Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

– Поглядите, какая нахальная карлица! – пожаловалась обидчица соседям по столу.

«Ни фига себе!..» – примерно так подумала Рио, – её никогда ещё не оскорбляли столь тяжко!– а вслух она сказала… Нет, она не произнесла ни одного грязного слова – ей вполне хватило нормальных.

– Да кто ты такая, чтобы так разговаривать со мною?! – заверещала злополучная воспитательница.

– Я – Мэрион фон Гилленхарт! – подбоченилась Рио. – И это – мой Замок!

– Ты? Ты – Гилленхарт?! – отчего-то удивилась толстуха, и вдруг громко расхохоталась: – Нет, какая нахалка! Она величает себя фон Гилленхарт! Ха-ха-ха!.. Маленькая лгунья! Самозванка!..

Остальные сидящие за столом тоже начали бурно смеяться, и неожиданно для себя Мэрион обнаружила, что проиграла словесную битву. Сделав невозмутимое лицо – ах, как нелегко ей это далось! – Рио сползла со стула, и смешалась с толпой веселящихся. Взгляд её выхватил маленькую мальчишескую фигурку… Наконец-то! Хоть один ребёнок! Недолго думая, она подбежала к нему и хлопнула по плечу:

– Привет! – и осеклась: у «мальчишки» оказалась окладистая рыжая борода.

– Добрый вечер! – учтиво поздоровался карлик.

– Э-э… Потанцуем? – предложила Мэрион, потому что надо было теперь что-то сказать.

В глазах карлика вспыхнула недоверчивая радость:

– Вы серьёзно?

– Ну, а чего там? – пожала плечами Рио. На одной из школьных вечеринок она даже с Хендрей Свинусом как-то выплясывала, а уж хуже этого ничего быть уже не могло.

Карлик церемонно протянул ей руки и они шустро запрыгали по залу. Мэрион при этом старалась непременно или задеть кого-нибудь из танцующих или наступить на чужую пятку, словно бы нечаянно, – так ведь гораздо веселее!

– Для меня большая честь танцевать с вами,– тихо сказал карлик.

– Почему же?

– Я – тьетль… Те, кто повыше ростом, обычно предпочитают нас не замечать. Особенно эрды и нигильги.

– Тьетль? – переспросила девочка. – Это вроде гномов?

– Нет… Мы совсем другой народ.

Но Мэрион не дала ему продолжить антропологические рассуждения:

– Послушайте, – она вдруг застыла на месте, глядя на стены, глаза у неё округлились: – Да ведь здесь никто не отбрасывает тени!

– Само собой! – охотно пояснил тьетль. – Здесь же Междумирье – и потому все не совсем настоящие.

Мэрион тут же проверила себя, попытавшись устроить на ближайшей стене театр теней. Но тьетль оказался прав.

– А вы здесь всё время живёте? – словно невзначай поинтересовалась она.

– Нет. Нас сюда приглашают, но не часто.

– Значит, вы в любой момент можете вернуться к себе?.. – уточнила девочка.

– Да.

– Ах!.. – сделав озабоченное лицо, Рио хлопнула себя по лбу. – Кажется, я забыла выключить утюг!.. Как бы мне выбраться отсюда и побыстрее?

– Смотря как вы сюда попали… – начал было карлик.

– Как-как!.. С неба упала! – выпалила она, не думая.

Но он совсем не удивился.

– Тогда… Я видел тут нескольких нигильгов, – на его лице почему-то появилась хитренькая улыбка. – Их лошади только с виду похожи на настоящих, чтобы не смущать остальную публику. Могу провести вас в конюшню – одолжите у них скакуна, и он вмиг домчит вас в любую точку на небе.

Мэрион задумалась: он ей хочет устроить какую-то пакость? Или этим самым нигильгам, или как их там?.. Но спустя пару минут она уже пробиралась вслед за ним к выходу. На дворе было свежо и морозно. Стеклянные звездочки на тёмном бархате неба висели совсем низко.

– Вот, держите! – тьетль вынырнул из темноты, держа в руках повод. В плечо ей ткнулась тёплая лошадиная морда.

С помощью карлика она кое-как вскарабкалась в седло.

– Н-но!.. – и двор и Замок вдруг резко остались где-то далеко внизу, навстречу кинулись звёзды, и она с перепуга чуть не рухнула вниз – в бездну, но успела ухватиться покрепче, а чужой конь уносил её все выше и выше…

Натянув поводья, Рио заставила его снизиться; глаза попривыкли к темноте, и она обнаружила, что ночь вовсе не так непроглядна, как ей казалось: внизу различимы и лес, и река, и заснеженные поля, – они никуда не пропали.

Спящая земля далеко внизу была тиха и печальна.

Рио направила скакуна вдоль реки – к Холмам. Достигнув места, где по её расчетам она «провалились», девочка стала круто забирать вверх.

Высота была уже немыслимой – земля исчезла во мгле, холод стал нестерпимым! – они забрались почти под облака, но выхода всё не было… Мэрион охватил страх… И тут, чуть в стороне, в чёрном небе вспыхнула неровная полоса огня – она быстро побежала по невидимым облакам, обжигая их края; под углом к ней тоже загорелось – на лошадиную гриву упали хлопья пепла… И Мэрион догадалась – что это…

Конь взвился на дыбы, она пришпорила его – огненное море было уже над головой! – и последним отчаянным рывком они вырвались к свету.

***

…Дядя Винки, обнаружив беспорядок в своей комнате, времени терять не стал. Схватив брошенную на пол картину, он поднес к её краю зажигалку и щелкнул крышкой. Холст поддался огню неохотно, и дядюшка помахал им в воздухе, чтобы разгорелось сильнее. Держа картину за угол в вытянутой руке, он мрачно наблюдал, как пламя пожирает краски… И в этот момент холст лопнул, из образовавшейся чёрной дыры в комнату ворвался снежный вихрь, а вслед за ним – с шумом и гиканьем обрушилось что-то тёмное, громадное…

Мэрион не удержалась в седле и упала. Конь дико заржал, оскалил огромные зубы, и снова взвившись на дыбы, ударил по воздуху своими страшными копытами. Его удар был бы смертелен для противника, но человек, возникший перед ним из света, взмахнул блестящим мечом, и всё погасло…

Девочка видела, как вздыбилась гигантская лошадиная фигура, и как дядюшка – её толстый, неуклюжий, одышливый дядюшка! – вдруг со сказочной ловкостью выхватил из ножен на стене огромный меч, и сверкающая молния срубила зверю голову!

Она заплакала.

***

– Перестань реветь!.. Замолчи! – голос дядюшки был непривычно суров.

Мэрион открыла зареванные глаза. На полу, почти во всю длину комнаты, лежало что-то длинное, чёрное, напоминающее богомола.

– Это скиссор… – пояснил дядя, поднимая тварь за лапу и с трудом пропихивая его обратно в картину. Туда же последовала и отрубленная голова. – Они охотятся на людей. Ты не знала?..

Рио помотала головой:

– Я думала – это лошадка! – всхлипывая, сказала она. Поднявшись с пола, девочка забралась с ногами в кресло.

– Да ты вся дрожишь! – озабоченно пробормотал дядюшка Винки и потрогал её лоб. – Прямо ледышка!

– Там – зима…

Дядюшка укутал её пледом и, вытащив из шкафчика графин с янтарной жидкостью, плеснул на пол пальца в рюмку и протянул ей:

– Давай залпом!..

Жидкость отвратительно воняла, горло окатило огненной лавой, и закашлявшись, девочка тут же чуть не выплюнула всё обратно: кажется, дядюшка хочет убрать лишних свидетелей! Но то был всего лишь коньяк – дядя Винки не признавал других лекарств.