Филип Дик - Электрические сны

– А как к этому относится твоя мать? Они заодно?

– Она говорит… – Майк Фостер замолчал. – Ну, можно я зайду? Хоть разок?

– Нет. Здесь демонстрационный зал, а не площадка для игр. – В продавце проснулось любопытство. – Интересно, как становятся анти-Г? Твой старик всегда придерживался таких взглядов, или его просто какая-то муха укусила?

– Он говорит, люди уже накупили достаточно автомобилей, посудомоечных машин и телевизоров. Говорит, что НАТС и бомбоубежища никому не нужны, однако заводы могут производить оружие и противогазы бесконечно, и, пока люди боятся смерти, они будут покупать все это. Он говорит, что человек в конце концов устает каждый год приобретать новые автомобили, но никогда не перестанет покупать новые бомбоубежища, чтобы обезопасить своих детей.

– Ты во все это веришь? – спросил продавец.

– Я хотел бы, чтобы у нас было убежище, – сказал Майк Фостер. – Если бы у нас было убежище, я бы спал в нем каждую ночь. И знал бы, что делать, когда оно понадобится.

– Может, войны и не будет, – произнес продавец. Он почувствовал страх мальчика, страх и растерянность, и доброжелательно ему улыбнулся. – Не стоит все время волноваться. Ты, наверное, слишком много смотришь видео – брось, лучше поиграй.

– На поверхности небезопасно, – сказал Майк Фостер. – Нам надо быть внизу. А мне некуда пойти.

– Все-таки присылай сюда своего старика, – пробормотал продавец. – Вдруг удастся его уговорить. Может, в рассрочку… Пусть спросит Билла О’Нейли. Хорошо?

Майк Фостер медленно побрел прочь по темной вечерней улице. Он понимал, что надо идти домой, но налившиеся тяжестью ноги не слушались, тело ныло от усталости, а голова была как ватная. Накатившая усталость вызвала в памяти слова учителя физкультуры. Позавчера, во время занятий по задержке дыхания, когда ученики, набрав в легкие воздуха, бежали установленную дистанцию, Майк оплошал: остановился раньше всех и судорожно закашлялся, пытаясь отдышаться.

– Фостер, – сердито закричал учитель, – ты мертв! Понимаешь? Будь это настоящая газовая атака… – Он удрученно покачал головой. – Ступай и потренируйся дополнительно. С такой подготовкой тебе не выжить.

Но Майк и не надеялся выжить.

Когда он ступил на крыльцо дома, в гостиной уже горел свет. Отчетливо доносился голос отца, чуть менее внятно слышались ответы матери из кухни. Майк закрыл за собой дверь и начал расстегивать пальто.

– Это ты? – спросил отец. Боб Фостер сидел в кресле, на коленях лежала груда отчетов из его мебельного магазина. – Ты где пропадал? Ужин давно готов.

Он снял пиджак, закатал рукава рубашки; руки были белые и тонкие, но мускулистые. Несмотря на усталость, он внимательно пробегал большими темными глазами документы, время от времени приглаживая редеющие волосы.

– Прости, – сказал Майк Фостер.

Отец взглянул на часы; пожалуй, единственный на свете человек, который до сих пор носил часы.

– Помой руки. – Он поднял глаза на сына. – Ты как-то странно выглядишь. Ничего не случилось?

– Я был в центре, – произнес Майк Фостер.

– Что ты там делал?

– Смотрел на убежище.

Отец взял стопку листов и раздраженно убрал ее в папку. Его тонкие губы сжались, лоб прорезали глубокие морщины.

Часть бумаг рассыпалась; он хмыкнул и, болезненно скривившись, нагнулся за ними. Майк, и не думая помочь, отдал пальто автоматическому гардеробщику. В комнату вошла мать, она катила перед собой столик с ужином. Они ели молча, сосредоточенно жуя и не глядя друг на друга. Наконец отец произнес:

– Ну и что ты там увидел? Все тот же старый хлам, я полагаю?

– Новинку. Модель 1972 года, – ответил Майк Фостер.

– Ничем не отличающуюся от модели семьдесят первого.

Отец со злостью отбросил вилку; столик поймал ее и поглотил.

– Чуть больше мишуры, чуть больше хрома. – Он с вызовом посмотрел на сына. – Разве не так?

Майк Фостер угрюмо ковырял вилкой цыпленка.

– У новой модели незастревающий лифт. В него нужно лишь зайти – потом можешь ни о чем не беспокоиться.

– А в следующем году появится модель, которая сама будет приглашать тебя в кабину!.. Все эти новинки мгновенно стареют, стоит только их купить. Этого-то они и добиваются – чтобы ты все время покупал, все время! 1972 год еще не наступил. Неужели им так не терпится?

Майк Фостер молчал. Он слышал все это уже тысячу раз. Отец спорил громко, страстно, но неубедительно.

– Давай тогда купим старую модель, – выпалил Майк. – Мне все равно, сойдет любая. Даже подержанная.

– Не-ет, ты хочешь непременно новую – хромированную и блестящую, чтобы похвалиться перед соседями. Уйма верньеров, переключателей и кнопок… Сколько же такая стоит?

– Двадцать тысяч.

Отец с шумом выпустил воздух.

– Вот так, да?

– Можно платить в рассрочку!

– Ну да – всю свою жизнь… Какую дают гарантию?

– Три месяца.

– А потом они прекращают очищать и обеззараживать. Ломаются, как только истекает срок гарантии.

Майк покачал головой:

– Нет. Они большие и прочные.

К лицу отца прилила кровь. Он был низкорослый, хрупкий на вид. Перед его глазами вдруг пронеслась вся нелегкая жизнь – утраченные иллюзии, потери и поражения; экономия, экономия и еще раз экономия, сцепить зубы и держаться за то, что есть: семья, работа, жалкие гроши; упрямо карабкаться наверх, пройти весь путь от продавца до управляющего и наконец владельца…

– Нас специально запугивают – лишь бы не было спада производства! – закричал он на жену и сына. – Лишь бы не допустить еще одной депрессии!

– Боб, – медленно и тихо произнесла жена, – прекрати. Я больше не выдержу.

Боб Фостер моргнул и тут же обмяк, сник.

– Ты о чем? – пробормотал он. – Я просто устал. Проклятые налоги, обложили так, что не продохнуть. Если не пойдешь на поклон в какую-нибудь крупную компанию, тебе не продержаться. Хоть бы закон приняли… Пожалуй, я больше есть не хочу. – Он отодвинул тарелку и встал из-за стола. – Пойду прилягу.

Рут вспыхнула.

– Ты должен купить убежище! Я не могу больше слышать эти разговоры! Соседи, торговцы, все вокруг, куда ни пойдешь, с кем ни встретишься!.. С того самого дня, когда нам дали флаг. Еще бы – последний анти-Г в городе! Кругом враги, в небе летают эти штуки… Все покупают убежища – все, кроме нас!

– Нет, – сказал Боб Фостер. – Я не могу.

– Почему?!

– Потому, – просто ответил он, – что у нас нет денег.

– Ты вложил в свой проклятый магазин последние гроши, – немного помолчав, устало произнесла Рут. – И все равно он прогорает. Кому нужна сейчас деревянная мебель? Ты осколок прошлого… Реликт.

Она ударила кулаком по столу, тот подскочил, словно испуганный зверек, и помчалась на кухню, гремя тарелками в посудомойке.