Леонид Резников - Зай по имени Шерлок [litres самиздат]

– Вы полагаете, именно он строит козни барону? – спросил я, собирая со стола грязную посуду и расставляя чайный сервиз. Чайник как раз закипел, и можно было продолжить беседу за чашкой чая.

– Сейчас еще слишком рано делать выводы, друг мой, – Шерлок Зай отложил трубку. – Но чем не версия? Инспектор, у вас есть еще что-нибудь?

– Увы, больше ничего узнать не удалось.

– Спасибо и на том. Что ж, тогда просто попьем чай…

Утро выдалось туманное и унылое, что нисколько не помешало Шерлоку Заю оставаться в приподнятом настроении в предвкушении скорого отъезда. С самого утра он развил бурную деятельность, перепроверяя вещи, уложенные еще с вечера. Впрочем, вещей было не так много – обычный джентльменский набор. Но больше всего Шерлок Зай жалел о невозможности захватить с собой книги.

– Я без них как без рук, – говорил он, кружа у книжных полок и касаясь лапой корешков то одной, то другой книги и все не решаясь взять какую-либо определенную.

– Полно вам, дорогой Шерлок, – ответил я. – Чтобы вывезти вашу библиотеку понадобилось бы три экипажа. Да и к чему вам в дороге книги?

Шерлок Зай ничего не ответил и, наконец, остановив выбор на томике стихов Гейне в подлиннике и «Новейших успехах науки о преступнике» Ломброзо, сунул обе книги в саквояж.

За окном послышался стук копыт, и у нашей калитки замерли две лошади, впряженные в открытую повозку, на задней скамье которой с гордым видом восседал Листрейд.

– А вот и транспорт! – вскочил я со стула, горя нетерпением поскорее отправиться в путь.

– Замечательно! – заторопился Шерлок Зай. «Новейшие успехи» никак не хотели влезать в скромных размеров саквояж, и сыщик прилагал немалые усилия к достижению поставленной им цели. – Одну секундочку.

– Господа, долго нам еще ждать? – нетерпеливо окликнула нас правая из лошадей – гнедая, с лоснящимися упитанными боками – и переступила с ноги на ногу. – Время поджимает.

– Да-да, – крикнул в ответ Шерлок Зай, насилу втолкнул книгу в саквояж и выскочил с ним наружу.

Я поспешил следом за другом, не забыв плотно прикрыть дверь. За имущество мы не беспокоились, поскольку Листрейд поручил охрану дома одному из своих подчиненных.

Не успели мы разместиться в повозке, как лошади тронулись и перешли на неторопливую рысь. Вскоре дом и сад скрылись за деревьями, а и без того узкую тропинку еще больше стиснули великаны-сосны. Шерлок Зай с комиссаром вели о чем-то неспешную беседу на заднем сиденье. Я же вертел головой по сторонам, хотя, конечно, было не совсем удобно ехать спиной вперед.

– Послушайте, милейшие, – окликнул Шерлок Зай лошадей. Вторая, в белых яблоках, с длинной шелковистой гривой и вытянутой мордой, обернулась назад, – долго ли нам ехать?

– Четыре дня и шесть часов, согласно графику, – отозвалась бесцветным голосом лошадь. Похоже, ей было все равно.

– Благодарю, – дернул подбородком Шерлок Зай.

– Ско-олько? – поразился я.

– Четыре дня и шесть часов, – повторила лошадь и отвернулась.

– Так долго?

Мне никак не приходило в голову, что расстояния могут быть столь большими.

– Не переживайте, Уотерсон, – сказал Шерлок Зай и достал из саквояжа Гейне, – зато у нас с вами будет время попрактиковаться в херрманском…

Господи, таких кошмарных нескольких дней кряду у меня не было никогда в жизни! Шерлок Зай, не зная усталости, донимал меня херрманским и днем и ночью. Он тыкал мне в нос стихами, указывал на разные предметы, мимо которых мы проезжали, и называл их, складывал из слов короткие фразы и заставлял меня многократно повторять их. Он не ведал покоя, а у меня от иностранной тарабарщины нестерпимо кружилась голова. Спасибо еще моей цепкой памяти, а то бы мне точно несдобровать.

В общем, к концу нашего путешествия я уже сносно мог изъясняться на херрманском. И когда однажды я по-херрмански витиевато послал Шерлока Зая ко всем чертям за не вовремя потревоженный сон, сыщик разулыбался и, пусть не оставил меня в покое, но все же прекратил неистово донимать. Тем самым у меня появилось немного свободного времени на созерцание уголка природы, по которому с приличной скоростью неслась наша повозка.

Местность постепенно становилась холмистой, а дорога устремилась к подножию высоких гор на горизонте. Здесь не было привычных мне лесов – так, разрозненные деревья, росшие тут и там на холмах. Много речушек в низинах и широких бурлящих потоков, один из которых мы совсем недавно пересекли по каменному мосту. Я с восхищением взирал на невиданные доселе пейзажи, в то время как Шерлок Зай казался невозмутимым. Листрейд же откровенно дремал, повесив рыжую голову на грудь – ему было вовсе неинтересно.

Спустя полдня, к вечеру, мимо потянулись деревушки, а на горизонте показался небольшой город, левым своим краем попиравший лес. Наконец-то! Я привык к жизни в окружении деревьев и на открытой местности чувствовал себя не совсем комфортно, а потому обрадовался девственному уголку природы, подобно ребенку, завидевшему на ярмарочной площади карусели.

Зверей между тем на дороге становилось все больше, и те сторонились повозки, с любопытством взирая на нас. Некоторые из них добродушно махали нам лапами. Город все приближался, раздаваясь вширь, и вскоре мы въехали в узкие, невысокие ворота. Лошадиные копыта гулко застучали по мощеной булыжником мостовой.

Листрейд очнулся и повел носом, хлопая сонными глазами.

– Уже прибыли? – спросил он.

– Почти, – лаконично отозвалась пегая лошадь, качая головой. – Пара улиц – и мы на месте.

– Я сойду здесь! – встрепенулся инспектор и подхватил свою дорожную суму.

– Как пожелаете, – безразлично отозвалась лошадь в яблоках, и повозка, качнувшись на рессорах, остановилась.

– Куда вы, инспектор? – спросил Шерлок Зай.

– Отсюда до моего дома ближе, – пояснил Листрейд, спускаясь с повозки. – Позже я разыщу вас. – Он поднял лапу. – Проща…

Листрейд не смог закончить фразу, поскольку по улице стремглав пронесся серый, в белую полоску, очень пушистый кот, толкнул инспектора плечом, и они оба повалились на мостовую.

– Федамт нох маль! – вскричал Листрейд, что в переводе означало «черт возьми!», и проворно вскочил на задние ноги. – Вы что, глаза дома забыли? Носитесь, словно угорелый!

– Прошу простить меня, – помотав головой, прокряхтел растянувшийся тремя метрами дальше от Листрейда кот, ухватил когтем откатившуюся в сторону широкополую шляпу, нахлобучил ее на голову и поднялся с мостовой. – Я очень спешил и не заметил вас.

– Но это не дает вам права толкать честных зверей! – инспектор тяжело дышал от негодования.

– Я же извинился. Простите, я очень спешу, – попятился кот и припустил дальше по улице.