Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

Промокнув лицо пушистым полотенцем, Торокара придирчиво посмотрел на себя в зеркало.

«Сегодня же скомандую юристам, чтобы нажали на Гилленхарта – пусть подписывает закладную на Замок…»

– Теперь этого уже не нужно, – сказало отражение в зеркале.

– Почему, мой господин? – подобострастно спросил Торокара.

– Замок остался без защиты. Мы и так его возьмём!.. – и отражение рассмеялось. Синхронно с ним засмеялся и Торокара.

– Я потратил много времени! – недовольно сказало зеркало. – С тех пор, как это чудовище, потеряв зенки, умирая, притащилось в Замок и укусило жену тогдашнего хозяина Лостхеда… Сколько же прошло лет? Триста? Четыреста?… Ну, да неважно… Вселившись в ту женщину, он спутал мне все карты, но уж теперь-то будет по-моему!..

– Да, господин Тезариус, – кланяясь, проговорил Торокара. – Да, мой повелитель!

Протянув к зеркалу руку, он положил ладонь на запотевшую поверхность. Отражение сделало то же самое, и когда их пальцы соприкоснулись, оно исчезло.

***

…Шумная площадь перед Ратушей была запружена народом. Тысячи людей с нетерпением ожидали сигнала к началу празднества.

Сквозь толпу, отчаянно работая локтями, пробирались двое – рыженькая девочка и маленькая горбунья с удивительно синими глазами.

– Но что мы скажем им?.. Что?! – в который раз уже спрашивала девочка. В её голосе звенели слёзы.

– Мы… скажем, что он – вор! – задыхаясь от быстрой ходьбы, говорила горбунья. – Вор и чернодел…

На городских стенах ударили пушки. Полдень.

Музыка, шум, гам… Улыбающиеся лица, воздушные шары, конфетти, гирлянды, цветы – всё сплелось перед глазами девочки в яркий красочный круговорот. Последним усилием Рио раздвинула плотно стоящих людей у самых ступеней Ратуши.

– Опоздали!.. – завопила она: из огромных, белых с позолотой, дверей Ратуши показались мэр, несколько его помощников, ещё какие-то люди, а впереди всех – Торокара.

На груди у него болтался на блестящей цепочке тёмный шарик. Искушённый взгляд разглядел бы в тёмных глубинах этой подвески миниатюрную копию Замка Лостхед. Ещё пару часов назад Замок спокойно стоял на своем месте, пока не явился этот ужасный человек, и щёлкнув пальцами, не пробормотал страшное заклинание. И теперь Замок, и те его обитатели, что оказались в тот момент внутри, стали пленниками Торокары.

Злодей поднял руку, призывая собравшихся к тишине. Повинуясь его чарам, на площади стало тихо, лишь громко ворковали голуби на крышах.

– Не слушайте его!.. – выкрикнула Рио. Но её протест тут же погасила чужая воля, и она онемела.

Со ступеней Ратуши полились медленные тягучие слова древнего заклятия. Разом застыв на месте, люди с трепетом внимали его звукам. Холодное оцепенение обволакивало их души, заставляя сжиматься, замирать и подчиняться власти говорившего. Музыка оркестра захлебнулась на полуслове, и гнетущая тишина подмяла под себя летнее утро. И только невесть откуда появившиеся вороны на деревах зловеще каркали в ответ на падающие в безмолвие тяжёлые слова, точно поддакивая.

Мэрион чувствовала, как гаснут мысли, деревенеют руки и ноги, исчезают цвета, и всё становится серым, и из последних сил вытащила из кармана маленький мешочек. Тот самый, что сестра купила у тьетля ей в подарок. Потянула за шелковый шнурок…

И… ничего не случилось. Вороны продолжали каркать.

Только от башни колокольни отделилась какая-то бесформенная серая тучка. Порхая как бабочка, – вверх-вниз… зигзаг… вниз – вверх… зигзаг… – забавница подлетела прямиком к Ратуше. И все увидели, что это – слон! Только очень круглый и с крылышками.

Весело протрубив, летун заложил крутой вираж и, пролетая над колдуном, уронил здоровенную лепёху. «Бомба» со смачным шлепком угодила точнехонько в голову новоявленному «фюреру».

Облепленный с головы до ног болотного цвета жижей, Торокара сбился, закашлялся… По очнувшейся толпе покатился смех. Вспугнутые вороны разом поднялись в небо и с тревожным клекотом унеслись прочь, бесследно растаяв в голубой выси. А мощная и неудержимая, как цунами, волна смеха, нарастая, захватывала всё новые и новые ряды. Гомерический хохот поднялся над площадью, и наваждение прошло!

Кто смешон – тот не страшен.

***

– Брат Або… простите, отец Себастьен, нарочно или случайно уничтожил пост Смотрителей Времени, что располагался в Обсерватории. Поэтому, видимо, Кирия и приняла его за Тезариуса. Теперь потребуется несколько лет, чтобы восстановить защиту…

Макс Линд и Каггла медленно шли по Набережной.

– Долина станет местом повышенного внимания… э-э… так называемых потусторонних сил, – говорил журналист. – Она и раньше-то была слабым звеном в цепи обороны Прощённого мира…

– Почему вы нас так называете? – перебила художница.

– В память о Распятом… – ответил Линд.

Каггла бросила взгляд на тёмный шарик, висящий на цепочке, обвитой вокруг её запястья.

– А как же быть с Замком? С моими родными?

Макс Линд остановился. Каггла по инерции ушла немного вперед.

– Если я предложу вам их жизни в обмен на Камень? – тихо спросил он.

Она резко обернулась:

– А я могу вам верить?!

– У вас есть выбор? – жёстко парировал Линд. – Впрочем, конечно, есть. Как у всех … – и вздохнув, добавил чуть мягче: – Я – простой охотник на ведьм, но я знаю того, кто получив эту вещь, вернёт ваших близких.

Помедлив, Каггла открыла свою сумочку:

– Вот! – глядя ему в глаза, протянула она замшевый сверток.

Он взял его и небрежно засунул в карман. Вещь была довольно объёмная, но Каггла заметила, что карман его пиджака нисколько не оттопырился.

– Смотрите! – сказал он ей, вытягивая руку.

На его раскрытой ладони появились большие песочные часы голубого стекла, отделанные серебром. Только вместо песка там порхала одна-единственная искрящаяся снежинка. Она мерцала какое-то время, а потом – исчезла.

– Вот и конец этой истории! – весело сказал он и разбил часы о гранитный парапет. – Мы успели… И знаете, что самое замечательное?

– Что? – машинально переспросила женщина, глядя на сверкающие осколки.

– Ваш выбор!

Закатное солнце огромным красным шаром уходило за тёмные пики леса. От речной воды потянуло прохладой.

– Мне пора, – сказал он просто, будто торопился домой к ужину.

Повинуясь наитию, она провела в воздухе рукой, обрисовав невидимую дугу, и пространство в очерченном овале засветилось зеленым.

– Спасибо! – улыбнулся он. Шагнул в просвет – и исчез.

***

…Над меловыми скалами, сторожащими берег, парили чайки. Их резкие насмешливые голоса перекрывали порой неумолчный шум прибоя и ветра. Среди нагромождения белых камней внезапно появилось в воздухе зеленоватое свечение, и оттуда возник человек. Но чайкам не было до него никакого дела: людям – землю, птицам – небо…