крауза отвернулся и некоторое время молчал.

– Знаешь, сынок… так будет лучше. Прощание не доставляет удовольствия, только память приятна. К тому же иначе ничего не получится.

Торби сглотнул:

– Да, сэр.

– Пойдем.

Они быстро зашагали к пропускному пункту и уже почти вошли внутрь, когда Торби остановился и сказал:

– Отец… но я не хочу уходить!

Крауза посмотрел на него без всякого выражения:

– Ты не обязан.

– Но ты, кажется, говорил, что обязан?

– Нет. На меня была возложена обязанность доставить тебя и передать сообщение, доставленное мне Баслимом. На этом мои обязанности кончаются, и долг выплачен. Не я приказываю тебе покинуть семью… Это идея Баслима, он сделал так из лучших намерений, руководствуясь заботой о твоем благе. Должен ли ты выполнять его пожелания – это дело твое и Баслима. Я не могу решать это за тебя. Что бы ты ни был должен Баслиму, это не имеет отношения к долгу Народа перед ним.

Крауза ждал, а Торби молчал, пытаясь собраться с мыслями. Чего хотел от него папа? Что он велел ему сделать? «Я могу положиться на тебя?» Да, но чего ты хочешь, пап? «Не надо никаких пожертвований… только передай послание и сделай все, что потребует тот человек». Да, пап, но он ничего от меня не требует!

– У нас мало времени, – нетерпеливо произнес Крауза. – Мне пора возвращаться. Имей в виду, сынок, твое нынешнее решение будет окончательным. Если ты откажешься покинуть «Сису» сегодня, другого шанса у тебя не будет. Я в этом уверен.

«Самая последняя вещь, о которой я тебя прошу… могу ли я положиться на тебя?» – услышал мальчик торопливый голос папы, звучавший в его голове.