Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

Зато в последнем файле оказался весьма интересный отчёт по экипажу. Ожидаемо, что все давным-давно умерли. Среди мумифицированных трупов были люди, ситхи — на этом слове Вейдер немного завис, потом вспомнил, что была и такая раса, а не только адепты философии — и три неопознанных гуманоида, что характерно, эту троицу нашли в отсеке, идентифицированном как тюремный. В конце отчёта Вейдера настиг нежданчик — один член экипажа оказался жив. Его обнаружили в медотсеке, в криокапсуле, до сих пор работавшей благодаря тому, что какой-то чокнутый гений от инженерии — так было в отчёте — сумел собрать целый каскад питания из аккумуляторов, вспомогательных генераторов и обошёл защиту реактора корабля. Вейдер едва не поперхнулся травяным настоем, который заваривал ему меддроид. Ему уже хотелось посмотреть на невероятную конструкцию, потому что никто не догадался приложить хотя бы одно плохонькое фото, чтобы порадовать главкома. Вернувшись к чтению, Вейдер узнал, что неизвестный крайне истощён, находится в состоянии, близком к коме, что его доставили в медотсек на флагмане и пытаются привести в норму.

Вот голофото спасённого приложить догадались. Это был мужчина человеческой расы, средних лет, с длинными, по плечи, прямыми золотистыми волосами. Выглядел он просто ужасно — на его фоне губернатор Таркин казался упитанным, пышущим здоровьем мужчиной с приятным цветом лица. На светло-сером комбинезоне не было никаких табличек с именем или знаков различия, кроме двух вертикальных рядов цветных квадратиков, подозрительно похожих на планку гранд-моффа, и толстого двойного синего шнура. В отчёте указали, что на правой ноге от колена протез. Он выполнен довольно грубо по сравнению с современными образцами и уже частично разрушился. На протез Вейдер смотреть не стал, ему вполне хватало своего.

Итак, провидение прислало интересную загадку — неизвестный корабль и живой попаданец из прошлого, а он вынужден торчать на переговорах и всем улыбаться, поддерживая положительный имидж Империи.

Как порой несправедлива жизнь. С такими мыслями Вейдер закрыл почту, выпил остывший чай и пошёл отбирать у дроида свой китель, который тот уже отглаживал и отпаривал по десятому кругу, пытаясь добиться идеального вида.

Ради разнообразия Вейдер явился в зал, где обычно проходили переговоры, без опоздания, даже на пятнадцать минут раньше, и стал наблюдать. Все суетились, готовились, дроиды протирали несуществующую пыль, расставляли графины с водой и другими напитками.

Он сел в уголочке, чтобы никому не мешать, и снова открыл почту — пока есть время, можно разослать приказы по флоту и подписать некоторые документы.

Что стоит странная тишина, Вейдер сообразил не сразу, он думал, что написать Таркину в ответ на вежливые до язвительности комментарии к новому военному проекту. Признаться, Вейдер сам не видел необходимости в этом проекте, полагая, что средства налогоплательщиков лучше тратить на знакомые, понятные и хорошо зарекомендовавшие себя вещи, а не на нечто с неопределённым исходом. Он почти придумал фразу, когда его отвлекли.

— Милорд, — кто-то почтительно склонился рядом.

— Что такое?

— Переговоры отменяются, милорд.

— Война?

— Увы, нет.

Всё оказалось гораздо прозаичнее. У главы делегации случился острый приступ панкреатита, а кроме него никто не имел полномочий вести переговоры и тем более что-то подписывать. Вся делегация взяла тайм-аут для консультаций с правительством. У Вейдера же неожиданно появилась целая свободная неделя.

На радостях он написал сдержанный, полный яда и иронии ответ Таркину и вернулся к себе.

Это было просто сказать: поеду, посмотрю, что за непонятный корабль нашли разведчики — но сложно сделать. Текучка сыпалась, как зерно из прохудившегося мешка.

Только на вторые сутки Вейдер смог кое-как разгрести завалы и сбежать, сбросив все дела на заместителей.

Корабль был огромен и стар. Изображение, прикреплённое к письму, не передавало ни его общих размеров, ни всех повреждений. В какой-то момент Вейдеру даже показалось, что он смотрит не на корабль, а на мёртвого монстра из неизведанного космоса.

Вейдер решил облететь находку, осмотреть её своими глазами и поближе, передал на флагман, что задержится.

Экскурсия по кораблю получилась долгая и обстоятельная. Вейдеру было интересно всё, а сопровождавший его офицер технической службы рассказывал с нездоровым энтузиазмом, что обнаружили, что уже сделали, что планируют сделать. Судя по оговоркам, этот юноша был бы счастлив забрать находку себе и уже дома починить и довести до ума.

Напоследок Вейдер решил зайти к единственному выжившему, тем более что его уже перевели из реанимации.

Врач на ходу рассказывал обо всём, что они делали, чтобы спасти найденного. Сейчас ему гораздо лучше, но он не разговаривает, никак не реагирует на врачей, дроидов, на попытки выяснить, кто он и откуда. Нет, он осознаёт, где находится, но просто молчит и смотрит в одну точку. Милорд может взглянуть на него, но диалог вряд ли получится. И вообще он, как лечащий врач, не рекомендует лишний раз тревожить пациента. Вейдер покивал на эти слова и вошёл в палату.

Признаться, вживую этот мужчина выглядел несколько лучше, чем на полученных недавно голофото. По крайней мере, цвет лица был более здоровым.

Сейчас он с закрытыми глазами полулежал на взбитых подушках. Нос и скулы казались длинными и острыми на фоне впалых щёк. Руки покоились поверх одеяла. Когда-то сильные, сейчас они были тонкими, обтянутыми сухой полупрозрачной кожей, из-под которой проглядывали синие жилки. От вен на сгибах локтей тянулись прозрачные трубки.

Вейдер Силой подтащил стул, сел. Резкий звук, с которым подъехал стул — тут они почему-то были на ножках, а не на колёсиках, — разбудил мужчину. На Вейдера глянули огромные карие глаза, яркие, того глубокого, сияющего оттенка, что были у его Падме.

«У бывшей жены», — тут же поправил себя Вейдер, отгоняя наваждение. Сейчас он был рад, что маска скрыла замешательство и растерянность. Взгляд мужчины, спокойный, ровный, пробежался по нему, и Вейдер ощутил, как настороженность и скованность незнакомца ушли, уступив место расслабленности и покою. Кажется, его губы дрогнули в попытке сложиться в улыбку, а потом он откинулся на подушку, глядя в потолок.

Вейдер не нашёл ничего лучшего, как сказать ему:

— Добрый день. Вижу, вы чувствуете себя лучше.

Мужчина повернул к нему голову и ответил. Вейдер ощутил себя идиотом — язык был похож на общегал, но слова звучали странно и непривычно, отчего их смысл полностью терялся. Делать было нечего. Он вытащил комлинк и попросил, чтобы прислали дроида-переводчика. Наконец дверь открылась, и вошёл С-3РО.