Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

– Всё! – сообщил ему спаситель. – Теперь они вряд ли будут преследовать нас. Хе-хе, достанется же волчьим шкурам!.. Ну и поделом – совсем житья от них не стало!.. А Королева им всё потакает: видишь ли, они состоят у неё на службе, охраняют границы! Да как они охраняют? Грабят деревни хуже Белоглазых!

– Мне надо вернуться назад! – перебил Юстэс. Его совсем не интересовали сейчас местные сплетни – ему хотелось есть, а для того нужно было отыскать рыжебородого купчишку. – У меня там приятель остался.

– Пойдём, провожу, – легко согласился певун. – Там, верно, уже всё успокоилось. Карра, иди ко мне! – крикнул он, и на его плечо, откуда ни возьмись, приземлился ворон. – Хороший, мой! Хороший! – похвалил его парень, гладя жёсткие крылья.

Вернувшись обратно, они обнаружили, что у дверей харчевни и вправду уже всё спокойно.

– Где же твой друг? – поинтересовался певец, когда они зашли внутрь.

– А, вон он! – обрадовался Гилленхарт, заметив карлика, сидящего над кружкой с пивом.

– Тьетль? – неодобрительно удивился певец.

Рыжебородый, заметив его, призывно замахал рукой. Но, увидев, что вместе с юношей к столу подошел и его спутник, насторожился:

– Э-э… рад снова видеть тебя! А что нужно достопочтенному агилу?

– Ты его знаешь? – удивился Юстэс.

– Агил – это имя моего народа, – пояснил певец. – Мое племя родственно людскому. И хотя у нас не принято называть друг другу имена, покуда нет на это веской причины, но имя вот этого тьетля мне известно! – и он ткнул пальцем в карлика.

Коротыш отчего-то занервничал.

– Тебя ведь зовут Рурус? – вкрадчиво спросил агил, опираясь руками о стол, и нависая над карликом, точно скала. Сидевшие рядом стали оборачиваться в их сторону.

– Не знаю никакого Руруса! – заёрзал тьетль.

– Вр-рёт! – угрюмо каркнул вдруг ворон. Юстэс вздрогнул.

– Не знаю я никого… – упрямо повторил карлик и достал из кармана большой носовой платок.

Не успели они и моргнуть, как карлик взмахнул тем платком, и вокруг поднялось облако едкой пыли. Пока они прочихались да глаза протёрли – тьетля и след простыл!

– Вот паршивец!.. – пробасил сидевший за соседним столом детина. – Утёк всё-таки! А кто это был и почему так поспешно скрылся?

– Это – Рурус, торговец сновидениями. Вор и обманщик!..

– Да ну?! – ахнули соседи. – Эх, попадись он нам! – и беседа за столом плавно перетекла от обсуждения видов на грядущий урожай к перемыванию косточек как всего племени тьетлей, так и его отдельных представителей.

Молодые люди уселись за стол, где ещё недавно восседал маленький обманщик.

– Удрал мерзавец! – сокрушенно вздохнул певец. – Я много слышал про этого пройдоху! Ты не первый, кого он пытался обмануть!.. Ну, да ладно. Угощайся! – улыбнувшись, он обвёл рукою расставленные плошки. – В чём-чём, а в еде эти проныры знают толк!

Гилленхарт, само собой, не заставил себя долго упрашивать.

– Ты сказал, что он – торговец сновиденьями, – начал расспросы Юстэс, немного утолив голод. – Как это понимать?

– Так и понимай: ворует чужие сны, а потом продает их другим, – прихлебывая из кружки, отвечал агил. – Думаешь, что ему от тебя нужно было? Подсыпал бы сонного зелья – и выкачал бы всё до капли из спящего. А то, говорят, бывает и хуже: слышал я, что растет в дальних землях дурман-трава, варят из неё особое зелье. Ну, само собой с заговорами, с нашёптом.… И потом, когда опоят этим зельем какого-нибудь бедолагу, становится он вроде пьяного: спит всё время, а когда и не спит, всё одно словно сонный, а уж сны у него!.. Такого и Проклятому Королю не снилось!.. Только снов тех я бы никому покупать не советовал: кто их смотрит, тот со временем сам теряет и волю, и разум! – и, помолчав, печально добавил: – У меня так друга сгубили.

– Ничего я, однако, не понял, – помотал головой Юстэс,– Да кому нужны-то чужие сны, если их даже и можно украсть? Кой в них прок?

– Нынче многим по ночам не спится, – сильно удивившись такому вопросу, ответил агил. – А ты сам, брат, откуда? – перевёл он разговор.

– Не знаю, как и объяснить! – честно признался Гилленхарт. – Мне здесь надо найти одного человека…

Видя, что он не собирается ничего рассказывать, агил не стал настаивать. Подозвав хозяина, он расплатился, и поднялся из-за стола.

– Хорошо, что встретились. Может, свидимся и ещё… – Постой! – видя, что он собирается уйти, окликнул его Гилленхарт. – Скажи хоть своё имя и где тебя можно найти? – сама мысль о том, что вот сейчас он останется опять в одиночестве в этом чужом и непонятном городе была невыносима.

Агил остановился. На его лице появилось странное выражение.

– Пойдем-ка со мной!..

Они вышли в ночь. Дул холодный ветер. Юстэс плотнее закутался в плащ: не прав был тот торговец, что отверг его предложение – ночи здесь холодные.

–Ты спросил мое имя , – заговорил агил, размеренно шагая в темноте. Юстэс не видел его лица, но ему показалось, что тот рассержен. – Видно, ты совсем не знаешь обычаев!.. Настоящее имя живущего ведает лишь мать, что даёт его, да самые близкие. Остальные придумывают ему прозвища… Даже умирая, каждый уносит своё имя с собою, чтобы не тревожили черноделы его дух, – и резко остановившись, он схватил Гилленхарта за грудки. – Спрашиваешь моё имя, а какие на то имеешь причины?!

– Да в самом-то деле!.. – с сердцем отвечал Гилленхарт, резко стряхивая его руки. – Откуда мне было знать, что у вас считается это оскорблением!

– Нет! – с жаром возразил певец. – Совсем наоборот! Имя можно сказать лучшему другу. Или невесте… Но не первому же встречному!

– Что тут такого? – вконец разозлился Юстэс. «Господи, как же ему это все надоело!»

– Зная имя, можно околдовать его хозяина. Напустить порчу… Или вообще сделать его своим рабом! Недаром же спрашивают: «Как тебя зовут?» – позови живущего по имени, и он придёт. Позови ушедшего – и он тоже может явиться… – терпеливо пояснил певец.

– А вот мне один назвался! – упрямо заявил Юстэс, вспомнив уход Старика. – И ничего не случилось!

– Значит, его больше некому было помнить. Или он хотел, чтобы ты его вызвал когда-нибудь.

– Зачем это?.. – испугался Юстэс. Возможность общения с духами всегда внушала ему суеверный ужас.

– Ладно. Я другое хочу сказать, – грубо перебил его агил. – Когда-то ведунья предсказала мне: я встречу человека, который, ни с того ни с сего, захочет узнать моё настоящее имя. Она много чего наговорила, и не стану пересказывать её болтовню. Важно другое: я должен буду ему помочь. Так сдаётся мне: не ты ли и есть тот самый любопытный?

И Юстэс, словно наяву, услышал голос монаха: «Тот человек сам найдет тебя!»

– Как знать, – ответил он, чуть помешкав. – Может, и я.

***

Новые приятели поселились вместе на постоялом дворе, и следующий разговор о житье-бытье завёл уже сам агил.