Евгения Дербоглав - Ребус [litres]

Он вообще стал неразговорчив, а его душевник сказал, что господин Парцес часто бывает замечен за странной жестикуляцией – он перебирает пальцами воздух, словно в нем висит невидимая бахрома. На коленях Дитр держал записи, которые ему принесла Бенидора, и он периодически сверялся с ними, останавливая танец своих пальцев. Потом Дитр попросил врача, чтобы тот принес ему секундный хронометр. Душевник удивился, но просьбу выполнил. С тех пор шеф-следователь перебирал пальцами еще и под тиканье хронометра.

Андра переписывалась с помощниками каждый день. У нее было много проблем, к тому же Акк и Гог сцепились по поводу Дома Бумаг. В агломерации Гог находились все шахты, множество инженерных контор, оружейных заводов, которые уже восстановили после смерти Ребуса. Но долями гогских предприятий торговал Дом Бумаг, находившийся в самой богатой агломерации Акк. Министерство ценностей Конфедерации тоже находилось в агломерации Акк, а в столице сидел лишь официальный делегат со своим маленьким штатом. Андры бы это не касалось, не начнись немедля подпольные коррупционные стычки, в которых были замешаны магнаты, держатели долей, чиновники и специалисты по ценностям. Шестиэтажные особняки на фоне этого казались искорками рядом с одним из фирменных пожаров Рофомма Ребуса.

Андру таскали на процессы против очередного почетного гражданина, замаравшегося непочетными махинациями. Дело быстро вышло из регионального на уровень Конфедерации, когда шеф-контролер по делам хождения ценностей Министерства внутреннего порядка был пойман в приватном ресторанном кабинете с господином из Гога, который держал мануфактуру по производству печатных станков. Господа вне официоза возились с бумагами в окружении трех наперсниц, целого полка бутылок с вином и скрипача, который был переодетым агентом полиции. Андра злорадно подумала, что такие методы навряд ли помогут Гогу вскорости открыть свой Дом Бумаг.

И хотя Андра вызвала к себе несколько лучших глашатаев из Акка, чтобы они разбирались за нее с прессой, на Дитра ей времени не оставалось. Он тоже был занят, говорил, что почти что понял, как достичь нитей всемирного времени.

– Ребус использовал обычную для ученых-всемирщиков терминологию, – поведал ей Дитр. – Никто не догадывался до него, что обычные механизмы всемирных контрактов можно применять и к такой категории, как время. Это похоже на контракт прорицателей со всемиром – они не перемещаются во временных узорах, но видят, как он будет выглядеть через некоторое время, которое еще не наступило. Попыток коснуться прорицатели не делают – потому что в таком случае их контракт потеряет смысл. Ведь зачем видеть будущее, которое можно изменить? Ребус раскрыл ретроспективное видение временного узора. Сначала он хотел лишь изучить историю ирмитов, но потом понял, что достаточно силен, чтобы перемещаться в прошлое. Менять прошлое он не хотел, но считал, что на все времени ему не хватает, а умение находиться в двух местах одновременно считал весьма полезным для своих гиблых делишек.

«Он хочет что-то исправить, – в страхе подумала Андра. – Но нельзя менять свою собственную судьбу, даже Ребус этого не делал». Ребус отходил подальше, чтобы не столкнуться со своим же телом, переместившимся в прошлое. Один Ребус шел подрывать очередной оружейный завод, а другой – строчил у себя в обсерватории. У Андры заболела голова, едва она представила себе, как еще не осознав, что эксперимент впервые удался, Ребус вдруг увидел себя же в своем кабинете.

– Я знаю, что это такое и что однажды это получится и у меня, – тихо и отчетливо убеждал ее Дитр, когда ей удалось вырваться к нему после очередного процесса. – Поэтому навряд ли меня удивит, если я вдруг увижу себя в своей же комнате. Быть может, он и отцовскую семью так порешал, когда учился в институте.

– Он убивал отцовскую семью шаг за шагом, и под конец Урномм Ребус умирал от горя на той заборной пике, – вспомнила Андра. – Видимо, он, отлучаясь из института на каникулы, ездил в Акк и изводил их всех из года в год. А может быть, и не на каникулы. Может, он и впрямь тогда постиг всемирное время.

Вдруг перед ее мысленным взором явился чемоданчик, который она привезла из архива своего Министерства.

– Дитр! – Андра всплеснула руками. – Я кое-что нашла у себя в архивах. Это о его семье. Но если честно, я никогда не видела смысла копошиться в его прошлом, как это делали вы, полиция…

– Смысл есть, Андра, – возразил Дитр, прилаживая седую прядь за ухо, в котором теперь вместо брачной серьги тускло поблескивала вдовья. – Видишь ли, мы всегда исследуем прошлое особенно отличившихся преступников, это уходит к вам, во внутренний порядок, а также в Министерство общественного благополучия. Преступники часто имеют похожую биографию, а уж маньяки так и вообще как с одного станка. Я искал доказательства тому, особенный ли Ребус. Нет, он простая закономерность.

– Он не простой и уж точно не закономерность, – возразила Андра. – Я принесу тебе, что смогла найти.

Она смогла вернуться к нему только через три дня, зато при ней были не только бумаги, но и Ралд Найцес. Этот уже чувствовал себя намного лучше и выглядел почти как прежде (за исключением повязки на глазу). А еще он хорошо разбирался в истоках преступности, потому что начинал свою карьеру в группе шеф-следователя по малолетним бандам. И Ралд, и Дитр посмотрели на нее как на душевнобольную, едва она заикнулась о Кире Лнесе из «Пророчеств».

– Только при других такого не скажи, – скривился Ралд.

– Иначе твое же Министерство натравит на тебя аудит всемирно-нравственного соответствия, – поддержал его Дитр.

– Но эти их ритуалы с ожогами, – Андра хрипела от волнения, – очищение через сожжение…

– Андра, – с не свойственной ему суровостью проговорил Дитр, – ты Министр внутреннего порядка. Не теряй порядка внутри себя. Это безнравственно.

– Но на самом деле факты потрясающие, – прокомментировал Найцес. Сложив руки за широкую спину, он прохаживался по палате с видом человека, которому предстоит очень уверенная победа. – Преступники не всегда рождаются во всемирном насилии, но статистика очень характерная. Если начать копаться в прошлом преступника из так называемой благополучной семьи, то абсолютно точно можно будет найти порочного отца или жестокую мать, или же другое окружение, травившее гибкую детскую душу тем или иным всемирным ядом. Таким, как Ребус, родиться нельзя. Без сомнения, он имел от природы острый ум – но острый ум это лишь инструмент, который можно использовать как угодно. Все остальное Ребус получил извне – и я полагаю, еще до рождения.

Андра подскочила, Дитр тоже поднял брови. Но Ралд как ни в чем не бывало продолжал: