Наталья Виноградская - Исчезновение в космосе [litres самиздат]

Кен фыркнул.

– Были, конечно. В основном, за финансирование, – ответил он.

– И кому же везло больше? – спросил Голан.

– Никому. Сколько ни выделяй средств, их все равно недостаточно, – с горечью сказал Кен.

– Кэтрин возглавляет кафедру?

– Возглавляла, когда отец еще был со Всегалактическом Совете.

– Это он ее устроил туда? – Голан почувствовал, что Кен может сказать ему что-то важное.

– В общем, да.

– Почему она ушла с руководства кафедры?

– Она была очень подавлена после смерти нашего сына, – сказал Кен, и Голан решил, что подробности можно опустить.

В личных делах пассажиров Кэтрин числилась заведующей кафедрой. Голану было любопытно, почему она предоставила о себе такие данные, но он решил не спрашивать об этом Кена.

– То есть вы с Кэтрин жили небогато? Накопления какие-нибудь были? – сменил тему капитан.

– Вы хотите спросить, не убил ли я Кэтрин из-за денег? – с горечью спросил Кен. – Сначала вы, потом и все так будут думать. Если вы не найдете, кто это сделал, мне вовек не отмыться. Все станут шушукаться об этом. Отец подумывает о том, чтобы оставить руководство кафедрой. Он уже не молод и хотел бы заниматься только наукой. Я мог бы возглавить кафедру. Но теперь… – тут Кен замолчал.

Голан подумал, что, пожалуй, Кен не самый первый подозреваемый в его списке. Он ничего не выигрывал от смерти своей жены. По крайней мере, на первый взгляд.

– Вы собирались разводиться с женой? – спросил Голан.

Кен кивнул.

– Да, к сожалению. Отец сказал?

– Как вы поделите имущество? – Голан решил проигнорировать вопрос Кена.

– Никак, – буркнул Кен. – Нет у нас никакого имущества. Квартира достанется дочери, накопления у каждого были свои. Вот и все, что мы нажили за 20 лет брака. Негусто. Много тратили, путешествовали до…ну до смерти сына. Отец вам рассказал?

– Да. Кто ваша новая девушка? – спросил Голан в лоб.

– Вам это обязательно знать?

– Она вас сильно моложе? Работает с вами? Давно с ней встречаетесь? – напирал Голан.

– Да, моложе. Почти на пятнадцать лет, – с вызовом ответил Кен. – Я держу себя в форме.

Укол вышел болезненным. Мало того, что Кен был выше Голана сантиметров на пятнадцать, он был еще и старше, а выглядел просто отлично. Кен был явным фанатом спортзала, правильного питания и регулярного продолжительного сна. Голан выполнял свою норму в спортзале, но все равно отрастил брюшко.

– А Кэтрин? – спросил капитан. – Она знала?

– Да, – ответил Кен. – Знаете, у нас все разладилось после гибели Леона. Хотя…Надо сказать, у нас и до этого было не все гладко. Мы ссорились в основном из-за детей. Леону было 12, и он вовсю мотал нам нервы своими плохими оценками. Лея считала, что мы ей все запрещаем. После смерти Леона Кэтрин ушла в себя. Я пытался что-то сделать, но ни у меня, ни у дочери не хватало терпения. Лея поступила в университет, взяла подработки, и как-то справилась со всем этим. Я…Я вот тоже справился. Как смог.

– Одна только Кэтрин не смогла, – сухо сказал Голан.

Кен опустил голову.

– Что вы делали ночью и с утра? – спросил Голан.

– Я встал рано и пошел в спортзал, – ответил Кен.

– Вы ничего не видели или не слышали? – заинтересовался капитан.

– Ну я видел, как Дэн пошел в кладовую, – ответил Кен.

– Зачем?

– Мне-то откуда знать? Он же переселенец, у него много вещей. Может, хотел что-то взять. Я зашел в спортзал, надел наушники и бегал на дорожке полтора часа, – ответил Кен.

– И больше ничего не слышали?

– Ну почему же? Я слышал отличные записи Вагнера и Рамштайн.

Голан поморщился. При такой музыкальной подборке действительно больше ничего не услышишь.

– Когда вы пошли в спортзал?

– Где-то около шести, – ответил Кен.

– А вышли когда?

– Ближе к восьми. И сразу пошел в душ.

– А Лея? – спросил Голан.

Кен сразу как-то сник.

– Лея не с вами пила? – спросил Голан.

– Не со мной. Я думал, что с этим …хм… переселенцем. Я не ханжа, но я за нее боюсь. Все мы в студенчестве налегали на спиртное. Главное – вовремя остановиться и не натворить дел. Она часто пьет. Я боюсь, что это не просто студенческий образ жизни. Она переживает из-за нас, и я боюсь, что ее попойки могут плохо закончиться. Но что я могу сделать? Многим ли отцам удавалось вразумить своих детей? – Кен развел руками.

– Но Лея пила не с Дэном?

– Нет, он-то как раз был бодр с утра. Перегар не чувствовался. Ну или она пила, а он смотрел. Или он ее напоил и…В общем, не знаю. А это важно?

– Сейчас все важно, – кивнул Голан. – Вы и сами понимаете, в какой вы неприятной ситуации. Вас подозревать будут перво-наперво. Вот сядем мы на планете, и вас сразу же как минимум будут допрашивать и, скорее всего, арестуют. Каждый будет думать, что это вы что-то не поделили с женой и выкинули ее в открытый космос.

Кен попытался возразить, но ничего вразумительного сказать не мог.

– Вы нам должны рассказать все как есть. Это в ваших интересах. Если мы сможем понять, что же произошло, то по прибытии вас даже задерживать не станут. Вы спокойненько поедете на свой конгресс. Я сделаю все, чтобы помочь вам. Не сомневаюсь, что это не вы убили свою жену, – продолжал гнуть свою линию Голан, умолчав о том, как туго придется ему самому, если к моменту посадки корабля преступник так не будет найден.

– Да мне и рассказывать-то нечего…

– На что ваша жена потратила перед отлетом свои сбережения? Вы видели у нее наличность?

– Откуда вы это знаете? Мне об этом ничего не было известно. Она оплачивала часть расходов. Ипотеку тоже, но полгода назад мы наконец-то ее выплатили. Так мы договорились, когда еще Леон был жив, – затараторил Кен.

– А вы?

– Что я?

– За что платили вы?

– Я платил текущие расходы, налоги. Ну и когда Лея поступила, я оплатил обучение за первый год.

– Разве Лея как дочь сотрудников не имеет право учиться бесплатно?

– Мы об этом не заикались после того, что случилась на кафедре, – ответил Кен с глубоким вздохом.

– А что случилось?

– Когда Лея только поступила, то моя жена вела группу добровольцев, на которых тестировали новое лекарство от отека Квинке. Так вот, один из них умер.

Голан был поражен. Казалось бы, просто ученые – а сколько драмы в их жизни. Побольше чем у некоторых звезд, для которых самая большая проблема – это перекаченные губы и поплывший овал лица.

– Как ваша жена на это отреагировала? – спросил капитан.

– Никак. Сказать по правде, она тогда принимала сильнодействующие антидепрессанты. С момента смерти Леона прошло всего два месяца, и ей было совсем плохо.

– Кэтрин сама принимала участие в том эксперименте?

– Да.

– А Лея?

– Нет, конечно. Она только поступила, даже не приступила еще к учебе. Кто бы ее допустил. Но ей сразу же пришлось перевестись на другой факультет. Уж больно атмосфера была гнетущая. Так что Лея будет биологом, а не аллергологом.