Коллектив авторов - Узел вечности

Деклан бросил в кружку пакетик «Липтона» — дополнительное преступление против изысканного вкуса в списке прегрешений современного человечества (составитель — Д. Уотсон) — и замер. Он не сумел бы объяснить, что заставило его затаить дыхание, сбросить тапочки и с чайником в руках (горячая вода в качестве оружия всё-таки лучше, чем ничего) начать спускаться по лестнице. Возможно, ощущение чужого присутствия: прожив в особняке у Темзы больше десяти лет, поневоле распознаешь знакомые звуки и скрипы, что называется, на автомате, и мозг сразу же фиксирует отклонение от нормы. Или едва слышный звон стали о сталь.

В холле сражались двое. Черные силуэты метались по кругу, скрестив тонкие полосы из серебристого света. Один грузный, но удивительно быстрый для своих габаритов, а второй — худой и верткий, как кот.

Худой повернулся в профиль, отражая атаку, и Деклан передумал вызывать охрану: выдающийся (во всех смыслах) нос Джеймса Уотсона он узнал бы при любом освещении.

Джеймс отбил ещё два выпада, а потом запнулся о выступающую паркетину и упал на спину. Его противник, торжествуя, занес меч для рокового удара и… взвыл, когда ему в лицо брызнул кипяток: Деклан наклонил носик чайника над головой несчастного, пользуясь своей выгодной позицией у балюстрады.

Джеймс вскочил с пола движением, которому могли бы позавидовать молодой Жан-Клод Ван Дамм и Синтия Ротрок, сталь рассекла воздух. Что-то круглое откатилось в сторону лестницы, и Деклан, борясь с тошнотой, рухнул на ступеньки, с изумлением и страхом наблюдая за набирающим силу штормом, чьим эпицентром был его друг и начальник.

Электрические молнии вились по стенам и потолку синими змеями, стеклянной лавиной осыпались оконные стёкла, а финальным аккордом в этой громовой симфонии стала огромная хрустальная люстра, почему-то не протаранившая старинный паркет до самых подвалов.

Включилось аварийное освещение — специальная программа автоматически запускала генераторы, раскиданные по всему Убежищу в количествах, превышающих все разумные пределы, в течение десяти секунд после того, как коротнёт основную линию.

Деклан не удивился, что никто из охранников не прибежал на шум — без нарушения внешнего периметра они руководствовались мудрым методом, сформированным из-за весьма печального опыта в прошлом: «начальство разберется само, а если оно не справится, нас позовут».

Джеймс всё ещё держал в руках свой меч. Или незнакомец с лицом Джеймса Уотсона: у него был гладко выбритый подбородок, скорость, разодранные на коленке джинсы, белый вязаный свитер (сейчас запачканный кровью поверженного врага) и длинное чёрное пальто. А вот экзоскелета — неотъемлемой части образа доктора, детектива и главы лондонского Убежища — не было.

— Я тут… уберу. А ты пока постарайся собраться, ладно? — сказал Джеймс. Всё-таки Джеймс, потому что этот мягкий, не лондонский (и тем более не манчестерский) акцент нельзя подделать или повторить. — Положу нашего приятеля в морозильник — он ещё может нам пригодиться.

— О Боже, — простонал Деклан. — На нас напали галлюциногенные скунсы, и мне чудится, что я попал в какой-то фантастический сериал.

Джеймс прыснул.

— Я не замечал за тобой склонности к галлюцинациям. Знаешь, ребята прозвали тебя «человек-адекват».

Деклан не поддержал шутливой перепалки.

— Скажи мне, хоть что-нибудь из этого — Пятеро, Оксфорд, раскрытие преступлений, научная степень, помощь абнормалам — было правдой?

— Я учился в Оксфорде, и диссертация «Способ определения марки табака по пеплу» существует, — также без улыбки отозвался Джеймс. — Так что всё правда. Ну, кроме этого.

Деклан проследил за его взглядом, только сейчас обратив внимание на объемный пакет, в очертаниях которого угадывался механизм жизнеобеспечения.

— Весело.

— Я понимаю, у тебя много вопросов, и я на них отвечу. У себя в кабинете.

Это был намёк, но Деклан чувствовал себя так, словно его огрели по спине и затылку мешком с цементом. Он отвернулся, упираясь лбом в перила, и закрыл глаза.

Рука Джеймса на его предплечье вырвала Деклана из забытья. Джеймс втащил его в кабинет, усадил в кресло, отобрал пустой чайник, который Деклан прижимал к себе, как любимого щенка или котёнка, и выдал бокал с коньяком и пушистый плед. «Полный антишоковый набор», — отметил Деклан про себя.

— Постой. Ты хочешь сказать, что ты бессмертен, тебе больше пяти тысяч лет…

— Пяти с половиной, — самодовольно перебил Джеймс.

— …и все Бессмертные бегают друг за другом и рубят головы, чтобы в итоге остался кто-то один, кому всучат плюшку? То есть Приз. Оригинальное времяпровождение. А Приз-то, кстати, это что?

— Теоретически телепатия и власть над всем миром. Но я припоминаю времена, когда никто из нас не охотился на себе подобных.

— А ты веришь в существование этого Приза?

— Я считаю, что более вероятен следующий вариант: какой-то бедняга остается один, ждёт мирового господства, а вместо этого с неба падает камень с надписью «Спасибо за игру. Добро пожаловать на второй уровень». Бессмертного, которого я убил, звали Свен. Свен-Викинг. Он был Охотником. Свен и его группа выслеживали Бессмертных и убивали их, нарушая правила.

— У вас есть правила?

— Да. Ты вызываешь противника на поединок, и никто не имеет права вмешиваться. Охотники же нападают всем скопом. То, что Свен был один, исключение. Я полагаю, он узнал, что я старейший из Бессмертных, и не пожелал делиться энергетической Передачей. Пять тысяч лет… Представляешь, сколько силы он заполучил бы? Ты спас мне жизнь. А сейчас мне нужно твое доверие.

— Ты не был со мной честен.

— Цитируя одного моего друга, тоже нечеловека, «если бы я всегда говорил правду, я бы не нуждался в твоём доверии». А я в нём нуждаюсь. Группа Свена — не единственная, время Сбора, когда Бессмертных охватывает безумие и жажда крови, ещё не наступило. Я должен выяснить, что вообще творится, и остановить их; для этого мне необходимо исчезнуть. Когда Свена хватятся и поймут, что я не умер, на меня откроется охота. И они будут охотиться не только за мной, но и за моими друзьями. За тобой, Хелен…

— А как же Культ?

— Мне плевать на Культ. Дана Уиткомб по сравнению с Хелен неопытная школьница. Магнус справится. Вопросы?

— Один. Зачем тебе механизм жизнеобеспечения? Как я вижу, ты прекрасно обходишься без него.

— Это не механизм жизнеобеспечения.

— А что тогда?

— Бессмертные узнают друг друга по особой энергетической сигнатуре. А эта штука переписывает мою ДНК, чтобы никто её не учуял. Вернее, пытается переписать. Я годами пытался выделить ген, отличающий нас от людей. Когда Хелен приготовила сыворотку из ключевой крови, я надеялся…