Андрей Школьников - Запретные миры [по мотивам игры Lords Of Chaos]

Тем не менее уж чего-чего, а оружия в Мирах достаточно. Раскиданы по земле, выставлены в стеклянных витринах, спрятаны в сундуках десятки мечей, щитов, копий, дубин, кинжалов, луков и даже сюрикенов. А по слухам, где-то в закоулках Миров скрыто даже волшебное оружие, способное убивать как обычных существ, так и нежить.

В библиотеке Мазириана уже поджидал раскрытый толстенный том в кожаном переплете, который, несмотря на защитные заклятия, слегка объели вездесущие мыши. Лучшая из всех существующих книга о Запретных Мирах: огромный пожелтевший от времени фолиант, на три четверти наполненный дикими слухами и откровенным враньем. Выбирать, однако, не приходилось, и Мазириан сутки напролет просиживал над книгой, стоически перенося боль в глазах от ужасных рунных букв.

Сведения о Катакомбах, заслуживающие доверия, были весьма скудны. Известно, что заветный клад сокрыт в самом сердце Катакомб, в крохотной запертой крипте. Страшное чудовище охраняет клад; о том, что это за чудовище, обычно многословная книга отзывалась пугающе лаконично: "Нет никого, кто бы видел его близко и остался в живых, чтобы поведать об этом".

Если верить книге, сам клад хранится в запертом сундуке, а ключ от сундука спрятан в неком Проклятом Склепе. Кто сторожит ключ — оставалось тайной.

Мазириан, отодвинув книгу, задумался. Посмотрим правде в глаза — в Лесу ему сильно повезло. В Катакомбы на бой с ним выйдет враг посерьезнее: правая рука Рагарила — Лорд Хаоса Эльбо Смогг. А сам Рагарил прибережет для себя третий Запретный Мир — Замок Хаоса. Он может прямо в своих покоях досконально изучить каждый камушек Замка, порожденного его родной стихией.

Вздохнув, Мазириан снова склонился над книгой.

Все маги просто ненавидят телепортироваться. Хоть раз испытав сопутствующие ощущения, только сумасшедший захочет их повторения без крайней надобности. Но переход между мирами был намного хуже.

Мазириан застыл в приемном пентакле. Все его тело сковал паралич. Нельзя было шевельнуть ни рукой, ни ногой; нельзя было даже упасть — только стоять. Ощущение полной беспомощности, которое и у самых отважных людей могло бы вызвать дикий, панический страх. Но все внимание отнимала боль — боль, выворачивающая все тело наизнанку; боль, как будто содрали кожу и водят по обнаженным вопящим нервам наждаком; боль, заполнившая собой всю вселенную.

Потом — через минуту? час? триста тысяч лет? время куда-то ушло — боль начала отступать, допустила в истерзанный мозг другие чувства и мысли. И первой пришла тревога: а вдруг противник успел раньше? Вдруг он уже готов к бою? Вдруг нападет пещерная тварь — хищник этого мира, изголодавшийся за триста тысяч лет? Вдруг, вдруг, вдруг…

Мазириан понимал, что тревожиться бессмысленно. Все равно, пока он беспомощен, ничего сделать нельзя. Вот когда вернется власть над магией…

Волшебник оглядел доступный участок подземелья. Сырые, заплесневелые стены; от них исходит тусклое желтое свечение, еле-еле разгоняющее тьму, так что в Катакомбах царит вечный полумрак; влажный мох наверняка глушит все звуки, так что в двух метрах не расслышишь шагов… Тут он обратил внимание на старое копье чуть в стороне от пентакля. Положил ли его здесь создатель Миров? Или отбросил маг-нарушитель, в отчаянной попытке избежать огненной смерти?

Небольшое такое копье, скорее даже дротик, с широким наконечником. Уже миллион лет лежит в этой сырости, но ничуть не заржавело. Магия! Что-то в воздухе этих пещер. Что ж, это копье отлично ему послужит, пока не попадется оружие получше.

Наконец-то паралич начал проходить! Нет, двигаться Мазириан все еще не мог; зато мог колдовать.

Волшебник вызвал из памяти нужное заклинание. Оно явилось сразу — не слова, но зримый образ: сложная паутина энергий, живая и пульсирующая. Если бы в этот момент кто-то смотрел на него со стороны — мог бы заметить только, как напряглось лицо волшебника, а взгляд сосредоточился и как будто обратился внутрь. Но любой понял бы, душой бы прочувствовал, какие грандиозные силы вызывает Мазириан, какое напряжение контроля ему сейчас необходимо. И вот свершилось!

Голубая вспышка перетекающей энергии — и рядом с волшебником появились три крохотные тени. Тени росли и уплотнялись на глазах. Отчетливо запахло озоном. На какой-то миг возникло жуткое зрелище — три нечеловеческих скелета; но скелеты тут же затянулись плотью, а плоть покрылась лоснящейся шкурой. В последнюю очередь проявились глаза в огромных пустых глазницах.

Теперь Мазириана окружали три кентавра — существа внушительные, но удивительно слабые и робкие. Правда, бегали они быстро, что отлично сочеталось с их трусостью, но зато делало их прекрасными добытчиками. Да и из лука кентавры стреляли неплохо.

У кентавров, как и у всех чудищ, создаваемых волшебниками, не было души. Но кое-какая воля, разум и даже характер имелись. Хозяин отдавал им мысленный или словесный приказ, а уж они выполняли его по мере своего разумения. А маг в любой момент мог как бы посмотреть глазами своего создания.

Паралич окончательно отпустил, и Мазириан разминал затекшие руки, восстанавливая кровообращение. Боль оставалась; но перебарывать боль волшебник привык еще двести лет назад. Сухо улыбнувшись, он вслух приказал кентаврам:

— Значит, так — поскорее найдите мне лук. Если попадется, прихватите еще котел побольше и наскребите серы со стен. Но в первую очередь — лук и стрелы!

Эльбо Смогг, Лорд Хаоса, окруженный свитой своих созданий, шел по коридорам подземелья быстрым походным шагом. Висящий за спиной тяжеленный боевой топор при каждом шаге больно бил его по заду.

Эльбо был страшно раздражен. Он-то, дурак, рассчитывал на нормальный Мир, где можно хоть взлететь, оседлав грифона или пегаса, и с высоты обозреть окрестности. И вот вам пожалуйста!… Проклятые бесконечные туннели; чертова уйма поворотов и ответвлений; так и ждешь, что высланная вперед разведка хоть одно, да пропустит. И конечно, оттуда-то и вылезет какое-нибудь чудовище. Да вот хотя бы местные невидимые твари! Одна такая уже успела сожрать его гнома; а другая чуть не слопала его самого. К счастью, глупая тварь решила сперва попробовать на зуб шедшего впереди фантома. Сейчас от нее осталась лишь лужица невидимой крови где-то позади.

Подумав об этой лужице, Эльбо сразу повеселел. Раздражение поутихло. Он поправил топор за спиной. В самом деле, чего это он разнюнился? Ах, чудовище, ах, выскочит! Как дитя малое, честное слово! В конце концов, он же занимается делом, в котором отлично разбирается и которое к тому же очень любит: охотой на человека!

Разведчики уже высланы вперед. Это что-то вроде гончих: убить не убьют, но загонят, зубами вцепятся, шкуру попортят, а главное — задержат зверя до подхода основных сил. А там включатся в дело тролли, великаны, а если понадобится — то и фантом. И когда жертва вконец затравлена, обессилена и только слабо огрызается главный охотник сходит с седла ("надо бы создать единорога" — напомнил себе Эльбо) и лично перерезает ей горло. Только бы отыскать Мазириана, а там пойдет веселье!