Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

— Вы хотите предложить какую-то помощь? — тут же оживилась Гиллара.

Губы Маллекши искривились в полупрезрительной улыбке.

— Зависит от того, что ты называешь помощью, — и тут же сменила интонацию, заговорила со всей серьезностью, не отрывая пронзительного взгляда от собеседницы: — Мы узнали о твоей задумке, Гиллара. И теперь, когда ее успех близится, настало время разговора. Лиммена решилась выдать Аззиру за отерхейнского кханади.

Не обращая внимания на то, как глаза Гиллары раскрылись в изумлении, Маллекша продолжила:

— Позволь мне выразить восхищение твоим умом. Брак между кханади Отерхейна и царевной Илирина — великолепная задумка! После смерти царицы, Латторе нечего будет противопоставить, Богиня не даровала ей ни ума, ни силы духа. Мы, жрицы, будем счастливы, если трон займет одна из наших сестер, и все станет как в прежние времена. Ибо править этим древним краем должна та, что воплощает в себе одну из ипостасей Богини, а не лишенная посвящения Лиммена или Латтора, — жрица пренебрежительно фыркнула.

Гиллара знала, служительницы древнего культа уже давно выражали недовольство правителями Илирина, но разве до сегодняшнего дня они могли что-то с этим сделать? Новые Боги по всему миру медленно, но неотвратимо вытесняли из людского сознания Богиню-Матерь. И даже здесь, в Илирине Великом, где ее власть всегда была сильна, ей приходилось отступать перед мощным напором чужеземной магии. Так что Аззира действительно дарила древнему культу возможность снова воспрянуть в своей странной и пугающей красоте — тяжеловесной магии смерти и возрождения.

— Но есть одна проблема, которую надо решить, — продолжала тем временем Маллекша, вырвав Гиллару из пространства ее мыслей.

— Какая проблема? — подозрительно косясь на жрицу, спросила она. Маллекша помедлила, после чего с новым выражением в глазах посмотрела на собеседницу.

— Какими бы правителями ни были твой умерший брат и Лиммена, каковы бы ни были Латтора с Марраном, они — илиринцы, в их жилах протекает чистая кровь наших предков, они с рождения принадлежат этой земле. Чего нельзя сказать о наследнике полудикого кочевого народа, который лишь недавно стал оседлым. Народа, в котором поклоняются чуждым нам Богам. И если обычным, позабывшим собственные корни илиринцам, достаточно того, что Аданэй — царской крови, то Богиня не может допустить, чтобы ее землей управлял чужак.

— Что ты хочешь этим сказать?! — вскричала Гиллара.

Жрица осталась невозмутимой и, не обращая внимания на этот возглас, спокойно продолжила свою речь:

— Чтобы земля Илирина Великого приняла отерхейнского выкормыша как своего сына и, тем более, как царя, ему необходимо пройти посвящение.

— Ну, так действуйте, зачем для этого обращаться ко мне? — снова вспылила Гиллара, но тут же застыла в испуге, услышав ответ Маллекши:

— Не обычное посвящение. Ему предстоит стать царем, а потому он должен пройти Тропой Смерти, чтобы после вступить в священный брак с Богиней-на-Земле.

Некоторое время Гиллара не могла вымолвить ни слова, чувствуя на себе выжидательный, требовательный взгляд жрицы, а затем глухо, свистящим шепотом, процедила:

— Да вы сошли с ума! Я наслышана о подобных испытаниях. Мальчику не выдержать, он ничего не смыслит в вашем колдовстве и понятия не имеет об этом обряде, — и тут шепот ее взорвался криком, как только она до конца осознала, на что хотят толкнуть Аданэя жрицы. — Вы безумны! Да ведь он может умереть! О, Боги, вы готовы пустить прахом все мои и ваши, кстати, тоже, надежды ради старых нелепых традиций?!

В зрачках Маллекши полыхнуло холодное пламя, она порывисто вскочила с кресла и, сверкнув глазами, воззрилась на стоящую у окна Гиллару.

— Не смей говорить так о наших традициях! — прошипела она, злобно щурясь. — Если тебе не хватает ума, чтобы понять сокрытое, то лучше молчи и не гневи Богов! Тебе не мешало бы поучиться общению с Великой Матерью у собственной дочери.

— Да я проклинаю тот день, когда позволила вам обучать Аззиру! — яростно выкрикнула Гиллара. — Если бы не это, ты не явилась бы ко мне с безумным разговором. Ты хоть понимаешь, что ваш фанатизм способен разрушить все, что мы так долго планировали?! Но я вам не помощница! Аданэй станет мужем Аззиры, и я помешаю случиться этой нелепой инициации!

Глаза жрицы засверкали еще ярче, в их глубине мелькнула искра коварства.

— Ты не только не помешаешь, — проворковала Маллекша, — но даже поможешь. У тебя просто не будет выбора. Либо ты убедишь Аданэя пройти Тропой Смерти и вступить в священный брак, либо… — жрица помедлила, и губы ее изогнулись в злой улыбке. — Либо мы откроем Лиммене правду о происхождении ее любовника. И о твоих кознях расскажем. Думаю, ты представляешь, что тогда тебя ждет? Своего любовника она, может, и пощадит, но тебя — никогда. И не видать тебе в этом случае не только власти, но и жизни. Аззиру мы укроем и защитим от гнева царицы, но ты от нас помощи не дождешься! Так что хорошо подумай, прежде чем дерзить жрицам, а через нас и самой Богине!

— Но вам самим это невыгодно… — обескуражено пробормотала Гиллара.

Маллекша, заметив ее растерянность, ответила уже спокойнее, огонь в глазах потух, и облику ее вернулось обычное хладнокровие.

— Верно. Если ты не пойдешь нам навстречу, мы многое потеряем, это правда. Но лучше так, лучше Латтора с ее никчемным мужем, чем отерхейнский чужак, не принявший древних знаний. Они хотя бы чистокровные илиринцы. Думай же, Гиллара.

И Маллекша замолчала. Гиллара молчала тоже, широко раскрытыми глазами глядя на жрицу. Две женщины смотрели друг на друга так, что почти физически можно было ощутить пробегающие между ними искры злости и напряжения. Гиллара первая отвела взгляд в сторону: не родился еще человек, способный выдержать взор служительницы Богини. Иногда она не могла долго смотреть в глаза даже собственной дочери. Издав вздох поражения, она вновь повернулась к Маллекше и проговорила ласково и умиротворяюще:

— Нам обеим нужно успокоиться, иначе в порыве эмоций наговорим друг другу лишнего. Я очень уважаю служительниц Матери, и потому не хотела бы, чтобы между нами легла тень недоверия, — Гиллара слабо улыбнулась, лелея в голове одну задумку. — Я обещаю спокойно поразмыслить над твоими словами. А пока, не хочешь ли отведать еще вина? Я прикажу принести.

Жрица не поддалась этому дружелюбному тону и продолжила напряженно следить за собеседницей, а спустя миг насмешливо расхохоталась.

— Гиллара, Гиллара, когда ты испугана, разум покидает тебя! Не пытайся подсыпать мне яду в кубок или убить каким-то иным способом. Это глупо. Моя смерть ничего не изменит, у меня много сестер и все они знают то же, что и я.