Коллектив авторов - Бесконечная история

Это была отсрочка. Помилование.

Которого он не хотел вдвое больше, чем желал ее.

Он наклонил голову.

Вкус ее губ был горьким и пряным как крепкое вино, он пробудил слепящий прилив тепла внутри него, потрясая до глубины души. Когда-то он заставил себя отстраниться от этой невероятной радости; отрекся от нее. Но даже тысяча лет сна не смогла убить этого.

Он пил ее вкус, как человек, умирающий от жажды. Мягкие полные губы так чудесно откликнулись его губам; он издал низкий горловой звук, когда она нежно дотронулась до его лица. Он позволил себе прикоснуться к ней, его руки — сначала нерешительно — спустились по ее шее к изящным покатым плечам. Кожа у нее была лихорадочно-горячая, что в свою очередь зажгло и его.

— Дарий, — прошептала она: ее губы накрыли его ухо. Мечта о наслаждении, подобные мечты он не позволял себе так долго. — Я не сделаю с тобой этого. Позвольте мне пойти к Богу хоть с малой каплей добродетели — по крайней мере, я не соблазнила священника.

Он удержал себя в узде, стараясь остаться спокойным; это оказалось сложнее, чем он мог предположить. Он хотел… он нуждался…

Я священник. Она обратилась ко мне за утешением, и так отблагодарить ее? Похотью? Предательством доверия?

Вкус ее не покидал его рот, как самое лучшее из угощений.

Это было самое трудное, что ему предстояло сделать в своей жизни — поцеловать ее нежно в лоб, подняться, и отойти так далеко, насколько позволит камера.

— Не сердись на меня, — сказала она мягко. — Отец мой.

— Я только на себя сержусь. — Он бы отошел, но поползшие по коже мурашки пришпилили его к месту стрелой из чистого изумления.

Приближался Бессмертный. Здесь?

Загремел замок. Фонарь, такой яркий, как будто смотришь в сердце солнца. Дарий прикрыл глаза и увидел темные тени в дверном проеме.

Его время закончилось.

— Отец, — раздался мужской голос, напряженный от нетерпения. — Пойдем.

— Нет! — Тереза неловко поднялась на ноги; волосы разметались вокруг покрасневшего лица, губы раскрылись, глаза горели страхом. — Нет. Ты имеешь понятие, мужик? Ты берешь простого невежественного деревенского священника вместо меня? Я герцогиня дю Шен!

— Тереза! — запротестовал Дарий. К ней вернулась аристократическая надменность, и она гордо задрала подбородок, чтобы смотреть в лицо тюремщику. На Дария ни один из них внимания не обращал.

— Я герцогиня дю Шен, — повторила она с ледяным спокойствием. — Я плюю на вашу революцию и ее кровавых собак. И я плюю на тебя.

Глаза Дария, хотя горели и слезились от напряжения, приспособились к свету фонаря. Он моргнул. Лицо надзирателя под копной дурно постриженных волос показалось знакомым. Одежда выглядела достоверно грязной, но там было что-то…

С бедра надзирателя подмигнул меч. Меч с крестообразной рукоятью.

— Обычно я не произвожу такого впечатления на женщин, — сказал Митос и перевел взгляд на Дария. — Я сожалею, что нарушаю такой занимательный вечер, но у нас нет времени для болтовни. Пошли.

— Что ты делаешь?

— На что это похоже? Пытаюсь спасти твою голову, будь ты проклят. Вероятно, половина бессмертных уже скачут подальше от Парижа. У меня для тебя есть лошадь снаружи. Давай…

— Кто ты, господин? — перебила Тереза. — Откуда ты здесь?

— Если я примусь рассказывать — это будет очень долгая история, тебе жизни не хватит. Прости нас, герцогиня, я желаю тебе удачи, но отец Дарий должен сейчас идти. — Он отступил из проема. Фонарь в руке Митоса мерцал, превращая его лицо в маску незнакомца. Он нахмурился, когда Дарий не пошел следом. — Ты глухой?

— Нет, — сказал Дарий мягко. — Я услышал тебя.

— Не возражай мне.

— Ты знаешь, я не могу пойти, — сказал Дарий. — Я не буду бегать от них. Я священник, и я дал обет идти туда, куда Бог направляет меня. И сейчас он направил меня сюда. У Бога есть цель, Митос.

— Божья цель — отсеять глупцов! Дарий, давай!

Дарий обменялся со своим другом долгими взглядами. Со своим старейшим другом — своим учителем и своим учеником. Он видел блеск слез страдания в глазах Митоса.

— Не делай этого, — сказал тот. Почти умоляя. — Не заставляй меня смотреть, как ты умираешь.

— Могу я тебя попросить? — обратился Дарий. Митос с трудом сглотнул и не ответил. — Спаси герцогиню.

— Нет, — вмешалась Тереза. — Я не допущу этого. Если один из нас может быть спасен, это должен быть ты.

— Я не могу взять вас обоих. Ни один из вас не спасется, если ты сейчас не пошевелишься, — просил Митос, устремив взгляд на Дария. — Ты хочешь, чтобы я сказал — пожалуйста? Пожалуйста.

Дарий склонил голову.

— Забери ее отсюда. Это моя последняя просьба. Как к другу.

Он слышал, как Митос ругался, спотыкаясь в латыни, потом до него донесся сдавленный вскрик Терезы, схваченной Митосом. Краткая борьба. Тишина. Когда он поднял глаза, Митос мягко удерживал Терезу одной рукой, и она выглядела такой хрупкой, такой маленькой, такой юной.

— Бог благословит тебя за это, — сказал Дарий тихо. — Прощай, старый друг.

Митос открыл рот и закрыл его, как будто не в силах произнести ни слова. Затем резко повернул голову на звук шагов в коридоре.

Нет времени. Дарий поднял руку в благословении, когда дверь между ними тихо закрылась, отрезая свет, сочувствие, надежду.

Но она была в безопасности. Митос позаботится об этом.

Дарий сел спиной к стене, тьма снова сомкнулась вокруг него, жадными холодными пальцами нащупывая его слабые места. Тереза увела его на время, но темнота была упорной.

Это будет очень долгая ночь.

Митос получил бы удовольствие от фурора, вызванного на следующий день исчезновением Терезы; палачи, разумеется, были в ярости. Герцогиня дю Шен была ценной добычей, и теперь они должны довольствоваться простым приходским священником — не столь предвкушаемое зрелище.

Ноги Дария подкосились, когда он увидел повозку, ждущую на улице за воротами тюрьмы; он ковылял, зажатый между двумя охранниками, ослепленный мягким утренним светом. С чувством нереальности, которое грозило разрушить его разум, он прильнул к ограждению, повозки, когда она, груженая осужденными, покатилась по ухабистой мостовой.

— Никакого суда не было, — пробормотал он. Старая женщина, прикованная рядом с ним, не могла остановить слезы, чтобы ответить ему. Молодой человек, одетый скромно, как рабочий, повернулся взглянуть на него, его темные глаза были широко раскрыты.

— Мы осуждены заочно, — сказал он. — Преступления против революции. Эмиль Дюльсени. Я был репетитором…

— Детей виконта дю Мон, — Дарий закончил за него. Дюльсени удивленно моргнул.

— Да. Я знаю тебя, отец?

— Нет, — прошептал Дарий. Горло перехватило. — Я боюсь, мы не знакомы.