Кейт Декандидо - Истории Асгарда. Трилогия

– И сегодня я повстречал вас, – торопливо добавил он. – Мои люди голодны, так что мы заберем себе ваши запасы.

– Без них голодать будем мы, – возразила женщина.

Хрунгнир взглянул на цветущие плодоносные поля, которым конца-края не было видно.

– Вы тут еды собираете гораздо больше, чем нужно вам самим.

– А зима? – спросила женщина. – Мы выращиваем больше нашей нужды, чтобы не голодать холодными месяцами и в случае дурного урожая.

– Ваши планы на дни грядущие меня не касаются, ничтожные крестьяне, – фыркнул великан. – Меня звать Хрунгнир, и я беру что хочу.

– Тогда мы бы хотели вызвать тебя на поединок, – произнесла женщина прежде, чем Хрунгнир направил своего коня в их сторону.

Недобро засмеявшись, Хрунгнир спросил:

– Неужели, и кто же из вас осмелится бросить мне вызов?

– Не тебе. Коню твоему, – ответила женщина. – Мы тебя-то знаем только по твоему жеребцу. Говорят, что Голдфакси быстрее любой лошади в Девяти Мирах, за исключением Слейпнира, на котором восседает Всеотец.

– Я бы поспорил с этим. Его кобыла не сравнится с моим конем. Ну а что же вы?

– Наши лошади, может, и не так быстры, но они крепки. Голдфакси стремителен, но может ли он вспахать поле так, как это делает наш Альсвиннур?

Она указала на крупного бурого коня, который пока не работал, но все еще стоял запряженным в плуг. И снова Хрунгнир посмеялся:

– Так в чем же вызов, крестьянка?

– Альсвиннур как раз должен был вспахать северную оконечность поля. Завтра, переведя дух, он должен был заняться южной. Вызов таков: Альсвиннур займется северной частью, а Голдфакси – южной. Обе части равны по размеру. Если Альсвиннур закончит первым, ты со своими великанами оставишь нас в покое.

Но прежде, чем женщина закончила свою речь, Хрунгнир перебил ее:

– А если победит Голдфакси, вы не будете стоять у нас пути и мы возьмем столько еды, сколько нам потребуется.

– Как скажешь. Так что, даешь ли ты свое честное слово сдержать уговор?

Лицо великана стало мрачным и серьезным.

– Даю свое слово, крестьянка, что Хрунгнир Могучий будет держаться условий пари.

– И я, Свейна, дочь Хердиса, подданная королевы норнов, также клянусь ее короной, что буду держаться условий.

Хрунгнир распряг Голдфакси. К тому времени, как Тьяцци и остальные подоспели, крестьяне пытались запрячь Голдфакси в свободный плуг. Тем временем трое других вели Альсвиннура к северной части поля.

Тьяцци подошел к Хрунгниру и спросил:

– Что происходит, могучий Хрунгнир? Почему твоего жеребца запрягают в плуг? Так по обычаю поступают со старыми клячами, которые перестали быть ездовыми животными. Надеюсь, не эта судьба постигла твоего славного жеребца?

– Конечно, нет, Тьяцци. Крестьяне предложили пари, и я согласился. Коли Голдфакси вспашет свою половину поля быстрее, чем их конь, мы возьмем что захотим безо всякого сопротивления.

– Надеюсь, победа у нас в кармане? – нахмурился Тьяцци.

– Не говори чепухи. Это пари, и пари славное. Я верю в своего коня. Голдфакси одолеет противника, и, вместо того чтобы калечить и убивать этих крестьян, я подарю им возможность петь песни о силе и славе Хрунгнира, не омрачая их плачем по усопшим и криками раненых.

– А если твой конь проиграет?

– Если Голдфакси не самый могучий конь в Девяти Мирах, я бы хотел знать это наверняка, – пожал плечами Хрунгнир.

Тьяцци ничего не ответил, подумав лишь, что лучше бы обеспечить победу, чем надеяться на авось.

Свейна стояла в центре поля, держа в руках носовой платок.

– Когда я уроню его на землю, кони могут стартовать. Тот, кто достигнет меня первым, будет считаться победителем!

Хрунгнир стоял подле своего коня и ждал старта, как и крестьянин на другом конце поля, готовый подстегнуть Альсвиннура вперед.

Великана забавляло это пари, и он даже дал фору противнику уже после того, как Свейна уронила свой платок. И даже когда Хрунгнир отправил своего коня вперед, златогривый жеребец помедлил, не привыкший к столь великому весу за своим крупом.

Но конь был доброй силы и наконец тронулся вперед – на целых десять секунд позднее, чем Альсвиннур сдвинулся с места. К тому моменту, как Альсвиннур прошел северную часть поля наполовину, Голдфакси уже на всех парах приближался к Свейне. Когда он достиг центра поля, а Альсвиннуру еще оставалась целая четверть до финиша, все великаны взревели от радости.

– Вперед, мои верные солдаты! – прокричал Хрунгнир. – Берите что пожелаете – но только еду. Не причините вреда ни одному из крестьян и не портите их вещи. Любой, кто нарушит мой приказ, будет отвечать передо мною лично.

Тьяцци и остальные проследовали к амбару, чтобы поживиться провиантом, а Хрунгнир отправился распрягать коня. Он глянул на Свейну: судя по ее облику, ее сердце было разбито.

– Тебе нужно гордиться этим, славная Свейна. Твоя отвага перед лицом Хрунгнира-Задиры достойна похвалы. Именно поэтому я оставил тебя в живых и не забрал твои вещи.

– И что мне теперь, благодарно пасть ниц? – резко спросила Свейна. – Без наших запасов мы не переживем зиму, и нам лучше надеяться на быструю и жестокую смерть вроде той, что приносит твой род, потому что иначе нас ждет долгое и мучительное вымирание от голода.

– Будь осторожна, Свейна, ибо милость Хрунгнира имеет границы. Ты будешь жить, а там, где жизнь, там и случай, и надежда. Но ты бросила вызов ледяным великанам, и за это придется заплатить.

Пары минут хватило, чтобы гиганты наполнили свои холщовые мешки фруктами, овощами и травами. По правде говоря, они взяли не так много, как опасалась Свейна, ибо все-таки предпочитали мясо животных, бродящих по земле, чем ягоды и корешки, растущие в ней и на ней самой.

Но еда есть еда, и гиганты все равно взяли больше, чем им было необходимо.

Хрунгнир оседлал Голдфакси и направился прочь от Норнхейма – на сегодняшний день он сделал достаточно. Великаны поехали домой в Йотунхейм, и Хрунгнир запел строевую песнь. Пели они не в лад и нестройно, да и Хрунгнир придумывал слова на ходу, отчего великаны не поспевали за ним, но все старались как могли.

Когда полуденное солнце начало свой долгий путь к горизонту, Хрунгнир заметил на дороге, ведущей от Асгарда, одинокого путника.

Путник был преклонных лет и вполне походил на одного из сонма богов: крупный по людским меркам, но все же задохлик по сравнению с Хрунгниром. У странника были ветхие одежды, а еще густая седая борода. Настолько густая, что между нею и громадной широкополой шляпой Хрунгнир едва мог разглядеть лицо, разве что нос выдавался. Над головой путника пролетела муха, и тот рассеяно отмахнулся от нее, так что насекомому удалось избежать его руки.

Однако старик этот восседал на жеребце столь могучем, что тот мог бы вполне сравниться и с Голдфакси, подумалось Хрунгниру.