Терри Пратчетт - Вещие сестрички [litres]

Герцог глянул следующую страницу:

– О, ты здесь тоже есть. Потрясающе. Слово в слово, все как я помню. Вижу, ты и Смерть ввел.

– Неизменно удачный ход, люди уже его ждут, – объяснил Хьюэл.

– И как скоро вы ее изобразите?

– Поставим, – поправил гном. – Уже пару раз сыграли на пробу. Когда пожелаете.

«А потом мы дернем прочь, подальше от твоих глаз, напоминающих два сырых яйца, этой женщины-горы в красном платье и этого замка, который, похоже, притягивает все ветры мира. Все равно пьеса не станет вершиной моего творчества».

– Сколько мы договаривались тебе заплатить? – спросила герцогиня.

– Еще сотню серебром по сдаче работы, – ответил Хьюэл.

– Клянусь, она стоит каждого пенни! – воскликнул герцог.

Не давая леди Флем начать торги, гном быстренько покинул зал. Впрочем, он сам бы заплатил, лишь бы убраться отсюда. Золотник, ага. Боги, кому вообще может нравиться такое королевство?

Шут ждал на лугу с озером, тоскливо смотрел на небо и гадал, куда же запропастилась Маграт. Сама сказала – ждать на их месте; то, что своим его в данный момент считала еще дюжина коров, значения не имело.

Наконец ведьма явилась, в зеленом платье и весьма дурном настроении.

– Что там за ерунда с пьесой? – с ходу начала она.

Шут уныло опустился на бревно ивы.

– Ты не рада меня видеть?

– Рада. Конечно. Так насчет пьесы…

– Мой господин пожелал каким-то образом убедить народ, что он законный король Ланкра. В основном, думаю, себя самого.

– За этим ты ездил в город?

– Да.

– Отвратительно!

– Предпочитаешь вариант герцогини? – спокойно поинтересовался шут. – Она считает, что надо просто перебить недовольных. А поверь, леди Флем в этом мастерица. Поднялся бы бунт, и все равно погибло бы много народа. Такой путь легче.

– Да где ж твое мужество!

– Прошу прощения?

– Ты разве не хочешь благородно погибнуть за благое дело?

– Лучше я тихо проживу во имя него. Это вам, ведьмам, хорошо, творите что хотите, я человек подневольный.

Маграт села рядом с шутом и проиграла в голове недавний разговор.

– Разузнай все об этой пьесе, – велела матушка . – Ступай и поговори со своим звенящим другом.

– Он очень преданный. Ну как ничего не расскажет?

– Сейчас не время полумер. Если нужно, соблазни его.

– А когда ставят эту пьесу? – спросила Маграт, придвигаясь ближе.

– Ей-ей, мне нельзя тебе говорить, – ответил шут. – Герцог так и сказал, мол, не смей говорить ведьмам, что представление завтра вечером.

– Тогда, конечно, не стоит, – согласилась Маграт.

– В восемь.

– Ясно.

– Но в семь тридцать уже подадут закуски.

– Так понимаю, кто приглашен, тебе тоже говорить нельзя, – продолжила Маграт.

– Именно. Вся знать Ланкра. Ты же понимаешь, что я тебе этого не говорил?

– Конечно.

– Все-таки у тебя есть право знать, чего тебе знать не следует.

– Верно. А те ворота сзади, что ведут на кухни, по-прежнему сторожат?

– Те, где часто стражи не было?

– Ага.

– Ой, да мы теперь вообще вряд ли можем себе это позволить.

– Не знаешь, никто не будет стоять там завтра часов в восемь?

– Возможно, я сам.

– Хорошо.

Шут оттолкнул от себя влажный нос одной очень любознательной коровы.

– Герцог ждет, что вы явитесь, – прибавил он.

– Ты же сказал, что он сказал нам не говорить.

– Да. А потом заявил: «Все равно они придут, очень надеюсь». Так странно. Он, похоже, радовался, когда это говорил. Гм. Может, увидимся после представления?

– Больше он ничего не говорил?

– Что-то, мол, покажу ведьмам их будущее. Я ничего не понял. Знаешь, мне бы очень хотелось встретиться после представления. Я купил…

– Думаю, я буду мыть волосы, – неопределенно ответила Маграт. – Извини, мне пора.

– Да, но я принес тебе пода… – сказал шут вслед ее уже удаляющейся фигуре.

Когда Маграт исчезла среди деревьев, он сгорбился и посмотрел на ожерелье, туго закрученное между его нервных пальцев. Ужасно безвкусное, да, зато совершенно в духе Маграт, сплошное серебро и черепа. И обошлось в целое состояние.

Введенная в заблуждение рогатой шапкой корова лизнула шута в ухо.

«Верно говорят, – подумал бедняга, – иногда ведьмы и правда нехорошо поступают с людьми».

Настал завтрашний вечер, и ведьмы с явной неохотой окружным путем двинулись в замок.

– Если герцог нас ждет, то мне туда не хочется, – заявила матушка. – Он точно что-то задумал. Использует против нас головологию.

– Да, что-то зреет, – согласилась Маграт. – Его люди намедни сожгли три дома в нашей деревне. Он всегда так делает, когда в хорошем настроении. Этот его новый сержант скор на расправу.

– Наша Дафф рассказала, как актеры утром упражнялись, – сообщила нянюшка Ягг, что несла кулек грецких орехов и кожаную флягу, от которой исходил насыщенный и острый дух. – Орали, тыкали друг друга, потом удивлялись, кто это сделал, подолгу разговаривали сами с собой.

– Актеры, – с презрением сказала матушка. – Будто мало в мире историй, они новые придумывают.

– Так вопили, что люди сами себя не слышали, – прибавила нянюшка. Еще она несла в кармане фартука зачарованный булыжник. Покойный король собирался попасть на представление без билета.

Госпожа Ветровоск кивнула. Наверняка это все для чего-то нужно. Она понятия не имела, что задумал Томджон, но врожденное чувство драмы рисовало впечатляющие картины. Возможно, парень спрыгнет со сцены и заколет герцога. Матушка поймала себя на мысли, что от души желает подобного исхода.

– Славься, кактебятам, – тихо прошептала она, – кто станет нашим королем.

– Давайте поспешим, – поторопила нянюшка, – а то весь шерри без нас выпьют.

Шут уныло ждал внутри маленьких ворот. Когда он увидел Маграт, его лицо прояснилось, а затем застыло в выражении вежливого удивления при появлении двух других ведьм.

– Вы же никаких неприятностей не устроите? – спросил он. – Я не хочу неприятностей. Пожалуйста.

– Понятия не имею, о чем ты, – царственно отрезала матушка, проплывая мимо.

– Привет, бубенчик, – поздоровалась нянюшка Ягг, пихнув шута локтем под ребра. – Надеюсь, ты не миловался тут с нашей девочкой допоздна!

– Нянюшка! – ахнула Маграт.

Шут изобразил испуганную улыбку, которую выдают все юноши, когда назойливые пожилые женщины решают прокомментировать их личную жизнь.

Пропустив старших ведьм, шут схватил Маграт за руку.

– Я знаю, откуда самый лучший вид.

Она замялась.

– Все в порядке, – поспешно заверил шут. – Со мной тебе ничего не грозит.

– Это уж точно, – отозвалась Маграт, пытаясь рассмотреть, куда подевались остальные.

– Пьеса будет на свежем воздухе, на большом дворе. Мы прекрасно все рассмотрим из башни, и никто нас не потревожит. Я припас немного вина и все такое. – Заметив, что Маграт все еще сомневается, шут добавил: – Еще там есть бочка с водой и камин, которым иногда пользуются стражи. На случай, если решишь помыть голову.