Алексей Мерцалов - Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая

– Вот-вот, – кивнул Мортен, – но знаете, я не люблю, когда за мной следят. Вот я и…

– Надеюсь, вы не…. – забеспокоился Дариор.

– Прямо посреди улицы остановил машину – гордо похвастался Мортен. – Вышел. Приблизился к этим хреновым разведчикам. И сунул в нос тому что за рулём…

– Зачем?! – ужаснулся Дариор. – На глазах прохожих ударили человека?

– Сунул ему в нос удостоверение! – вскинул руку Мортен. – И тем самым показал, кто здесь играет первую скрипку.

– Ну, вы опять в своём репертуаре. И что?

– В общем, лица знакомые, – Мортен самодовольно рассмеялся, – те «садовники» из шато Мещанова.

– Дальше, – терпеливо попросил Дариор.

– А что дальше? – комиссар развёл руками. – Пришлось отпустить. Закон-то они не нарушали. Сказал им, правда, что если хоть раз их увижу, то буду уже не таким радушным. Видимо, тогда «садовники» оставили меня в покое и двинули за вами.

– Понятно-понятно, – стремительно закивал Дариор, – из всего этого следует, что Мещанов не верит нашему честному слову. Железнодорожник решил подстраховаться с помощью слежки. Это мне известно.

– И вас это не смущает? – удивился Банвиль.

– Знаете, сегодня утром меня чуть не изрешетили из пулемётов, – потеряв хладнокровие, воскликнул Дариор, – а ещё раньше чуть не взорвали бомбой. После всего этого меня уже ничто не смущает.

– Хорошо сказано, – одобрил Мортен, – но не разочаровывайтесь, это лишь начало новостей. – Комиссар интригующе потёр руки и вынул из чемоданчика несколько папок. – Я всё думал о нападении на шато Мещанова. Какое отношение имеет к этому Дюран? Я стал исследовать картотеку.

– Господи, комиссар! – Дариор закатил глаза. – Вы вообще были на месте убийства Ренаты Бонне или только бегали и дрались?

– Был, был, – нетерпеливо отмахнулся Мортен, – дел там на пятнадцать минут, никаких зацепок. Тело обескровлено. Понятно, что убил наш приятель – Парижский Демон. Вот только где его искать? В общем, не сбивайте меня с мысли! Держите. – Он положил на стол несколько тугих папок.

– Что это? – нахмурился Дариор.

– Прежде всего, – поднял палец комиссар, – я решил узнать, кто так желает зла мсье Мещанову, что даже подсылает к нему банду мордоворотов.

– Ясно, – кивнул Дариор, – вы полезли в картотеку, чтобы найти убийц. Есть успехи?

– Прекратите! – досадливо вскрикнул Мортен. – Как вы угадываете? А я-то, хотел произвести эффект. – Комиссар разочарованно понурил голову. – Ну да ладно. Успех есть!

– Просмотрите папки, Дариор, – предложил Банвиль, – комиссар запомнил лица некоторых убитых убийц. Извините за тавтологию, но по-другому не скажешь. Искали долго, но, кажется, что-то есть. Взгляните.

Дариор открыл первую из папок. С фотокарточки глядел молодой человек с русыми волосами. Обычное досье. Лицо незнакомое.

– Смотрите-смотрите, может быть, кого-то узнаете, – с надеждой попросил Мортен.

Одну за другой Дариор просмотрел шесть папок и лишь на седьмой распознал памятную физиономию. Ну конечно! Снайпер, показавший своё мастерство на празднике Мещанова. Тот самый. Ему Дариор нанёс смертельный удар и теперь не забудет. Вслед за фотокарточкой шли приметы, рост, телосложение – всё стандартное. Бесцветное имя: Жан Нуаре.

А дальше было интереснее. Оказывается, стрелок преподавал в снайперской школе – обучал таких же, как он сам. Проходил по делу о покушении на вице-президента какой-то государственной фирмы и бывшего заместителя министра внутренних дел (ого!), однако был оправдан. Да, ничего не скажешь: серьёзный господин.

– Этого знаю, – не отрываясь от папки, протянул Дариор, – Снайпер. Но как вы нашли его дело?! Вы же не видели снайпера! Его разорвало в клочья!

– Я не такой уж тупой, как вы думаете, – Мортен победоносно хлопнул в ладоши. – Так, снайпера опознали! А теперь загляните в последнюю, восьмую, папку – самую важную. Если когда-нибудь видели его, точно вспомните. Такое лицо никогда из головы не выветрится.

С фотокарточки на Дариора глядел волевой человек. Выпирающие скулы, мощный подбородок, чеканный лоб, спутанные волосы.

Действительно, Дариор вспомнил его – тот самый господин во фраке, что поздоровался с ним на празднике. Пронзительные синие глаза. Комиссар прав: такое лицо не забудешь. Тридцать пять лет. Рост сто семьдесят пять сантиметров. Проходил по тому же делу, что и снайпер, но также был оправдан. Имя почему-то не указано. И самое главное: национальность – русский!

– Вы здорово поработали, – задумчиво пробормотал Дариор, отрывая глаза от папки. – Он тоже был там, но среди гостей, а не преступников. Как вы догадались проверить его?

– Случайно, – пожал плечами Мортен, – решил поинтересоваться покушением на вице-президента. Смотрю – а там, в качестве подозреваемого, фигурирует этот синеглазый господин. Вот и вспомнил, что уже видел такого. Стал просматривать его досье и вышел на снайпера.

– Значит, – сказал Дариор, – синеглазый и снайпер участвовали в покушениях на вице-президента фирмы, потом на бывшего заместителя министра внутренних дел, а сегодня – и на Мещанова. Причём первый изображал гостя, в то время как банда готовилась к штурму. Теперь мы знаем минимум двоих преступников, участвовавших в нападении. Но это личное дело Мещанова. Вы были бы обязаны расследовать сие дело, но Дюран запретил… Стоп! – прервал себя Дариор и всмотрелся в досье, не веря собственным глазам.

– Что такое? – нахмурился Банвиль.

– Особые приметы, – зачитал Дариор, – шрам на ключице, родимое пятно на груди, синие глаза и… – историк на миг замолчал, а потом торжественно произнёс: – татуировка в виде иероглифа на правом запястье. Помните, Рената Бонне говорила о рисунке в форме домика на руке нашего маньяка? Я немного читал о Китае. В их символике существуют иероглифы подобного вида. Тот синеглазый господин представился Джоном Фишером, не так ли? Как же я сразу не вспомнил! Так звали английского писателя, убитого в Лондоне. Не хотите ли вы сказать, что он ожил и пришёл к Мещанову на праздник? Этот синеглазый и есть наш маньяк. Черт знает, что он делал в Шато Варао. Но это точно был столичный убийца. Поздравляю, господа: теперь мы знаем Парижского Демона в лицо!

Шато Варао теперь было не узнать. Повсюду мерцали и переливались яркие огни, перила и сандрики были украшены чудесными букетами цветов, а дорожки парка обильно усыпаны лепестками алых и белых роз. Ещё издали отчётливо слышались лёгкая музыка, смех и звон бокалов. У ворот теперь стояло, по крайней мере, пятьдесят автомобилей. Шикарные, дорогие, престижные. Все как один.

И ни одного следа дневной катастрофы. Будто и не было ничего!