Коллектив авторов - На своей земле

Снова бесконечная череда крестных знамений, жаркий шепот молитвы. А братья сидят, ошарашенные и придавленные свалившимся на них чужим горем. Про войну с фашистами они, разумеется, слышали. И фильмы смотрели. Старые еще, черно-белые. Но именно сейчас от неживых прозрачных глаз бабы Розы, уставившихся в одну точку, от ее застарелого горя им становится по-настоящему горько и страшно. Особенно Киру. Всхлипывая, он обнимает старуху, утыкается по-котячьи ей в колени, покрытые старым фартуком, обнимает и гладит согнутую спину, обтянутую желтой вязаной кофтой.

— Бабулечка, не надо! Мы с тобой останемся! Будем беречь, помогать тебе! Слушаться будем! — слезы прорываются, и Кир плачет навзрыд, аж заходится. Егор тоже подозрительно шмыгает носом, отвернувшись к окну.

На веранде раздается стук в дверь. Быстрый, тревожный. Открывать идут все трое. На крыльце, растрепанная и вспотевшая, стоит почтальонша, тетя Лена. Ее велосипед валяется поодаль, прямо на мокрой траве, сапоги и юбка забрызганы грязью.

— Роза Потаповна… — женщина с трудом переводит дух, судорожным движением убирает за ухо выбившуюся из-под косынки прядь. — Звонили… сейчас… в сельсовет. Ваша родственница, Марина Сергеевна Васильченко…

— Что с ней?! — хором.

— Автобус загорелся и потерял управление. Она сейчас в реанимации.

— О господи…

Баба Роза начинает медленно оседать, хватаясь судорожно сведенными пальцами за дверной косяк. Тетя Лена пытается подхватить ее под локоть, но сил худенькой почтальонши не хватает, чтобы удержать грузное обмякающее тело. Голова с глухим стуком ударяется о порог.

— У бабушки сердце больное! Ей врач нужен!

Тетя Лена пытается нащупать пульс, потом отрывисто командует:

— Зеркало принесите!

Кир в ужасе пятится в глубь веранды, Егор же спохватывается и бежит на кухню, срывает со стены большое круглое зеркало над умывальником.

Почтальонша криво усмехается, увидев его:

— Ты бы еще трельяж сюда приволок! — она держит зеркало над белым морщинистым лицом — и блестящая поверхность остается незамутненной. — Не нужно ей уже никакого врача, ребятки. Отмучалась, — тетя Лена возвращает зеркало Егору, достает из кармана пачку «Примы», закуривает и долго надсадно кашляет, давясь дымом.

— А нам что теперь делать? — растерянный Кир жалобно смотрит снизу вверх, жмется к брату.

— Бегите к Митричу, расскажите все как есть. Он займется. А я в сельсовет. У вас еще какие-нибудь родственники есть, кроме мамы и бабушки? Кому позвонить?

Братья отрицательно мотают головами:

— Тетя Ира была. Но она в Америку уехала. И папа. Но где он, мы не знаем. Он предатель. Алименты не платит.

Почтальонша выдает непечатное и отрывисто бросает:

— Собирайте манатки. Пойдете ко мне.

Ущербный месяц скалится в окно. Звонко тикают ходики. Тети Лены нет — она там, в пустом доме, где посреди кухни на двух табуретках стоит свежевыструганный гроб с бабой Розой.

Братья жмутся друг к другу на разложенном кресле и все никак не могут уснуть.

— Егорка… Я вот что думаю… — наконец выдает шепотом Кир. — Это все из-за кольца. Оно злое. И у Горлума тоже было кольцо. Может, это то самое? Если из-за него люди умирают.

— Ох, не знаю, Кирка. Я за маму боюсь. Тетя Лена говорит, из больницы вчера звонили — «состояние тяжелое, но стабильное». Может, обойдется еще.

— А что если не выкидывать и не продавать кольцо, а расколдовать его? Ведь может же быть способ. Например, Кащей в сказке. Все говорили: «Бессмертный, бессмертный…» — а Иван Царевич взял да убил. Вдруг и мы сможем… Ну, чтобы не умирал больше никто!

— Интересно, как?! — Егор хмыкает.

— Может, Гиль и Хьюго знают? Или еще кто-нибудь у них в лагере. Они же большие. И умные. Вдруг помогут нам?

— Все может быть, — брат рывком поднимается с постели, наощупь нашаривает свитер и штаны. — Одевайся, Кир! Пойдем прямо сейчас!

— Я боюсь. Там темно и страшно в лесу! — голос похож на мышиный писк. Киру самому делается противно. По спине разбегается холодок мурашек.

— Глупый! Нас могут в интернат отправить. Тогда точно ничего не успеем сделать! А темноты не бойся. Мы фонарик возьмем.

Кир согласно кивает, поспешно натягивает на себя одежду. На цыпочках выходят на улицу, неслышно притворив за собой дверь. Из сарая выводят тихо динькнувший звонком велосипед.

— Попадет нам! — испуганно шепчет Кир. — Тете Лене утром почту развозить.

— Успеем до утра, не ссы! Держись крепче! — Егор подсаживает брата на багажник, проходит несколько шагов, упираясь вытянутыми руками в руль, и сам перекидывет ногу через раму, жмет на педали, медленно набирая скорость.

У горизонта темной зубчатой стеной высится лес.

Палаточный лагерь удается найти не сразу: ночью все кажется другим, пугающим и незнакомым, да и привычные ориентиры не видны. Желтый луч фонарика выхватывает то корень, то корявую валежину, то совсем незнакомый спуск.

— Мы сейчас заблудимся и тоже умрем! Нас медведь съест! Или волки! — Кир подвывает тихонечко.

— Тс-с! Будешь реветь — точно съедят. А вообще нет здесь никаких волков. Дедушка Митрич говорил.

— А кто тогда…

— Тс-с-с! Кажется, дымом пахнет. И корягу я вот эту узнаю! Точно! Мы пришли! — Егор отводит от лица колючую ветку, шарит светом фонаря по земле.

Лагерь на поляне выглядит мертвым, безлюдным. Палаток существенно поубавилось. Почти до земли провис отвязавшийся тент. Валяется поломанное оружие, бутылки, тряпье.

От погасшего костра тяжело веет холодным, застоявшимся пеплом.

Под пологом возня, раздается глухое невнятное мычание.

— Мне пло-охо!

— Э-эй! В палатке только не блюй! На улицу ползи!

— Да они пьяные тут все! — с отвращением шепчет Егор, прижимая к себе Кира. — Пойдем лучше назад. Никто нам тут не поможет.

В груди нарастает глухое отчаяние.

— Пацаны, вы откуда здесь?! — на плечо ложится чья-то теплая ладонь. Кир испуганно дергается, оборачивается рывком — и напряжение отпускает: в свете фонарика вспыхивают знакомые очки.

Хьюго заслоняет глаза рукой, щурится.

— О! Знакомые все лица! — из темноты показывается Гиль. — Какими судьбами? В столь поздний час!

Егор зыркает исподлобья:

— Бабушка Роза умерла. Мама в больнице. И тоже может умереть, если мы не обезвредим одну штуку, которая убивает всех. И это не сказка, а взаправду. Кир, покажи им!

Кирилл вытягивает из-под ворота свитера веревочку: рядом с крестиком на ней висит злополучное кольцо.

— Ну-ка, ну-ка… Дай-ка посмотреть… — Гиль хмурится, вглядываясь в причудливые изгибы узора. Потом вскидывает взгляд. — Вы где это взяли?

— На чердаке у нас было спрятано. Папа бабы Розы из Германии прислал. Он там воевал с фашистами.