Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

Он снова поджёг картину, точнее, то, что от неё осталось. Мэрион какое-то время заворожено смотрела, как язычки пламени пожирают нарисованную зиму, а потом спохватилась и закричала:

– А как же Каггла?! Она ведь осталась там! Как она выберется назад?!

– Каггла?.. – переспросил дядюшка, и его брови сошлись к переносице. – Вон оно что!

Девочка вскочила и стала ногами затаптывать горящие остатки картины. От огромного полотна остался кусочек размером с её ладошку. Но дядя поднял его, сунул в пепельницу и поджёг, невзирая на её протесты.

– Она найдёт дорогу назад. Если захочет… – и было в его голосе нечто, что заставило девочку подчиниться. – А теперь давай-ка рассказывай всё по порядку с самого начала!

Мэрион снова уселась в кресло и, сложив ручки на коленях, с самым благопристойным видом выложила дядюшке свою версию случившегося.

Разумеется, она ничего не сказала ему о происшествии в доме кондитера, потому что не помнила. Не сказала она и о том, что уже однажды побывала в дядюшкиной комнате без его ведома. С её слов выходило, что они с тетушкой Кагглой совершенно случайно проходили мимо – и тетушка Каггла предложила заглянуть к нему в комнату.

– Зачем?.. – спросил дядя Винки.

Рио отвечала, что не знает. Может, Каггла хотела просто поздороваться или позвать его пить чай? Физиономия при этом у ребёнка была очень честная. Дальнейшее она изложила так, как оно и было на самом деле.

Выслушав её, дядя Винки какое-то время молчал, и вдруг затрясся от смеха – сначала тихо и беззвучно, а потом весь заколыхался, хрипя и повизгивая.

– Ох… Уф-ф! – отсмеялся он наконец, доставая платок, и утирая выступившие слёзы. – Не могу! Говоришь, коняжку тебе одолжил?.. Ох!

– Что смешного?! – возмутилась Рио.

– Да ничего! – откашлялся дядюшка. – Тьетли, – он поднял указательный палец, – самый хитрый, смекалистый и пронырливый народец среди живущих. Нет для них слаще забавы, чем одурачить или разыграть кого-либо, и в этом нет им равных! За то их и не любят… – и дядюшка снова хихикнул.

– Но что я ему сделала плохого? – обиделась Рио.

– Да разве мог он упустить такую возможность? – дядюшка принялся загибать пухлые пальцы: – Насолить задавакам – нигильгам, поскольку скиссор, особенно прирученный и зачарованный, дорогого стоит, – это раз. Впустить с твоей помощью злого хищника к нам – сколько бы он тут наделал шуму!– это два. Тебя попугать… – он загнул третий палец , и посмотрел на свою руку. – Вот…

Рио подумала, что в прошлой жизни она, вероятно, тоже была тьетлем.

– А потом будет, попыхивая трубочкой, рассказывать об этом своим друзьям, и собирать их смех в кожаный мешок… Смех тьетлей – очень ценный товар! Он лечит самую глубокую печаль и тоску.

– Откуда вы, дядюшка, всё это знаете, а? – с видом следователя прищурилась Мэрион. – И откуда у вас этот меч?

Тут дядя Винки спохватился, что чересчур уж разоткровенничался.

– Много будешь знать – плохо будешь спать! – грубо сказал он, и бесцеремонно подтолкнул племянницу к двери. – Да не болтай лишнего!.. – предупредил он напоследок.

– А если спросят, где Каггла? – заупрямилась девочка, поставив ногу в щель между дверью и порогом так, что дядюшка не мог её закрыть.

– Скажем – уехала по делам. Срочно.

– А что мне за это будет? – продолжала торговаться Рио.

Но тут пухлое и добродушное лицо дядюшки преобразилось в такую свирепую и сердитую рожу, что она поспешно убрала ногу и сама захлопнула дверь, едва не прищемив ему руку.

– Ладно, дядюшка, – бормотала Рио, спускаясь по лестнице. – Я тебе покажу, как детей пугать!..

***

– Я уже два часа жду! – сердито выговорил ей Толстяк Дю, держа щенка подмышкой. – Где ты пропадала?

– Ой, а я совсем про него забыла!.. – спохватилась Мэрион, и даже не удивилась, что здесь прошло всего несколько часов. Она решила пока рассказывать приятелю о своих приключениях. – Что же мы будем с ним делать?

– Не знаю. Попробуй его расколдовать…

Но как они не старались, Хендря не превращался обратно.

– Ему так даже больше идет! – стараясь выглядеть, как ни в чем не бывало, бодренько сказала девочка. – Он так гораздо симпатичнее!

– Да?..– хмыкнул Толстяк. – Вот и скажешь об этом его родителям! Может, они только рады будут?

Мэрион почесала макушку.

– Родителям?..

Как-то ей не очень хотелось объясняться с чужими родителями. И потом, что она им скажет? «Здрасьте, я заколдовала вашего сыночка! Вам теперь не придётся тратиться на одежду, обувь и прочую ерунду – только на собачий корм…» Н-да…

Тут ей в голову пришла замечательная идея.

– Пойдем к Зануде и всё ей расскажем! Она ведь тогда нашла заклинание против винных чертей, вдруг и про это что-нибудь знает?

Сестра долго и недоверчиво рассматривала сначала таксика, потом – Мэрион. Девочка с виноватым видом ковыряла обои.

– А почему у тебя ноги мокрые?.. И где ты взяла это платье? – неожиданно спросила старшая.

Мэрион покосилась на свои бальные туфли. «Потому что я бегала по снегу…» – чуть было не сорвалось у неё с языка, но она вовремя спохватилась.

– Да так… – уклончиво ответила она. Хендря залился лаем.

Зануда снова погрузилась в созерцание собаки.

– Значит, ты не произносила никаких заклинаний? – спросила она наконец, когда Мэрион стала проявлять признаки нетерпения.

– Да говорю же тебе – нет! Нет, нет, нет и ещё раз – нет! – рассердилась Рио. – Вот пристала!

– Если бы мы знали, какое заклинание ты употребила, было бы легче. А так мне просто ничего в голову не приходит! – терпеливо пояснила сестра.

– Я сказала: чтоб тебе всю жизнь с длинным языком бегать! – в сотый раз повторила Мэрион. Таксик завыл.

– Угу… – задумалась сестра. – Пожелала, значит… От всей души, так сказать.

И тут Толстяка осенило.

– Мэрион, – воскликнул он, – помнишь того синего чудика, которого мы вытащили из книжки?.. Он ещё сказал: « Одно желание за тобой…» Это ведь был Исполнитель Желаний! Как я сразу не догадался!!!

– Из какой книжки? – насторожилась Зануда.

Но в комнате поднялся невообразимый шум и гам: Толстяк радостно скакал по комнате, гордый тем, что ему первому пришла в голову верная догадка, пес с громким лаем тут же присоединился к нему, подпрыгивая и норовя укусить мальчишку за окорока, Зануда пыталась их успокоить. И только Мэрион среди всей этой кутерьмы хранила гробовое молчание, оцепенело уставясь в одну точку.

Получается, она могла загадать что угодно! – перед её мысленным взором промелькнула череда самых радужных и заманчивых образов, а вместо того… Вместо того она потратила всю силу заклинанья на этого гадкого Хендрю, и упустила шанс, равного которому в её жизни, возможно, больше никогда не будет!!! И она зарыдала крокодильими слезами – громко и некрасиво.