Хелен Тодд - Люфт. Талая вода [litres]

С тех пор многое изменилось. Пыльный беспорядок, заведенный Молли, которая редко сюда наведывалась, сменился чистотой и обжитостью. Вместо старых и выцветших покрывал появились пуховые одеяла из разноцветных лоскутов. К ним Аннетт сшила темно-коричневые пледы из мягкой ткани, купленной на ярмарке в начале зимы. Окно, пропускающее серебряное сияние луны, Роберт переделал: заменил створки и утеплил. Рамки без фотографий отправились в камин, а кривой и поцарапанный журнальный стол они вместе отшлифовали и покрыли лаком.

Со временем заменили старый и грузный шкаф. Теперь ничего не нависало над кроватями. Новый стоял в конце мансарды, будто был ее второй стеной. Темный, аккуратный, собранный умелыми руками Роберта. Там хранилась одежда и швейные принадлежности Ани.

Аннетт открыла ящик, задумчиво рассматривая его содержимое. Там лежали свечи: почти догоревшие и новые. Они приятно пахли пчелиным воском, навевая ощущение тепла и заботы. Если закрыть глаза и еще раз вдохнуть аромат, то можно было представить цветочное поле и теплый летний ветер. Иногда Аннетт так и делала, но не сегодня… Сейчас она задвинула ящик, задумчиво провела пальцами по книге, которую сейчас читал Роб, и встала. Нужно было отдохнуть.

Правда, уснуть сразу не вышло. Ей было непривычно ощущать, что в мансарде она совсем одна. Казалось, Роберт был для нее маяком, помогающим двигаться в нужном направлении. И в его отсутствие все вокруг окутывала тьма. Она расползалась по стенам, затекала в щели старого паркета, подбиралась к кровати и явно собиралась утопить в себе Аннетт, но Ани не собиралась ей этого позволить.

Роберт шел впереди. Он старался держаться у кромки леса, но не пересекать ее, чтобы с поля никто не смог заметить два маленьких силуэта.

Тишина, которая их окружала, дарила своеобразное спокойствие. Будто ничего страшного не было, будто все просто сон. Хотелось закрыть глаза и как можно глубже вдыхать прохладный аромат сырой земли и мокрых листьев.

Иногда среди густых кустарников и стволов деревьев виднелись избы. Они – кусочек истории, которую с каждым годом искажала природа, показывая, что творения человека рано или поздно покроются травой, мхом, а после и вовсе скроются в зарослях.

– Забытые места…

Ани остановилась из-за удушающего кашля. Она закрыла рот ладошками, стараясь вести себя как можно тише.

– Неудивительно. – Роберт поставил на землю рюкзак. – Болота, топи… кто здесь будет жить, кроме пары старых бабушек, оставшихся в своих домах из-за привычки? Торфяники перестали приносить выгоду.

– Думаешь, здесь кто-то еще есть?

Она побледнела. Ей не хотелось наткнуться на патруль или военных.

– Нет. – Роб покачал головой. – Не пугайся ты так. Кому охота мочить ноги в такой холод? Ты не сможешь идти всю ночь. Тебе нужен отдых.

Он в очередной раз вздохнул, после чего направился к практически разрушенному дому.

Тот затаился посреди мшистой и влажной земли. Окруженный болотом и топями, которые пришлось проходить очень аккуратно.

– И печь цела, отлично. Я заварю тебе что-нибудь горячее. Ночью никто и не увидит, не костер. Окна завесим тряпками. Благо их здесь хватает.

Роберт помог ей сесть на старую, но крепкую лавку у самой печи. Сам ушел. Он часто вот так молча исчезал, возвращаясь с черствым хлебом или крупой. Роб умел выходить из любых ситуаций и всегда верил в удачу. Точнее, шел к ней сам, не надеясь на помощь извне.

Сейчас Аннетт отчетливо понимала, что тогда, посреди болот, она приняла единственно правильное решение: несмотря на страх, довериться помощи.

Теперь воспоминания о том, как Ани ежилась от сырости и ледяного ветра, не приносили боли. Она видела другую сторону событий, замечала тепло, которое Роберт нес весь их путь в Тальвиль.

За этими размышлениями стало легче. Аннетт вновь и вновь повторяла про себя, что не одна… и так и уснула, до самого рассвета, видя во сне отголоски прошлого, которое предстало перед ней в новом свете.

– Ани, Ани, просыпайся, ну же! У нас сложный день, а мне пора отправить тебя за прилавок.

Молли тормошила девушку за плечо, качала головой, понимая, что лучше бы подруге поспать еще. Бледная, уставшая, под глазами залегла тень.

– Прости, сейчас…

– Я знаю, что тяжело, но нам до вечера помощи не ждать. Так что сами, сами… Ох, – Молли прижала руки к груди и густо покраснела. – К ужину придет Яков, слышишь? Я вчера не стала тебя тревожить, понимаю, нужен был отдых. А сейчас, пока собираешься…

Она с воодушевлением говорила об их встрече, о том, как Яков помогал ей, заботился, берег.

– И представляешь, отказался… да как отказался, он просто сказал, что я ему важна. Не торопись… А как? Мне ведь небезразлично, я же чувствую сейчас, не потом. Может, я ему не интересна?

– Молли, он просто принимает взвешенные решения. Как мужчина. – Аннетт завязывала волосы. – Ходил бы он просто так к тебе пару месяцев, помогал за так.

– Нет, но…

– Но что? Молли, сделай глубокий вдох, после – выдох и вспомни, что мы не в романтической книге. В жизни не бывает, что герои познакомились, а через полстраницы решили жить вместе до конца. Вам стоит узнать друг друга прежде, чем вы сломаете свои жизни.

– Ты так драматизируешь! Разойдемся, ничего ведь страшного.

– Он явно не настроен на отношения длиной в пару недель. Ему важно большее, а значит, после этого «большего» вы будете уже совсем другими. Как камушки с новой огранкой. И назад не восстановить, и ошибки исправить выйдет, только уменьшая грани.

– Роберт твой тоже… алмаз. Приятно, что он так медлил, прощупывал почву и решал, стоит или нет? – Мол явно раздражалась, ей не нравилось сказанное.

– Зато я привыкла к нему, а не передумала через пару недель, когда заметила, что он чашку ставит не на подставку, как я люблю.

– Я понимаю, о чем ты, но мне так тяжело, – она закрыла лицо руками, вздохнула.

– Знаю, но немного терпения. Коула ведь он не испугался.

Аннетт обняла Молли, погладила пушистые светлые волосы, которые струились по плечам. Она напоминала ей упрямый весенний ландыш.

– Нет, надеюсь, нет… ох, ты глянь, уже почти десять. Мы ничего не успеем.

– Успеем, пойдем, я что-то перекушу и сменю тебя за прилавком.

– А если… вновь пекарня и чужие судьбы? – Молли поторопилась вытереть нахлынувшие от переживаний слезы.

– Значит, я на своем месте.

Девушки молча спустились на кухню. Ани взяла пару кусочков темного хлеба, положила на них масло и посыпала солью. Наспех сжевала, запивая прохладным чаем, который ее ждал благодаря Молли.