Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

Чужая мысль сделалась строже.

“Успокойся! И подумай о преимуществах”.

“Преимуществах?!” — Ниллима лишь чудом удержалась от вопля вслух.

“Да. На твоём плече клеймо Лабиринта, а твоё Лицо принесло клятву верности. Это значит, что тебя заподозрят в нарушениях установленных правил в последнюю очередь”.

“Конечно, я ведь не смогу их нарушить!”

“Ты что, разучилась думать?”

“А как я могу обойти ограничения клейма и клятвы? Я не думаю, что…”

“Ты не думаешь, — припечатал Сосед сурово. — А пора бы. Вместо того, чтобы дуться”.

Пауза. Обида и гнев против сочувствия, скрытого в перчатке строгости.

“Если хочешь, — немного отступил назад учитель, — дуйся. Твоё право. К тому же не всегда возможно управлять своими чувствами. Даже у опытных Идущих бывают… срывы. Но помни: что бы там ни творилось внутри, вне зависимости от захлёстывающих душу обиды, ярости, презрения, страсти, радости и всех прочих эмоций — ты всё равно должна уметь мыслить. Видеть, слышать, анализировать, делать выводы. Причём точные выводы. Всё равно. Всегда и в любом состоянии, хоть пьяной, хоть полумёртвой, хоть какой. Это — вопрос выживания”.

После чего Сосед снова, на уже знакомый манер свернулся в тихой глубине чёрным шаром. Сказал, что счёл нужным, и самоустранился.

А вот толком обдумать сказанное Ниллима не успела. Харав свернул в очередную арку и остановился, приведя её на порог обширной, шумной, ярко освещённой каверны. Впрочем, шум при их появлении стих, словно по команде. Несколько пар глаз (и все, как одна, — недружелюбные) скрестили свои взгляды на вошедших.

— Мастер сарье Винаме, я привёл вам новую подопечную.

— Ты что, шутишь, заклятый? На кой мне эта меше?

— Танш сарье Рэхлонд принял её в учение.

Поименованная Винаме (тоже грерод, как Смотритель, но поменьше, полегче и с куда менее роскошной гривой) оскалилась.

— А лан Рэхлонд не заработался, часом? — рыкнула она. Но умолкла, когда ещё одна, более молодая представительница той же расы, отличающаяся серебристо-серой мастью, что-то тихо прошептала ей на ухо. После чего оскал исчез, а Винаме вперила в харава-проводника ещё более пронзительный, чем прежде, взгляд. — Так. Рэхлонд оставил чёткие распоряжения насчёт того, к какому именно мастеру отойдёт… вот это ?

— Нет, мастер сарье.

— А! Отлично. У меня, как ему известно, и без… этого хватает учеников. Так что пусть эту меше воспитывает Глам. У него всего один старший ученик и ни одного младшего. Всё, иди.

— Слушаюсь, мастер сарье Винаме, — бегло поклонился харав.

Ниллима чуть задержалась. Обвела взглядом мастера Винаме, подсказчицу, всех остальных присутствующих. Оценивая, запоминая, отражая презрение в чужих взглядах даже не как зеркало, а как усилитель. Фыркнула на прощание — и снова двинулась за крысоморфом.

“Зря ты так с этим гадюшником”, — снова ожил Сосед.

“Зато, как ты выражаешься, душу отвела ”, — парировала она.

“Как бы впоследствии они тебе чего-нибудь не отвели”, — сумрачно выдал учитель и снова намертво умолк. Раньше Ниллима не преминула бы уточнить причины такой сумрачности, но теперь… особенно после лекции “прекращай дуться, начинай думать”…

Как вскоре выяснилось, мастер Глам являл собой не то жертву проклятия, не то итог какого-то заковыристого эксперимента. Полностью лишённый волосяного покрова как минимум на голове, а как максимум — вообще на всём теле, он отличался неестественной бледностью, глазами без белков, лицом без носа (вместо которого красовались две чуть изогнутые щели) и безгубым ртом. Кисти рук у него заканчивались шестью длинными гибкими пальцами, лишёнными когтей. Прямо не пальцы, а корни какие-то. В общем, смотреть на него было не очень приятно; хорошо ещё, что всё, кроме головы и кистей, прикрывал свободный тёмно-коричневый балахон до пола.

Известие о том, что отныне у него появилась новая ученица — да, именно вот эта клеймёная машир — мастера Глама в восторг не привело, но свалить нежданную обузу на кого-то третьего он всё же не попытался. То ли, в отличие от мастера Винаме, не имел достаточно власти, то ли внял аргументу о слишком малом числе закреплённых за ним учеников, то ли ещё по какой-то причине. Но в то, что он внезапно и страстно воспылал желанием передать ей свои знания и навыки, Ниллима не верила совершенно. Пока отсутствовал отправленный за старшим учеником Глама крысоморф, мастер даже не попытался выяснить её имя. И вообще старательно делал вид, будто находится в полном одиночестве… сколь старательно, столь же и безуспешно.

Ожидание тянулось, и тянулось, и тянулось… окончательно заскучав, девушка отвлеклась от украшающей помещение системы иллюзий и принялась изучать клеймо, старательно вникая в собственный организм. Впрочем, полного сосредоточения на задаче не вышло, да и выйти не могло, пожалуй. Углублению в разбор магической структуры, здоровенным пауком вцепившейся в левое плечо, сопутствовало сохранение в Лице раздражённого равнодушия. Сверх того, параллельно с попытками вникнуть в сущность клейма, Тень продолжала удерживать полог и следящую сеть (сокращённую ради удобства до сферы шагов двадцати в поперечнике).

Чем дальше, тем очевиднее становился неприятный факт: если даже Ниллиме удастся понять, что к чему и почему в тонких магических связках клейма, то удастся ей это не с наскока и не между делом. Одно лишь только отделение активных линий от паразитных, гоняющих туда-сюда слабые импульсы энергии и маскирующих этой активностью по-настоящему важные части структуры, обещало стать задачей непростой. Как минимум — затратной по времени и в целом весьма муторной. Не говоря уж о сопутствующем риске.

“Вот если бы Соседа попросить о помощи…

Нет уж. Что я, без подсказок вообще ни на что не годна? Сама справлюсь!”

К счастью, тут на сцене наконец-то появился Жанкарн, так что глухое, копившееся в Тени искреннее раздражение Ниллимы поутихло, вытесняемое лёгкими всплесками любопытства.

В отличие от своего жутковатого учителя, старший ученик выглядел вполне нормально… то есть для полукровки нормально. Сходу определить, чей именно союз породил Жанкарна, оказалось сложно. Похоже, родители его сами не отличались чистокровностью. Бросались в глаза большие, с ладонь, плохо держащие форму уши, вытянутые на манер жерма челюсти, грязно-синие радужки, рассечённые вертикальным зрачком. И — небольшие бугорки над висками, подозрительно напоминающие рога. Телосложением полукровка не выдался: от Ниллимы он отставал в росте на целую голову, имел узкие плечи и отнюдь не богатырскую грудь. Хиловатым, да к тому же ещё коротковатым рукам составляли контраст мощные задние конечности.