Михаил Шабловский - От тёмного истока

Настроение моё постепенно начало улучшаться. Анна находилась в полной безопасности, опергруппа Организации была мною вызвана и, вполне возможно, уже выдвинулась к «Зелёной долине», и уж наверняка я смогу найти способ вызволить Рихтера и вернуть ему силы — у меня уже возникли определённые подозрения о том, кем он на самом деле был. А уж вместе с опытным Рихтером мы быстро придумаем, как освободить Лидию и Люцию и удержать графа от всяких там тёмных ритуалов и жертв до прибытия опергруппы.

Однако судьба — или рок — очень быстро внесла коррективы в мои радужные планы. Ради экономии психической энергии я вернул себе плотность и двинулся к зданию дежурки через тот самый лесок, которым ночью бежали мы с Анной. И выйдя на сокрытую дорожку к пролому в ограде усадьбы, я чуть ли не нос к носу столкнулся с двумя объектами предполагаемого предстоящего спасения — с Лидией и Люцией Аусвальд-Залесьевыми. Они всё так же были одеты в лёгкие длинные светло-бежевые платья, очень неуместные на лесной тропке, но на плечи Лидии была надета серая шаль, а Люция сжимала в руках жалкий узелок с какими-то пожитками. В белокурых локонах женщин застряли еловые иголки и древесный мусор. Подол платья Лидии был разорван понизу. Обе они были босиком.

— Агент Малинов! — вскрикнула Люция. — Мама! Это инспектор-агент Малинов! Он вернулся!

— Андрей Малинов, — повторила Лидия своим серебряным голосом. — Вы же поможете нам, агент Малинов? Сила Влада ослабла сегодня ночью, астральные стены нашей тюрьмы разошлись, и мы решили бежать! Я слышала, вы вывели из-под его влияния младшую дочь — Анну. Спасите же и мою девочку, господин агент, помогите нам!

Первым делом я снял с себя и накинул на тонкие плечи Люции свой плащ, переложив запасные обоймы и кое-какую личную мелочь в карманы джинсов. Лидии я отдал пиджак. В одной рубашке весенним утром было немного прохладно, но я подозревал, что скоро мне станет вполне себе жарко, когда начнутся настоящие дела. Укутав женщин, я усадил их на большой ствол поваленного дерева и спросил:

— Что происходит в поместье? Как вам удалось уйти?

— Влад был донельзя взбешён, когда узнал, что вы похитили Анну, — немного успокоившись, отвечала Лидия. — Его управляющему и охранникам здорово досталось. Вы оказались очень смелы и сильны, господин агент. Влад никак не ожидал от вас такой прыти. И за пределами долины Влад не может почувствовать и найти дочь. Он напрягал все свои силы в попытках отыскать её, а затем собрал машины охраны и уехал с ними из долины ещё ночью, организовывать поиск обычным способом. В поместье сейчас никого нет… Истратив огромную массу энергии в бесплодных попытках найти дочь через ментальное пространство, Влад ослабил контроль за астральными стенами наших комнат. К утру завеса пропала… И мы впервые за много лет увидели настоящее солнце. Мы не могли сопротивляться отчаянному желанию выйти на свободу! И вот мы здесь… Прошу вас, господин агент, умоляю вас, заберите нас с собой, спрячьте нас, укройте нас от гнева и злобы моего мужа! Давайте убежим отсюда сейчас же, пока охранники не нашли Анну — их много, у них есть собаки-ищейки, они разъярены и непременно найдут её, а тогда ей будет плохо, очень плохо. Вы ведь оставили её где-то поблизости, раз успели так быстро вернуться?

Я как мог, постарался успокоить несчастных женщин:

— Не беспокойтесь и не переживайте так, Лидия! Люция, не плачьте! Анна в безопасности, там, где я её спрятал, никаким ищейкам не отыскать след. На пятьдесят четвёртом километре Дмитровского шоссе у нас есть…

Тут я запнулся. Пожалуй, всё-таки не следовало раскрывать всем подряд существование опорных пунктов и Организации вообще.

— На пятьдесят четвёртом километре шоссе? — с ужасом спросила Люция. — В чистом поле? Но собакам ничего не стоит…

— Поверьте, она спрятана так, что ни графу, ни каким-то там обычным собакам её никогда не найти, — нетерпеливо сказал я.

Женщины странно переглянулись, и Лидия опять заговорила умоляющим тоном:

— Тогда отведите нас тоже туда, господин агент, если у вас в ФСБ есть такие серьёзные убежища — мы боимся за свои рассудки и жизни…

— Самое безопасное место сейчас здесь, — твёрдо сказал я. — Раз в долине нынче нет охранников и собак, раз все, как вы говорите, разъехались на поиски Анны, то пока вам лучше побыть в усадьбе. Я должен спасти из тюрьмы захваченного вашим мужем моего старшего коллегу. Вместе мы станем ещё сильнее и тогда уже заберём вас и вывезем из долины. Уверен, мы успеем до возвращения графа. К тому же я уже вызвал помощь от… от своего руководства. До конца дня или самое позднее, завтра утром подкрепление прибудет сюда, и тогда вам точно нечего будет опасаться.

Лидия и Люция вновь переглянулись.

— Ну что ж, — вздохнула старшая из женщин. — Вам, мужчинам, конечно, виднее. Мы слышали от Влада, что одиннадцатого мая им был пойман какой-то другой шпион. Его разместили здесь, вот в том здании. Идите за своим коллегой, господин Малинов. Там сейчас никого не должно быть, только один дежурный. Мы подождём вас на этом месте. Если ваш друг ранен, то мы поможем вам, если же он будет, как вы считаете, достаточно силён, то мы уйдём с вами.

Я немного поразмыслил. Если основные боевые силы графа и вся свора собак сейчас находятся вне долины, то мне действительно будет несложно вывести Рихтера из графской тюрьмы, а затем можно будет захватить какой-нибудь автомобиль и выехать через те же яхромские ворота, посредством угрозы оружием заставив постовых открыть створки.

— Ладно! Ждите здесь, — сказал я и с жалостью посмотрел на босые ножки женщин с трогательно поджатыми от холода пальчиками. Люция проследила мой взгляд и сказала:

— Не переживайте за нас, господин агент. Если нужно будет, мы пойдём босиком по битому стеклу, лишь бы только уйти от владычества отца. Идите и скорее возвращайтесь со своим другом.

Как же она похожа на мою Анну, вдруг подумалось мне. Только волосы длиннее, светлые и вьются… И бледная такая, в отличие от чуть смугловатой юной испаночки.

Я резко отвернулся и зашагал к дежурке. Вокруг было тихо, только лесные птицы продолжали насвистывать утренние песни. Ни лая, ни рычания собак слышно не было. Деволюмизировавшись, я прошёл на центральный пост охраны. И вправду, только лишь один охранник сидел за мониторами и вёл переговоры по рации. Точнее, кричал в микрофон передатчика:

— Третий! Третий! Ответьте первому! Третий! Что?! Не слышу! Третий, отвечай внятно, чтоб тебя!..

Я не стал отвлекать его от работы, подошёл к висящему на стене шкафчику с ключами, просветил его «общим рентгеном», нашёл ключ от десятой камеры, в которой, как я помнил, содержался Рихтер, тихонько забрал его, просунув руку сквозь дверцу и деволюмизировав, затем всё так же бесплотным спустился в подвал, вернул себе плотность и осторожно отпер замок железной двери. Рихтер всё так же сидел, привязанный к стулу. Меловый круг у его ног, частично стёртый мною при предыдущем визите, был подновлён и местами нарисован заново. Однако специальный агент явно чувствовал себя лучше. Он был в полном и достаточно ясном сознании — когда я открыл дверь, он вскинул голову и устремил на меня яростный багряный взор. Но тут же ярость в его глазах сменилась удивлением: