Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)

– Я сплю?

– Нет, не спишь.

– Я свихнулся?

– Возможно. Расскажи, что ты делал последние четыре недели, и я решу, свихнулся ты или нет.

– Серьёзно?

– Я правда здесь.

– «Аза Рэй была», – говорю я.

Она с любопытством на меня смотрит:

– Я Аза Рэй.

И улыбается.

И я сдаюсь, как всегда. Её улыбка уникальна. Хотя странно видеть обычно синюшные губы Азы накрашенными розовой помадой.

Аза высвобождается из моих рук и проходит в дом. Я секунду разглядываю улицу, которая, видимо, превратилась в улицу рая, затем иду в гостиную.

– Где твои родители? – спрашивает Аза.

– Поехали в бакалею, – отвечаю странно формально.

Я хочу рассказать ей всё. Хочу, чтобы она мне всё рассказала.

Аза обходит комнату, пристально рассматривая каждую деталь, затем идёт на кухню, заглядывает в буфет, холодильник. Обычно она просто берёт то, что хочет.

– Ты голодная?

– Нет, я ела.

Она как-то странно устраивается на краешек стула (всё-таки не призрак – сиденье прогибается под её весом).

– Я сплю? – спрашиваю снова.

– Нет. Ты – часть секрета. Умеешь хранить секреты, Джейсон Кервин? Мне нужна твоя помощь.

Почему она так ко мне обращается?

Что с ней случилось? Вёл бы я себя странно, если бы умер или не умер, или со мной бог знает что стряслось? Да, определённо.

Я беру Азу за руку: кожа тёплая – а ведь никогда не была тёплой. На ладонях мозоли. А в последний раз кожа была гладкой. Теперь же это руки человека, который трудился. Тяжело трудился, выбираясь с того света.

Чёрт, я слишком зацикливаюсь на деталях. Мир сузился, и все важные вещи расплылись. Я пытаюсь дышать.

Это шок? Думаю, да.

– Где ты была, Аз? – спрашиваю спокойно.

Словно её смерть – такая ерунда. Словно я не сходил с ума. Словно не схожу с ума сейчас.

Аза оглядывает комнату, странно двигая головой, наклоняя её набок снова и снова. Напряжённый взгляд, движения – но лицо не испуганное. Вдруг я понимаю – она что-то высматривает. Так птицы охотятся за насекомыми. Аза всматривается во что-то за окном, улыбается – и на секунду мне становится страшно.

Джейсон Кервин – псих.

Я крепче сжимаю её руку. Мне не надо пересчитывать её веснушки и сравнивать их с картинкой в памяти.

Я не боюсь Азы.

Единственное, чего я боялся, – потерять её.

Она смотрит прямо на меня, и я снова чувствую прилив адреналина. Мне хочется выскочить из комнаты. Почему? Какого чёрта?

– Где ты была? – пробую снова.

– Что ты знаешь? Я всё расскажу, но сперва скажи, что тебе известно.

Я открываю рот, но тут она снова двигает головой по-птичьи.

Я ничего не понимаю.

Аза садится ближе, наклоняется и кладет руку мне на колено. Это настолько не в её духе, что я совершенно теряюсь. Лишь смотрю на колено в оцепенении.

– Ладно. Начнём с начала. Аз, ты мертва?

– Конечно нет. Взгляни на меня. Я жива.

Она снова наклоняется и проводит рукой по моей ноге. Я даже близко не готов с таким разбираться, поэтому хватаю её ладонь.

– Но ты умерла, Аз. Я там был. Я это видел.

И тут же мысленно ругаю себя за сказанное. Аза сейчас выглядит живой как никогда. Она всегда балансировала на грани удушения, а теперь нет.

Когда я обнимал Азу, то ощутил… мягкость, которой у неё прежде не наблюдалось: тело всегда напоминало кусок стекла, а мозг – заострённую сталь. Теперь волосы Азы пахли солью и озоном.

Кожа пахла океаном – а ведь мы далеко от моря. Но снаружи штормовая погода. Может, просто запах ветра? Может, у неё новый парфюм?

Вот только Аза никогда прежде не пользовалась духами. Она от них задыхалась, поэтому никто из её окружения не душился.

Я это знаю. Она это знает. Тогда почему мы об этом не говорим?

– Брось, Джейсон Кервин. Ты ведь не верил, что я умерла. Ты меня искал. Искал нечто в небесах. Аномальные погодные условия? Что ты обнаружил?

Должно быть, смущение отражается на моём лице, потому что она настаивает:

– Ты обещал, что всегда меня найдёшь. Значит, этим и занимался, так?

Я секунду молчу, потом выдавливаю:

– Ага.

– До меня доходили слухи.

– От кого? Где ты была, что слушала сплетни? Где ты была, что там же находились люди, способные тебе их рассказать? И если правда слушала сплетни, то почему позволила мне думать, будто умерла?

Наверное, я немного взвинчен.

Она округляет глаза и внезапно кажется не столь уверенной в себе. Потерянной.

– Обещаю, я всё тебе расскажу. Но мы должны вместе понять, что случилось. Мне нужна твоя помощь.

Однажды Аза Рэй подхватила бронхит и потеряла сознание у меня в машине. А когда очнулась в больнице и узнала, что я нёс её на руках, жутко обиделась.

Даже в скорой, прямо перед смертью, когда Аза поняла, что я делал ей искусственное дыхание рот-в-рот, она ужаснулась.

Мы все знали, как она относится к покрывалам. У меня имелась специальная, пошитая на заказ больничная толстовка с капюшоном, миллионом карманов, рукавами на молнии для кровопусканий и отверстиями для трубок капельниц, чтобы не закутывать Азу в одеяла.

Но никогда прежде она не просила меня о помощи.

– Хорошо, тогда расскажи мне, Аза Рэй, каким образом мы станем выяснять.

Я что, играю с ней? А вдруг у неё какая-то травма мозга? Откуда мне знать?

Отчёт коронера – кое-кто из персонала украл для меня печатную копию, и я снял скан – был предельно ясен. Тело Азы быстро деградировало. Коронер одновременно удивился и испугался. Ничего смешного.

Девушка, пятнадцати лет.

«И триста шестидесяти дней», – мысленно добавил я.

Для полного вскрытия не было причин. Мы все понимали, что произошло. Все равно коронер не знал, как проводить исследования тела человека с такой болезнью, как у Азы. Так же как никто не знал, как помочь ей выжить.

Лёгкие передали в лабораторию по работе с редкими нарушениями. Остальное кремировали. Тех отчётов я ещё не видел. Прошло всего четыре недели. Наверное, где-то в холодильнике хранятся образцы тканей. Честно говоря, не могу об этом думать.

Аза вздыхает и потягивается, выгибая спину. Её движения непривычно плавные, грациозные. Снова на ум приходит сравнение с птицей, расправляющей крылья. Аза достаёт что-то из кармана джинсов. Протягивает мне толстую пачку сложенных бумаг, и меня начинает трясти. Я их написал. И привязал к шару в день её похорон.

– Я получила твой список извинений. Очень длинный.

Получила? Она копается в другом кармане, достает обрывок бумаги поменьше и протягивает мне.

Записка, что я дал ей на день рождения. Мятая, потрёпанная, с заломами и пятнами. В уголке след зубов, и я знаю, откуда он взялся. Это Аза нервничала.

В последний раз этой отметки тут не было. Точно знаю, потому что сам вложил записку в руку Азе. Понимал, что другого шанса не выпадет. Сжал её пальцы, чтобы Аза унесла эту записку туда, куда уходила. Со всеми круглыми и квадратными скобками.