Елизавета Соболянская - Холодные горы [СИ]

Зевающие служанки ожидающие госпожу под дверью тотчас выразили удивление долгим пребыванием новенькой в покоях господина. Но без задержки проводили линдийку в баню, и сразу принесли ужин.

Расслабленная и сонная Эллина свернулась клубочком на своей постели, вновь переживая длинную ночь, но дверь внезапно открылась. На пороге стоял повелитель:

— Ты искупалась?

— Да, — вскочив, ответила она.

— Поела?

— Да.

— Иди за мной!

На глазах у перепуганных обитателей гарема, господин увел полуодетую игрушку в свои покои и захлопнул тяжелую дверь.

Ее не было две недели. Безликие молчали, другие слуги в покои не допускались, и весь замок гадал — жива ли еще экзотичная игрушка, или ее тело скоро будет скормлено коршунам на самой высокой замковой башне?

Но замок, хотя и гудел, продолжал жить своей жизнью, а Эллина запертая в покоях господина постигала науку страсти в его объятиях. Он не всегда был нежен. Случалось ее спину и ягодицы покрывали полосы от свежей розги или хлопалки, а на запястьях оставались следы от привязи.

В первый же день заточения она примерила тугой корсет и кожаные браслеты. Стянутая талия и широки полосы шнурованной кожи вкупе с привычной для линдийки маской смущали и давили, но повелитель остался доволен:

— Тебе к лицу алая кожа с черной шнуровкой. В таком виде ты вызываешь у меня желание отведать твой сладкий рот, — сказал он, указывая игрушке место на полу, рядом со своим креслом.

Она послушно опустилась на колени, но не знала, что делать дальше. Повелитель обнажил свое достоинство и приказал:

— Возьми его в руки. Погладь, изучи, я хочу ощутить на этом месте твое дыхание, твои губы и язык.

В первый раз девушка не смогла справиться со своей брезгливостью, да и размеры повелителя внушали уважение. Она гладила, рассматривала, обводила кончиком пальца набухшие синие вены и натянутую уздечку, но втянуть в рот крупную головку не смогла.

Повелитель похлопал ее по щеке и протянул кубок с водой:

— Попробуем в другой раз, сейчас я согласен на твой цветок. Ступай к столу.

Эллина молча подошла к глыбе розового кварца, выросшей из пола, по желанию господина. Безликий повинуясь жесту бросил на камень покрывало из овечьих шкур, оберегая девушку от переохлаждения. Она вопросительно взглянула на хозяина.

— На живот, — ответил он наблюдая, как линдийка мягко скользит к необычному ложу и приникает щекой к кудрявой шерсти, точно к груди любовника.

Огладив округлые половинки, заманчиво выставленные на обозрение, господин гор выбрал маленькую продолговатую вещичку со сверкающим камушком и украсил ею тугое отверстие цвета корицы.

— Еще один бриллиант в твою коллекцию, Эллина, — в голосе повелителя слышалась усмешка. — Ты становишься краше с каждым днем, — добавил он, обводя пробку пальцем, любуясь тем, как сжимаются мелкие складочки.

Потом его руки раздвинули стройные бедра, а тело устремилось к манящим розовым складкам, за головокружительным наслаждением. Новое украшение и тугой корсет отвлекали девушку от привычных мыслей о недоустимости страстных стонов и объятий. Поэтому не заметив когда, она принялась постанывать и приподнимать бедра на встречу проникновению мужчины. В результате повелитель так разгорячился от действий своей игрушки, что оттягивая оргазм перевернул девушку на спину, закинул ее ноги себе на плечи и врезавшись в ее тело под другим углом заставил забиться в экстазе за секунду до собственного пика.

Гора получила обильную дань, и щедро отозвалась гудением. На бриллиантовом браслете Эллины вспыхнул новый завиток.

Купание, еду, одежду, все обеспечивали безликие, серыми тенями скользящие вдоль стен. Когда повелитель не требовал их услуг, они замирали в совершенной неподвижности, становясь подобием статуй. Поначалу Эллина пугалась их ледяных прикосновений и скрытых серыми масками лиц. Но однажды разговорившись после особенно страстных объятий, господин рассказал ей, что безликие слуги горы. Они не люди, а наказанные преступники, лишенные чувств, мыслей, души.

Это объяснение еще больше напугало линдийку — она поняла, что есть вещи пострашнее порки или страстных стонов. Повелитель не сразу сумел развеять ее страх, и тогда он переключил ее внимание, одарив новым «украшением». Длинная цепочка прикрепленная к ожерелью-ошейнику давала еще больше возможностей поймать строптивицу и прижать ее к стене или опрокинуть на подвернувшийся стул стягивая руки.

Изредка, когда повелитель гневался он всерьез причинял боль своей игрушке. Но девушка отыскала противоядие против дурного настроения господина — она обхватывала его ногами, прижимала к себе и, уложив голову на его плечо принималась ласкаться и нежиться, как маленький котенок. Через несколько минут гнев повелителя смягчался и он начинал любовную игру, забыв о плети или зажимах для сосков.

Да, Эллине пришлось попробовать хотя бы раз все многочисленные игрушки из коллекции повелителя. Любые попытки отказаться от новой игры, принимались господином гор совершенно спокойно — он просто указывал ей на дверь и предлагал самой выбрать наложницу, которая согреет его этой ночью. Эллина сжимала зубы и оставалась, осваивая новые грани сексуального безумия.

В один из дней повелитель приказал ей надеть облегающее шелковое белье и плотную маску, лишающую слуха и зрения. Привыкшая к легким просторным одеждам девушка ощущала себя скованно и уязвимо. А господин начал плотно пеленать ее полосами шелка, лишая подвижности. Потом он уложил девушку на бок, и долго-долго ласкал ее сквозь ткань, целуя оставшийся неприкрытым рот.

Оральные ласки после такого испытания показались детской игрой — ведь теперь Эллина могла двигаться свободно, видеть и слышать повелителя, наблюдать за его реакцией на прикосновения и поцелуи. И она смело преодолела свои страхи, доставив повелителю долшлжданное удовольствие.

— Я хотел бы украсить твой язычок редким голубым бриллиантом, — сказал господин гор, целуя игрушку в покрасневшие припухшие губы, но думаю гора сделает это за меня.

И новый завиток вспыхнул на широком браслете. Порой Эллине казалось, чт о она спит. Иногда она не смела взять кусок хлеба с тарелки, а иногда господин кормил ее лакомствами с рук. Ей случалось провести ночь на цепи у стены, а потом нежиться в широкой постели под умелыми ласками. Вместо колечек, и татуировок, которыми повелитель награждал искусство своих наложников, на ее запястье появлялись новые завитки.

Господин ждал, что она сдаст позиции — откажется от очередного необычного способа получить удовольствие, или просто не подчинится ему в очередной игре. Но Эллина шла вперед, разрушая все его представления о холодности и бесчувственности линдийских женщин. Не просто подчиняясь — подчиняя. Получая удовольствие и даря его в ответ.