Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

На огромнейшей кухне сновали туда-сюда повара и их помощники: готовился большой пир для правителя и воинской знати.

Наряжались в своих покоях девушки: наложницы, жены казначеев, советников и прочей знати, живущей при дворе. Судорожно поправляла свои рыжие кудри красавица Зарина. Ее бледное лицо окрасил лихорадочный румянец, а в горячечном взгляде сквозила нервозность. Она поспешно покусывала губы, чтобы приобрели цвет спелой вишни, что созревала на полузабытой ею родине.

Зарина придирчиво изучила себя в зеркале: изящная фигура подчеркивалась тонким одеянием изумрудно-зеленого цвета, который удивительно подходил ее волосам. На запястьях поблескивали витые браслеты, на пальцах — золотые кольца, а в ушах — серьги с драгоценными камнями.

Девушка томно посмотрела в глаза своему отражению, слегка опустив ресницы. Да, она красива и знает об этом!

«Если ты и теперь, мой Кхан, останешься хладнокровным, то сердце твое сделано из камня!» — мысленно воскликнула девушка.

Там, у себя на родине, в княжестве Тилирон, она многих покорила. Сколько знатных людей готовы были сложить к ее ногам свое богатство! А ведь она не отличалась ни благородным происхождением, ни достатком, да и ходила в старой неприглядной одежде — всего лишь младшая дочь бедного лавочника.

Но продавать себя Зарина не хотела. Она ждала его! И, казалось, дождалась. Она твердо верила, что молодой тилиронский княжич, которого видела пару раз на площади, когда-нибудь заметит ее. Она мечтала о нем со всей силой данного ей от природы воображения. Сотни раз представляла, как окажется он случайно на их убогой, окраинной улице — хотя это было невозможно — и вот, его взгляд упадет на нее, он не сможет устоять и сделает Зарину своей возлюбленной и женой — светлой княжной Тилиронской. Только этим и жила она все время в доме своего отца, с отсутствующим видом выполняя привычную работу в лавке.

Но мечтам суждено было оборваться. Бурным потоком хлынули на светлый Тилирон орды Отерхейна, и это чудовищное нашествие бесповоротно изменило привычный уклад ее жизни и убило мечту. Молодого княжича со всей его семьей казнили на площади. Узнав об этом, в горе убежала Зарина из того последнего убежища, где скрывался народ княжества, и бесстрашно, словно опоенная зельем, отправилась на ту самую полуразрушенную ныне площадь, глядя вперед бессмысленным, отуманенным взглядом. По площади разъезжали вражеские наездники, уже чувствуя себя полными хозяевами. А она ходила в каком-то сумбурном помешательстве, не думая о том, что ее могут убить или изнасиловать. И совершенно не замечала, что за ней давно уже наблюдает один человек, а потому, когда он подошел и положил руку ей на плечо, Зарина в ужасе вздрогнула.

— Здесь опасно стоять, девочка, — сказал он. — Пойдем, отведу тебя в спокойное место.

Зарина, не в силах противиться, позволила ему увести себя в бывший княжеский дом. Мужчина, слегка подтолкнув ее в спину, обратился к вытянувшимся в струнку стражам:

— Отведите ее в какую-нибудь комнату, пусть переждет там эту суету.

— Слушаюсь, мой Кхан, — услышала Зарина ответ.

Тут до нее наконец дошло, что незнакомец — кровожадный правитель Отерхейна! И она начала кричать, совсем позабыв об осторожности.

— Ты! Ты, гнусный убийца! Ненавижу тебя, я тебя ненавижу!

С удовольствием отметила она, что кхан от ее слов слегка опешил. Но тут же ее догнал страх, и Зарина испуганно отшатнулась и даже всхлипнула. Однако правитель не обратил на это внимания.

— Выполняйте, — повторил он стражам и, ни разу не обернувшись, ушел. А те, подхватив Зарину под руки, увели ее вглубь терема.

Сейчас девушке было смешно даже вспоминать об этом происшествии. О детской влюбленности в незнакомого ей княжича, о пролитых по нему слезах, о страхе перед кханом Отерхейна. О, да разве избалованный юноша мог сравниться с могущественным правителем Империи?!

Это происходило постепенно. Зарина иногда сталкивалась с кханом в тереме, сперва случайно, а потом и сама начала искать с ним встречи — кажется, влюбилась. По всей видимости, она ему тоже понравилась, ибо однажды — в день, когда захватчики покидали Тилирон, — он подошел к ней, окинул оценивающим взглядом и сказал:

— Такой красоте не место среди побежденных. Я забираю тебя в Инзар. Будешь моей женщиной, — и, не дожидаясь ответа, повел за собой.

Кажется, у него даже на миг не возникло мысли, что она может воспротивиться его воле. Впрочем, она и не думала противиться. Вместо этого охотно отправилась за ним. Вот так простолюдинка и оказалась в замке в роли любимой наложницы властителя Отерхейна.

О, она боготворила Элимера! С каким исступлением, с какой страстью ласкали они друг друга теми редкими ночами, когда он находился рядом. И какими пустыми становились дни, когда его не было.

Сейчас сердце Зарины переполняло счастье, ведь ее кхан наконец-то вернулся после столь долгого отсутствия и, кто знает, может, он заглянет к ней ночью. А потому она должна быть неотразима.

«Нет на свете никого, прекраснее меня, — с фанатичной одержимостью думала Зарина, — и никого прекраснее Элимера, моего Кхана. А он мой. Только мой», — кто бы посмотрел на нее в эту минуту, он очень удивился бы тому, как соблазнительный мягкий взгляд Зарины обратился в жесткий и решительный взор.

— Темнеет, — стоя у окна, задумчиво произнесла Зарина и обернулась к Элимеру. — Задуем свечи.

— Зачем, красавица, разве с ними плохо? — мужчина медленно поднялся с дивана, приближаясь к ней. — Пусть горят, я хочу тебя видеть.

Зарина, мягко улыбнувшись, отошла от окна и сделала несколько шагов ему навстречу. Элимер заворожено следил за ее плавными движениями и изящными изгибами тела.

— Господин моего счастья, — соблазнительно прошептала девушка, — тебя так давно не было. Я скучала.

— Ты знаешь почему.

— Конечно. Ты правитель и у тебя много дел. Но я все равно всякий раз скучаю. Каждый день, каждую ночь…

Зарина снова улыбнулась, вызвав ответную улыбку на губах Элимера. Он притянул любовницу к себе, обхватил ее за талию и уже собирался отдаться влечению, когда раздался осторожный стук в дверь.

Он, неторопливым движением отстранив Зарину, медленно обернулся.

— Не открывай! — взмолилась она. — Не открывай, и они уйдут.

— Если меня беспокоят в такой час, значит, что-то важное, — в голосе его больше не слышалось нежности.

Стук повторился, и Элимер открыл дверь.

— Что-то срочное, Тардин? — конечно, кто еще мог стоять за этой дверью, кроме советника. Кто еще осмелился бы потревожить повелителя, когда он находится со своей наложницей?

— Из-под Дейнорских лесов только что примчался один из серых. Привез вести о дикарях. Они собираются идти на нас войной.