Коллектив авторов - Узел вечности

Она была для него всем: ученицей, женой, возлюбленной, его творением, неотъемлемой частью его жизни. Они впервые встретились, когда ей было всего тринадцать лет. Ее сводный брат был одним из тех интеллигентов-чиновников, с кем Тан Куансен так охотно проводил время до встречи с Бей Ши Дао Де. Генерал был очарован этой девочкой и, хотя сам боялся признаться себе в этом, влюбился. К тому же он знал, что она предбессмертная. Он терпеливо ждал, когда она вырастет. Тогда он сможет предложить ей выбор, остаться смертной или стать такой как он. Тан Куансен даже не надеялся, что она согласится, но к его удивлению, она сама вложила в его руку кинжал и поднесла к своей груди. Он научил ее пользоваться мечом, не без гордости отмечая, какие поразительные успехи делает его ученица. Она знала о нем все. Он не решался скрывать даже темные стороны своей биографии, потому что знал, что не может обмануть ее доверие ни в чем. К тому же Сюмэй обладала удивительной способностью видеть ложь, даже скрытую тремя покрывалами.

Нелюбовь с первого взгляда. Генерал понял это сразу, как только увидел с каким выражением Сюмэй смотрит на его друга. Неприязненно и настороженно. За весь вечер она не произнесла ни слова, и Тан Куансен чувствовал себя неудобно, так как ему стоило немалых трудов уговорить Бей Ши Дао Де покинуть на время монастырь и поселиться у него. Все последующие недели она все больше молчала или ограничивалась банальными фразами и, когда гость наконец уехал, испытала явное облегчение. Тогда они впервые поссорились. Она спросила, сколько Бей Ши Дао Де лет, и когда он ответил, что шестьсот, рассмеялась в лицо, назвав слепцом. Генерала сильно задело, что девчонка, не прожившая и одной смертной жизни, смеет ему указывать… А потом наступила смута.

Реальной силой империи Тан была наемная армия, вербовавшаяся среди иноземцев. Однако благодаря интригам придворных, китайские порядки восторжествовали сначала при дворе, а затем проникли и в армию. Это вызвало среди воинов такое недовольство, что один из генералов, Ань Лушань — сын согдийца и тюркской княжны, возглавил восстание трех регулярных корпусов, составлявших ударную силу армии. Тан Куансен, будучи одним из немногих китайских генералов оказался между двух или даже скорее трех огней. Он метался между друзьями в разных лагерях, пытаясь образумить одних и защитить других. Жертвами разъяренных воинов уже стали несколько его друзей эстетов, и он мучительно пытался хоть что-то придумать, чтобы остановить бойню. Он кинулся за советом к Бей Ши Дао Де, надеясь, что друг поможет ему найти выход из сложной ситуации, но тот лишь пожал плечами и предложил переждать смуту в монастыре. Генерал уехал от него разочарованный и обескураженный. Последовать такому совету ему даже в голову не пришло. Дальше — хуже. Преследовать начали уже его самого. Он спрятал у себя в доме несколько старых друзей, принимавших активное участие в дворцовых интригах и считавшихся врагами Ань Лушаня номер один. Среди них был сводный брат Сюмэй. Оставаться там было опасно, и генерал снова решил обратиться за помощью к Бей Ши Дао Де, у которого, как он знал, помимо монастыря была еще пара убежищ, где можно было пересидеть какое-то время.

Он отказал. Нет, лично ему и Сюмэй Бей Ши Дао Де согласился помочь, пообещав спрятать так, что их лет сто никто не сможет найти, если они сами этого не захотят, но связываться с десятком смертных, за которыми к тому же охотилась банда головорезов, отказался категорически, сказав, что слишком ценит собственное спокойствие. Для Тан Куансена это было ударом. Обратиться за помощью к монахам он тоже не мог, наемники не пощадили бы монастырь. Пришлось вернуться в дом. Ночью их окружили. Перебили всех. Они с Сюмэй тоже погибли. Смерть брата, их будущее изгнание, конец привычной и счастливой жизни надломили в ней что-то. Виновником всех бед она стала считать Бей Ши Дао Де и начала просить мужа вызвать его на поединок. Генерала это требование приводило в ужас. То, что один его друг отказался помогать другим его друзьям, он не считал достаточным основанием для убийства, а по другому бой между ними рассматривать было нельзя. Казалось, в результате она смирилась, и он слишком поздно понял, что ошибался.

Тан Куансен так и не узнал, как Сюмэй удалось выманить европейца из убежища. Воспользовавшись ее отсутствием в их новом доме — убогой хижине на берегу реки, где они прятались, он решил съездить к Бей Ши Дао Де и объясниться. Он понимал, что после всего случившегося вряд ли сможет оставаться его другом, но и врагом становиться не хотел. Уже подъезжая к монастырю, генерал услышал звон мечей. Он мгновенно догадался, что это может означать и поймал себя на мысли, что боится вовсе не за нее. За Сюмэй он был спокоен, так как знал, насколько хорошо ее обучил. Он боялся за Бей Ши Дао Де… Боялся, несмотря ни на что… Тан Куан-сен подобрался поближе, но так, чтобы его зов не достиг их слуха… Он с трудом поверил в то, что увидел. Он даже не подозревал, что Бей Ши Дао Де умеет драться. И никогда не видел такой необычной техники. Сюмэй явно проигрывала. Она отступала все дальше и дальше, пока не оказалась прижатой к стене монастыря. Все было кончено через минуту… она упала на колени. Бей Ши Дао Де поднял меч.

Душа раскололась…

— Ну, а что я должен был делать, Маклауд? Она бросила мне вызов! Обманом заставила уйти со святой земли. Сказала что… — Митос запнулся. — Нужно было стоять и смотреть, как она снесет мне голову? Я не люблю драться, но тогда действительно выхода не было.

Сначала Дункана удивило, что Митос, не особо сопротивляясь, согласился рассказать ему историю, которая, мягко говоря, его не красила. Но, немного поразмышляв, он пришел к выводу, что, наученный горьким опытом, Старик решил подстраховаться и изложить свою версию происшедшего, прежде чем Маклауд получит возможность услышать это от кого-то еще. Разве можно быть в чем-то абсолютно уверенным? Ну что ж, весьма благоразумно. Какова может быть эта «другая» версия ему думать не хотелось.

Было уже совсем темно. Костер догорел. Митос опять ухитрился сделать его практически из ничего. Высота была небольшая по тибетским меркам, земля еще не остыла, на ней можно было лежать, не рискуя замерзнуть, чем они и пользовались, развалившись в высокой траве. Бутоны цветов загораживали звезды, равные с ними по размеру. Сегодня они прошли приличное расстояние, не встретив по дороге ни одной живой души. В одно мгновение Дункану даже показалось, что на всей земле они остались только вдвоем. Странное ощущение. Интересно, если бы это было правдой, что бы они сделали? Стали бы сражаться или разошлись в разные стороны? Смог бы он убить Митоса в поединке, чтобы остаться последним? Мак передернул плечами, отгоняя неприятные мысли, и сел.