Коллектив авторов - Узел вечности

Широкий двор Гандена был абсолютно пуст. Если здесь и были люди, то на глаза попадаться явно не спешили. Ни одного деревца, только утоптанная земля и каменные стены Белые, красные, желтые. Рядом со входом в молельный зал красовался большой валун, с написанной на нем, известной всем буддистам мантрой… Ом мани падме хум… как звон подвешенных высоко над головой колокольчиков. Мак неосознанно глянул вверх — золото, золото на фоне пронзительно синего неба и белых верхушек далеких гор. Позолоченным было все: от треугольных скатов крыш, до фигур оленей и колеса Дхармы прямо над входом. В них отражалось солнце, зайчики плясали на разноцветных стенах и они казались сотканными из света. Держащий колесо жизни демон потерял свой устрашающий вид и во весь рот улыбался фиолетовыми губами. Нарисованное колесо вращалось, отсчитывая мгновения бренного существования, фигурки на нем двигались, повинуясь безжалостному движению времени… У Маклауда захватило дух.

— Впечатляет, да?

Дункан опустил глаза. Митос стоял у входа в храм, скрестив руки на груди, и смеялся. Солнце светило ему в лицо, и он тоже казался покрытым тонким слоем амальгамы, словно статуя Будды. Только Сиддхартха Гаутама по сравнению с ним был просто младенцем…

— Я видел много монастырей, они все примерно одинаковые… — выговорил Маклауд, снова обретая дар речи, — но этот…

— Подожди, то ли еще увидишь! — радостно сообщил Митос — Ладно, пошли, нас ждут.

Сделав приглашающий жест, он развернулся и зашагал вдоль ряда молельных барабанов в глубь двора. Маклауд двинулся следом, смутно догадываясь, что Старейший только что разыграл перед ним очередной спектакль…

Перебравшись через груду хлама, они нырнули в очень узкий проход между двумя зданиями. Стены были сложены из необработанного камня, и Мак ухитрился в двух местах порвать свитер. Митос просочился безболезненно. В конце прохода обнаружилась маленькая дверца с массивным кольцом, с которого свисали скрученные в косички разноцветные веревки, в качестве ручки. Митос толкнул ее, и они протиснулись вовнутрь. После дневного света им показалось, что в помещении совершенно темно, но по мере того, как привыкали глаза, предметы начали выступать из мрака. Хотя самих предметов было до удивления мало. Циновка на полу, колченогий табурет и маленький позолоченный шкаф. Даже в полумраке было видно, что стены ярко-красного цвета. Окно было занавешено черной тканью с белым орнаментом, задерживающей не только свет, но и воздух. В комнате было невыносимо душно. Еще одна дверь в противоположной стене вела куда-то вглубь дома.

Зов ударил по ушам, напомнив о недавней головной боли. Маклауд невольно поморщился и вопросительно взглянул на Митоса.

— Это друг, — ответил тот, улыбнувшись.

Через секунду дальняя дверь открылась, и в комнату торопливо вошел маленький пожилой тибетец в темно-бордовой одежде монаха. Его лицо излучало радость и радушие.

Маклауд подумал, что в жизни не видел такого странного бессмертного. Было похоже, что он никогда не держал в руках меч. Старичок учтиво поклонился и что-то быстро затараторил на своем языке, но тут же осекся, заметив, что Маклауд ни слова не понимает. И неожиданно перешел на совершенно правильный и чистый английский. Он витиевато поприветствовал друзей, выразив надежду, что дорога была не слишком тяжелой.

Тут Митосу наконец удалось вставить слово, и он представил старого монаха:

— Чунг Ринпоче [3] Все ОС персонажи фика имеют реальные прототипы: Чунг Ринпоче — советник Далай-ламы XIII, действительно обладал описанными способностями. , хранитель библиотеки.

И увидев, что тот собирается разразиться очередной тирадой, тихо добавил:

— Только давай выйдем на воздух, здесь задохнуться можно.

Снова протискиваться между стенами Горцу не хотелось, но к счастью, он был избавлен от этого, так как Чунг распахнул дверь, у которой стоял, и пригласил следовать за ним. Они прошли через целую вереницу таких же темных келий, несколько раз свернув в разных направления, и Маку подумалось, что останься он здесь один, ему пришлось бы потратить неделю, чтоб выбраться из этого лабиринта. К тому же он постоянно налетал на углы и несколько раз чувствительно ударился головой о косяки низких дверей. Митос шел сразу за монахом, непринужденно болтая с ним на смеси английского и тибетского и из того, что он ни разу не сшиб ни одной вещи, даже в самых темных закоулках, Маклауд сделал вывод, что он прекрасно представляет куда идет. Когда они наконец выбрались наружу, горец подумал, что лучше бы он опять порвал свитер.

Они стояли в квадратном дворике, образованном четырьмя, соединенными между собой низкими строениями, стены которых были расписаны во все цвета радуги.

— Вы можете оставаться здесь, сколько нужно, — говорил маленький монах, — сейчас вам покажут, куда сложить вещи, и я буду рад, если вы присоединитесь ко мне в библиотеке. После того, как поедите, разумеется, — добавил он, заметив вытянувшееся лицо Митоса. — Вот кстати с тобой у меня потом будет разговор, — добавил монах серьезно, тронув Старейшего за рукав. Он подмигнул им и ушел. Маклауду показалось, что при последних словах Чунга Митос слегка изменился в лице, но спросить ничего не успел, так как из другой двери появился еще один монах, и они пошли обустраиваться.

Дункан нисколько не удивился, обнаружив, что жить придется в такой же маленькой келье, как та, в которой они оказались вначале. Первым делом он настежь распахнул окна, чтоб впустить хоть немного свежего воздуха. Вытащив из рюкзака новый свитер и пару свежих носков, он затолкал его в шкаф (при этом из того выпало три маленьких, свернутых в трубочку гобелена истошно-синего цвета). Он не знал, сколько они здесь пробудут и решил пока не разбирать вещи. Обсудить планы подробно времени как-то не нашлось, и Мак лишь в общих чертах знал, что Митос собирался к Кайласу. Горцу было любопытно взглянуть на эту главную святыню Тибета, но насколько долго туда добираться отсюда, он не представлял. В данный же момент самым большим его желанием было принять душ или хотя бы умыться. Открыв дверь, он натолкнулся на Митоса, с совершенно мокрой головой, видимо таким образом тот пытался хоть немного взбодриться после бессонной ночи. Предвидя вопрос, Старик махнул в сторону двери в конце коридора.

То что вода бывает холодная и даже очень холодная, Дункан конечно знал, но тут у него возникло ощущение, что вопреки законам физики вода также способна пребывать в жидком состоянии при глубоко минусовой температуре. Когда он вернулся в комнату, у него зуб на зуб не попадал и ему пришлось закрыть окно.

Следующим испытанием на прочность оказалась трапеза. Цампа [4] Цампа — нечто, больше подпадающее под понятие «тюря» из ячменной муки и воды (или чая, или бульона). Еще бóльшая гадость, чем чанг. . Маку не удалось привыкнуть к подобной кухне за все годы, проведенные в Монголии, но здесь было еще хуже. Да уж, только тибетец, съев одну порцию цампы, мог попросить вторую. Маку не удалось проглотить и первую. Жир яка застрял у него где-то в пищеводе. Митосу было явно все равно, что есть, и это несказанно удивляло Маклауда, так как он знал, насколько друг привередлив. До такой степени, что при всей любви к пиву, он был способен не пить неделю, если любимой марки не обнаруживалось в ближайшем магазине, а до дальнего было лень идти. Здесь же он, не поморщившись, глотал местную ячменную дрянь чанг [5] Чанг — ячменное пиво (страшная гадость). , которую в нормальных условиях даже бы не понюхал. Мак решил, что завтра сделает все возможное, чтобы раздобыть что-нибудь съедобное, даже если для этого придется снова тащиться через перевал.