Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

Удивительные люди. Обнаженные, кожа черная как эбонит и платиновые волосы. Поразительное сочетание. Они окружили его, со злым гиканьем угрожая копьями. Пока Тардин размышлял, стоит ли воздействовать на них чарами или сначала попробовать поговорить, ситуация разрешилась сама собой. Из самого большого строения появился Калкэ. Воздел руки в небо, и черные люди с платиновыми волосами повалились на колени и принялись кланяться, ударяя лбами о песок. Да уж, забавное место для жизни выбрал его наставник.

Калкэ приглашающим жестом позвал Тардина за собой в песчаный дом. Проследовав за наставником внутрь, он увидел раскиданные по полу шкуры каких-то незнакомых животных, и больше не было ничего.

Калкэ — сухощавый черноволосый мужчина только выглядел на тридцать с небольшим. Но Тардин смотрел куда глубже, и ему открывался истинный возраст этого великого старого чародея.

— Удивительное место ты выбрал, — промолвил Тардин, обращаясь к наставнику.

— Да, — улыбнулся тот. — Могучий край, ты ведь и сам чувствуешь его скрытые силы.

— А эти люди…

— Дикое племя. Они считают меня Богом.

Тардин знал об этой слабости наставника: тот был неравнодушен к людскому поклонению. А потому он понимающе улыбнулся в ответ на такое признание.

— Я ждал тебя, Тардин, — между тем промолвил Калкэ.

— Ты знаешь, зачем я пришел?

— Из-за этих братьев, верно? Я и сам давненько за ними наблюдаю. И не только я. Они и не подозревают, сколько колдовских глаз следит за их похождениями.

Тардин не удивился этому. Естественно, раз уж он сам заметил странную игру сил, что началась как раз после рождения Элимера, то для Калкэ она точно не представляла секрета. Жаль, что пока наследники были детьми, никто не придавал ей большого значения: и прежде нередко случалось, что надмировые силы по каким-то причинам вели себя странно, но потом, вдруг, без видимых причин успокаивались.

— Я почти ничего не понимаю, — признался Тардин. — Первый раз в жизни не могу понять. События нарастают как снежный ком. Изначально они казались незначительными, но сейчас… сейчас я сообразил, что не способен повлиять на них…

— Не ты один, — Калкэ опустился на пол, и Тардин тоже присел рядом. — Могущественные силы стоят за твоими мальчишками, настолько могущественные, что мы не можем узнать даже их имен. Они вне мира, они над ним, безликие, непознаваемые.

Тардин почувствовал, как в груди что-то оборвалось и рухнуло вниз: наверное, несбывшаяся надежда. С другой стороны, он ощутил и облегчение оттого, что теперь есть с кем разделить опасения и ответственность.

— Если честно, я боюсь, Калкэ, — сказал он. — Если один из них убьет другого — что они и намереваются сделать, кстати, — это может пошатнуть мир.

— Не может, а пошатнет. Скорее всего. И этих двоих нам не удержать. Не в наших силах спорить с той мощью. А братья… они всего лишь смертные. Марионетки. Им тем более не под силу противостоять ей.

— Ты предлагаешь сдаться?

— Нет, конечно. Нужно искать другие пути. К тому же, у этого мира есть и другие, неведомые нам хранители: те, которые не чета нам. Думаю, именно они уже дважды помешали твоему воспитаннику убить брата. Но дальше ненависть этих смертных будет лишь крепчать.

— Но почему именно они, Калкэ? Что отличает их, кроме царской крови?

— Ничего. Твой Элимер — обычный мальчишка, никаких колдовских способностей у него нет. Другой брат немного интереснее, присутствует в нем скрытая магия, которая, кстати, не принадлежит миру людей. Но выражена она настолько слабо, что и он не более чем простой смертный. Но этих простых смертных направляют навстречу друг другу. И они столкнутся рано или поздно! — Калкэ с неожиданной злостью рассек ладонью воздух, и от этого простого жеста Тардину стало сильно не по себе.

— А что если… — не очень уверенно протянул Тардин. — Что если один из братьев умрет из-за болезни или по случайности?

Калкэ негромко рассмеялся:

— Вероятно, ты подразумеваешь старшего? Случись такое с твоим царственным воспитанником, так ты, не жалея сил, отстранишь и ту, и другую вероятность.

— Если на кону стоит жизнь мира, если для этого потребуется гибель Элимера, то… — и он осекся, похолодев от предположения, что придется жертвовать жизнью собственного ученика, почти сына.

Словно догадавшись о его мыслях, Калкэ вполне серьезно возразил:

— Не так просто их убить. Сила, которая их сталкивает, еще и охраняет их, посылает на пути людей, которые иногда помогают в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. И, сдается мне, ты один из таких людей. Помнишь стрелу? — Калкэ усмехнулся. — И потом, нам нельзя ошибиться. Мы не знаем точно: вдруг такая якобы случайная смерть грозит тем же самым?

— Что же тогда делать?! — Тардин в отчаянии схватился за голову. — Ведь ими действительно что-то или кто-то управляет, я понял это недавно. Элимер постоянно видит сны о брате. И последний раз после одного из таких снов он отправился в город и там услышал о нем. Я вот все думаю, велика ли была вероятность ночью, в каком-то случайном трактире… Ведь это неспроста.

— Естественно.

— Ты как-то странно спокоен.

— Просто метания и панику я уже пережил задолго до тебя, — усмехнулся Калкэ. — И не думай, будто я сидел, сложа руки. Например, ты знаешь, где сейчас старший брат?

— Нет …. — Тардин запнулся. — Словно он и впрямь мертв. Да только это не так…

— Не так. Его просто скрывали от нас. Мощными чарами. Однако наложили их довольно небрежно. Похоже, неизвестный чародей делал это на всякий случай, либо в спешке.

— Но кто? И зачем?

— Не знаю. Могу сказать одно: к силе, которая грозит уничтожить мир, он не имеет отношения. Та сила бессознательна. А наложивший чары имеет плоть, обличье и прекрасно сознает собственные действия. Но это кто-то почти всесильный. И это не человек — это чудовище. Возможно, кто-то из Древних.

— Зачем это Древним? Их уже давно ничто не интересует.

— Ты хочешь сказать, давно не интересовало, — усмехнулся Калкэ. — Сейчас все могло измениться. Однако кое-чего я добился. С трудом, но мне удалось обойти наложенные чары. И теперь я знаю, что Аданэй в Илирине. И он очень быстро продвигается к престолу.

Тардин похолодел и обмер. Две противоположности, два врага: Илирин и Отерхейн! И двое ненавидящих друг друга братьев во главе враждующих государств! Воистину, неизбежно их столкновение!

— Я отправлюсь к Древним, — произнес он, решительно взглянув на Калкэ. В лице того, напротив, мелькнуло сомнение.

— Ты уверен? Древние сущности не очень-то нас, смертных, жалуют, ты ведь знаешь. И многие не возвращались после таких путешествий.

— Я уверен, — глухо откликнулся Тардин.

— Что ж, это твой выбор, — ответил Калкэ. — Но определись заранее, о чем будешь спрашивать. Древние не очень-то любят нам отвечать.