Марина Ефиминюк - Наследница

– Она, как есть она! – увидев меня, завопил плюгавенький типчик. – Она сыпанула в глаза моему псу «Звездной пыли», и поэтому он проиграл бой! Они двое в сговоре!

– Да я в первый раз вижу эту чудачку! – вскричал второй, видимо, хозяин питбуля.

В комнате на секунду повисла оглушительная пауза. В мою сторону обратились хмурые, решительные лица.

– Он говорит правду! – тут же согласилась я. – Мы никогда прежде не встречались!

– Я видел, как во время боя ты присела рядом с клеткой и сунула руку между прутьев!

– Я просто упала, а ваш волкодав мне едва не оттяпал пальцы! – взвилась я и незамедлительно выдала в сторону здоровяков: – В вашем, с позволения сказать, клубе о безопасности слыхом не слыхивали! Отвратительное, опасное место!

Головорезы поджали губы, намекая, что лучше бы мне придержать язык за зубами.

– Ладно, вы правы! Про «отвратительный» я взяла лишку. Но мы с этим псом действительно не имеем ничего общего! – Я ткнула пальцем в питбуля, и тот жалобно заскулил, словно от него отреклась родная мама. Абсурд, но мне вдруг стало стыдно перед собакой.

– Она врет! – завизжал хозяин погибшего волкодава и в сердцах замахнулся в мою сторону.

В этот момент питбуль словно взбесился. С яростью, достойной настоящего убийцы, он стал кидаться в сторону обижавшего меня типа. Натягивал цепь, хрипел и брызгал пеной.

– Вот видите?! – тоненько взвизгнул обидчик. – Он за нее глотки готов рвать!

– Пес, замолчи уже! – рявкнула я. Питбуль послушно закрыл пасть и улегся на пол.

Возникла странная пауза, и стало ясно, что мы с хозяином бойцового пса оказались в большой беде. Здоровяки стали что-то обсуждать, и очень хотелось верить, что они не придумывали, как за мошенничество бросить нас с мешками на голове в Эльбу.

– Нима, откуда ж ты взялась-то? – пробормотал мне испуганный хозяин дога.

– Да, мимо просто проходила, – промычала я.

– Так и шла бы мимо, чего ты в клуб-то завернула?

– Я как будто виновата, что ваш пес выбрал меня как объект для охраны! – процедила я и, прочистив горло, громко спросила: – Эй, вы чего там обсуждаете?

– Ты что делаешь? – пропищал хозяин пса.

– Тихо, у меня есть опыт переговоров с бандитами, – едва слышно пробормотала я и громко спросила: – Сколько решили запросить за потерянного волкодава?

От такого нахальства и здоровяки, и хозяин погибшей собаки, прямо сказать, опешили.

– Пять… – выпалил плюгавенький, растопыривая пальцы, как будто без наглядной картинки никто не поймет, сколько он хочет стрясти денег. – Нет! Семь золотых!

– Всего-то? – закатила я глаза.

– Нима, ты в своем уме? – едва не плакал товарищ по несчастью. – Нового пса стоит купить в три раза дешевле.

– Помолчите уже, суним, – тихонечко отозвалась я, залезая в ридикюль. – Дайте я спасу нам шкуру, раз неудачно выпала.

Когда я перевернула кошель и на ладонь выкатилось два золотых, тройка серебров и высыпалась горка медных монеток с квадратной дырочкой посередке, у всех мужчин вытянулись лица, и только пес остался холоден к деньгам.

– Что ж, придется торговаться, – вздохнула я.

С деловитым видом ссыпав деньги обратно в кошель, вытащила из ушей сережки и бросила к монетам.

– Это не бриллиант, а следящий кристалл, вживленный в золото, – продемонстрировала я палец с обручальным кольцом. – Вам от него не будет никакого толка, только проблемы. У меня очень въедливый судебный заступник, найдет по кристаллу и засудит за грабеж.

Один из охранников громко икнул. Я стянула шнурком горловину кошеля и протянула в сторону потерпевшего.

– Так что? Этого достаточно?

Тот меленько закивал и протянул трясущиеся от нетерпения руки. Правда, забрать деньги и украшения он не успел. Кто-то с такой силой шибанул дверь в каморку, что несчастный пес залился оглушительным лаем. От неожиданности я прижала кошель к груди, и шантажист бесполезно махнул руками.

Один из здоровяков выглянул наружу, и в дверную щель до нас донесся истошный вопль:

– Городская стража!!!

Признаться, я даже растерялась, когда грозные бандиты, отталкивая друг друга, со всех ног выскочили вон из подсобки, начисто позабыв про деньги, погибшего волкодава и израненного питбуля. Недолго думая, я бросилась следом.

Сверху арена лежала как на ладони, и она была погружена в хаос. Среди толпы мелькали зеленые плащи стражьего предела. Визжали женщины, метались мужчины. Вцепившись в перила, я увидела, что один из блюстителей порядка заламывал руки Генри, чтобы надеть кандалы.

– Повернись! – раздалось у меня за спиной. Я медленно выпрямилась, а потом осторожно выпустила из рук ридикюль, где лежали именные карточки с гербом Вишневских. Кожаная сумка полетела с балкона второго этажа, а я развернулась. На меня был нацелен арбалет.

Секундой позже хрипящий от лая пес выскочил из подсобки, подскочил на фут и вцепился в руку, державшую оружие. Рядом с моим ухом просвистел случайно выпущенный стражем арбалетный болт.

* * *

Вряд ли в сознательной жизни, до потери памяти, я бывала в таких местах, как стражий предел и комната допросов. Да и каменную тесную коробку с решетчатым окошком, столом из железного дерева и двумя жесткими стульями назвать «комнатой» не поворачивался язык. Как бы сказала моя дорогая Глэдис, благородной ниме находиться в подобном месте являлось неприличным и губительным для цвета лица.

Крепкий коренастый дознаватель, сидевший напротив меня, носил на пальце золотой перстень с крупным прозрачным камнем. Обычный человек принял бы украшение за безвкусную подделку, купленную на Восточном рынке за треть серебра, но мне, обладавшей даром, было очевидно, что в позолоченный металл вживлен магический кристалл, реагирующий на ложь. При желании я могла разглядеть, как внутри стекляшки пульсировало крошечное магическое сердечко.

– Имя и фамилия, – буркнул страж, закончив что-то записывать в пухлый блокнот.

– Простите, чьи? – Чтобы выглядеть открытой дознанию, я даже чуть наклонилась к столу.

Дознаватель поднял на меня злые, как у питбуля, глаза и процедил:

– Предложить варианты?

– Если вы про мою фамилию, то я не могу вам сказать, – честно призналась я. – Я страдаю потерей памяти, и у меня проблемы с головой.

Одновременно со стражем мы покосились на кольцо, но камень оставался чистым. Откровенно говоря, я не знала, как реагировать на то, что даже магический артефакт считал меня чокнутой. И еще стало ужасно любопытно, если кто-то врал и камень мутнел, как он давал знать хозяину о вранье? Подобно строгому ошейнику посылал магические разряды?

– И потеря памяти случилась сегодня? – уточнил дознаватель с насмешкой, которой прикрыл недоумение, отчего камень-то не срабатывал.