Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

Большинство шахрайских семей объединено в роды, то есть сообщества родственников, объединённых старейшим из ныне здравствующих общих предков. Как правило, род считается единым лишь при жизни этого общего предка, отчего его нельзя назвать объединением постоянным. Однако несколько родов, объединённых общим известным предком, даже после его смерти считаются кланом, сколь бы много родов в таком клане не объединялось. По традиции, члены клана должны оказывать друг другу всяческую возможную помощь, особенно же если их объединяет общность ремесла.

Шахрайский город далеко не всегда населён представителями одного-единственного клана, однако, как я успел заметить, все жители города в любом случае считают себя некоей общностью, пусть и не объединённой узами крови, но при этом деятельно проявляющей себя общими заботами, праздниками и взаимной помощью.

В течение всей трапезы достопочтенный Дастар-хан-ага не столько рассказывал про себя, сколько расспрашивал нас про Лукоморье, именуя оное не иначе как 'великой державой Запада' и являя на удивление обширные познания в том, что касалось лукоморской торговли и производства товаров. Не мешая гостям выспаться после обильной трапезы (благодаря чему наш отъезд пришёлся как раз на вечер следующего дня), он приготовил нам в путь столько съестных припасов, что повозка боярина Никодима далеко не сразу смогла сдвинуться с места. Сие обстоятельство, надо сказать, явилось причиной нескончаемого потока острот со стороны графа Петра...

Город Мухры, в который мы прибыли после незапланированной остановки у хлебосольного шахрайского агрария, оказался похожим на Хухры всем, вплоть до шума на центральной площади. Правда, причина этого шума была иной: несколько тысяч горожан, потрясая оружием, стояли перед зданием Городского Совета, выкрикивая неразличимые издалека речёвки. Нибельмес-ага, попросив нас не покидать стен гостиницы, отправился на площадь, стараясь держаться затенённой части улицы. Вскоре, впрочем, он вернулся явно повеселевшим.

- Ничего особенного, господа послы, - с порога объявил он. - Обычный городской плебисцит, если так можно выразиться.

- С оружием-то? - усомнился граф.

- Ну, это скорее для устрашения Сотни. Выборные отказались смещать проворовавшегося голову, и вот теперь горожане дают понять, что в таком случае сместят самих выборных.

- Подумаешь, всего и делов! - нервно хохотнул боярин Никодим. - В городе восстание, считай, вооружённые простолюдины на спокойствие власти посягают - а тебя послушать, так и заботы нет! Бунташный вы народ, как я погляжу...

- По шахрайским представлениям гораздо хуже, если власть посягает на спокойствие простолюдинов, - мягко ответил Нибельмес. - И никакого восстания, кстати, нет. Лавки открыты, по улицам ходить можно спокойно, стражники все на постах...

- Вот! - воскликнул Никодим. - Вот! Куда стражники-то смотрят?! Я бы этих бунтарей давно уже разогнал бы, дубинками по башке-то!

- Я бы тоже, если бы командовал оккупационным гарнизоном в покорённой стране, - много холоднее отозвался шахрай. - Не знаю, как в вашей великой державе, но у нас воин никогда не поднимет оружия на того, кто его содержит, тем более на жителя своего же города. Это для солдата позор.

- Тогда для чего же нужна стража?! - не унимался боярин.

- Сейчас стража нужна для того, чтобы в толпе не возникло давки и чтобы все могли приходить на площадь и уходить с неё без вреда для себя. Кстати, можете не бояться...

- Я не боюсь! Мне за державу обидно...

- ...ничего страшного не случится, - с нажимом повторил Нибельмес-ага. - Фискалы уж наверняка скачут в столицу, а сообщение от них прибудет туда раньше самых быстрых лошадей. Так что, думаю, в ближайшее время мы можем ждать эмирского указа о смещении местного нерадивого градоправителя.

- Кто, ты сказал, скачет? - заинтересовался Пётр Семёнович, до того с улыбкой наблюдавшей за дискуссией об общественно-государственных отношениях.

- Фискалы. Надзирающие за порядком в городе. Раньше в каждом городе было по одному фискалу, их присылал лично шах. Сейчас в каждом городе по три фискала: от шаха и двух эмиров. Они приезжают в город на год, живут под видом обычных граждан. Если город управляется надлежащим образом, они по истечении года спокойно уезжают. А в случае каких бы то ни было злоупотреблений они обязаны немедленно сообщить в столицу.

- Так этим троим денег дать - и можно целый год в ус не дуть, делай что хочешь! - рассмеялся Никодим.

- Интересная у вас система управления, - покачал головой Нибельмес. - Но, видимо, именно поэтому у нас фискалы живут в городах под видом обычных граждан.

- Ещё того хуже! - не сдавался боярин. - Так любой может к голове прийти и денег требовать: 'Я, мол, фискал! Плати, мол, не то про тебя знаешь что напишу!'

- Если кто-то так придёт, - сухо ответил шахрай, - то его ждёт солидный штраф и насмешки всех горожан. А если в таком вымогательстве будет уличён настоящий фискал, то простым штрафом он не отделается...

- И им действительно страшно? - удивился граф.

- Им действительно невыгодно...

К чести моих благородных спутников, все трое сочли за лучшее завершить дискуссию, грозящую перерасти в ссору. К удивлению моему, ко времени нашего отъезда вооружённого собрания на центральной площади больше не было, а на всех новостных столбах были размещены городские ведомости с единственным известием о смещении градоначальника.

Шахрабад, столица шахрайского эмирата, располагается на расстоянии дневного перехода от города, название которого мне не запомнилось, но который стал для нас пятым пристанищем со времени пересечения Рахата. Шли мы снова ночью, но передвигаться было легко, ориентируясь на свет почтовых башен и огни располагающихся вдоль дороги селений, которые встречались нам всё чаще по мере нашего приближения к Шахрабаду.

Шахрайская столица являет собой пример города, построенного на новом месте изначально по генеральному плану и предназначенного быть сосредоточением всех важнейших институтов шахрайской государственности. Размерами своими столица несколько превосходит обычные шахрайские города, укреплениями же превосходит даже города порубежные.

Стены столицы построены в виде правильной восьмиконечной звезды и с высоты птичьего полёта, вероятно, напоминают два квадрата, наложенных один на другой. Каждый луч этой звезды сориентирован точно на определённую сторону света. На вершине каждого из восьми лучей располагается круглая башня столь исполинских размеров, что в ином забугорском городе она бы сошла за отдельный небольшой замок. На равном расстоянии между сими угловыми башнями в стенах устроены восемь ворот, каждые из которых также укреплены на манер цитадели. Между каждой из надвратных цитаделей и соседней угловой башней стены усилены средними башнями, которых я при въезде в город насчитал по восемь на каждом участке стены - благо, окрасивший восточный край неба рассвет позволял мне это сделать без труда. Если предположить, что городские укрепления устроены по принципам идеальной симметрии и все остальные участки городской стены устроены так же, то общее число средних башен должно равняться ста двадцати восьми - по восемь слева и по восемь справа от каждых из восьми ворот. На верхних площадках каждой башни установлены катапульты и баллисты, способные наносить противнику урон в сотях метров от стен.