Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

— Но ты то бессмертный. — Глаза Тая были огромными и бледно-серыми, серебряные монеты на его угловатом лице.

— У меня длинная жизнь, но я не буду жить вечно, — сказал Шейд. — Все мы живем ровно столько, сколько нам отведено. Если ты призовешь Ливви к себе с места, которому она принадлежит, то ты оставишь дыру во вселенной, которая заполнится черной печалью и нещадным горем. Это не то, от чего ты сможешь уйти невредимым. Не сейчас. И никогда.

— Значит, ты солгал нам, — сказал Тай. Шейд встал.

— Да, я солгал. И сделал бы это еще раз. Я никогда не помогу тебе сделать это, ты меня понимаешь? И я распространю послание всем. Ни один колдун не поможет тебе. Иначе они столкнутся с моим гневом, если сделают это. Тай сжал руки в кулаки, царапая пальцами свои ладони.

— Но Ливви…

— Твоя сестра мертва, — сказал Шейд. — Я понимаю твое горе, Тиберий. Но ты не можешь разрушить вселенную ради того, чтобы вернуть ее назад.

Тай повернулся и побежал по туннелю. Кит пристально смотрел на Шейда.

— Это было слишком жестоко, — сказал он. — Тебе не стоило с ним так разговаривать.

Он откинулся на спинку кресла.

— Следуй за своим другом. Он нуждается в тебе сейчас, и одному Богу известно, что я нет. Он двинулся назад спиной вперед, а затем развернулся и побежал вслед за ведьминым огнем Тая. Он выскочил на пляж и обнаружил, что Тай уже, наклонившись, стоял там и задыхался. Дрю вскочила на ноги, скинув мяукающего Черча на землю.

— Что случилось? В чем дело? Кит положил руку на спину Тая, между его лопатками. Он был несколько удивлен, обнаружив, что спина Тая более крепкая и мускулистая, нежели он предполагал. Он всегда воспринимал Тая хрупким, но он не был таковым. Он ощущался, подобно тонкому железному молотку: гибкий, но не ломающийся. Кит вспомнил, что где-то слышал, что успокаивать кого-то нужно круговым поглаживанием по спине, что он сейчас и делал. Дыхание Тая начало приходить в норму.

— Это не сработает, — сказал Кит, твердо глядя на Дрю поверх спины Тая. — Мы не сможем увидеть призрак Ливви.

— Мне жаль, — прошептала Дрю. — Я бы тоже очень хотела ее увидеть. Тай выпрямился. Его глаза были влажными, и он свирепо вытер их.

— Нет… это мне жаль, Дрю. Кит и Дрю обменялись испуганными взглядами. Киту не приходило в голову, что Тай может чувствовать себя не просто разочарованным, а так, будто он подвел других.

— Не извиняйся, — сказала Дрю. — Некоторые вещи просто невозможны. — Она несколько застенчиво протянула ему руку. — Если ты плохо себя чувствуешь, я могу смотреть с тобой всю ночь фильмы в телевизионной комнате. Я также могу сделать печенье. Это всегда помогает.

Последовала долгая пауза. Тай потянулся и взял за руку Дрю.

— Это было бы чудесно. Кит почувствовал огромное облегчение, такое, что едва смог устоять на ногах. Тай вспомнил, что у него есть сестра. Конечно, это было уже что-то. Он предполагал гораздо худшее: разочарование, которое он не смог бы рассчитать; боль, настолько глубокую, что он ничего не смог бы ответить, не коснулся бы ее.

— Пошли. — Дрю потянула Тая за руку, и они вместе пошли обратно в сторону Института. Кит последовал за ними, остановившись, когда они начали карабкаться вверх по первой из каменных стен, которые преграждали путь к пляжу. Когда Тай и Дрю поднялись, он оглянулся через плечо и увидел Шейда, наблюдающего за ними из темноты входа в пещеру. Он один раз покачал головой, прежде чем снова скрыться в тени.

* * *

Из пустыни дул ветер. Кристина и Марк сидели возле статуй, привезенных Артуром Блэкторном из Англии и расставленных среди кактусов гор Санта-Моники. Песок под Марком был все еще теплым от дневного солнечного света и мягким, словно пышный ковер. В Дикой Охоте они с Кираном сочли бы эту кровать очень даже хорошей.

— Я волнуюсь, — сказала Кристина, — что мы сегодня причинили Кирану боль. Она стояла босиком на песке в коротком кружевном платье и золотых серьгах. Глядя на нее, Марку стало больно, и он взглянул на статую Вирджила, своего старого друга разочарованных ночей. Вирджил бесстрастно смотрел ему в ответ.

— Его терзания это и мои терзания также, — сказал Марк. — Трудно ослабить его страхи, когда я не могу смягчить свои собственные.

— Марк, тебе не нужно ослаблять страхи других людей, чтобы делиться своими собственными. — Кристина играла со своим медальоном, ее длинные пальцы поглаживали гравюру Разиэля. Марку очень хотелось поцеловать ее, но вместо этого он запустил пальцы в песок.

— Я мог бы то же самое сказать о тебе, — сказал он. — Ты весь день была напряжена, словно струна. Ты тоже напугана.

Она вздохнула и слегка толкнула своей босой ногой его.

— Хорошо. Ты расскажешь мне, а затем я тебе.

— Я беспокоюсь за свою сестру, — сказал Марк. Кристина выглядела озадаченной.

— Это не то, что я ожидала от тебя услышать.

— Моя сестра была отправлена в ссылку из-за крови фейри в ее жилах, — сказал Марк. — Ты знаешь эту историю… всю ее. Ты знаешь ее лучше, чем кто-либо. — Он не мог помочь ей. Он положил свою руку поверх ее на песок. — Вся моя семья пострадала из-за того, что у нас волшебное происхождение. Наша верность всегда была поставлена под сомнение. Насколько хуже было бы для нее и для Алины, если бы я был с Кираном, а он был бы Королем Неблагого Двора? Это звучит так странно, и так эгоистично…

— Это вовсе не эгоистично.

Они оба посмотрели вверх. Киран стоял между двумя статуями, бледный, как сама статуя. Его волосы были черны, словно вороньи крылья в темноте, без единого следа синевы в них.

— Ты беспокоишься о своей семье, — сказал Киран. — Это вовсе не эгоистично. Это то, что я узнал от тебя и Джулиана. Желать защищать других больше, чем желать собственного счастья… — он посмотрел в сторону. — Не то чтобы я предполагал, что пребывание со мной сделает тебя счастливым.

Марк онемел, но Кристина протянула свои руки. Золотые браслеты сверкали на ее смуглой коже, когда она поманила ими Кирана.

— Иди посиди с нами. Киран тоже был босиком. Фейри часто ходили босиком. Он ступал по песку, словно кошка, его шаги не поднимали пыли, а движения были плавными, когда он опустился на колени напротив Кристины и Марка.

— Это сделает меня счастливым, — сказал Марк. — Но как ты и сказал… — Он взял горсть песка в руку и позволил ему сыпаться сквозь пальцы. — Есть и другие требующие моего внимания.

— Я мог бы не становиться Королем, — сказал Киран.

— Но ты можешь им стать, — сказал Кристина. — Я тоже боюсь. Я разговаривала сегодня с моей матерью. Кто-то сказал ей что-то скверное обо мне. Что-то связанное с фейри. Что я была… грязной девочкой, испорченной нижнемирцами. Вы знаете, что мне все равно, что обо мне говорят, — поспешно добавила она. — И моя мама тоже смогла это выдержать, но… это скверное время для Розалесов. Наша история дружбы с фейри уже принесла нам неприятности. Джейми и Диего находятся в тюрьме. Что если я в дальнейшем принесу им еще неприятности?