Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

Благородная фыркнула снова, но без особой убеждённости.

— А ещё? — спустя время поинтересовалась она, устав наблюдать, как машир смотрит в книгу и молчит. — Если не об оформлении, а о содержании. Нашла что-нибудь интересное?

— Не так уж много. Но…

— Но?

— Взгляни сюда, — тонкие пальцы перевернули несколько листов за раз, открыв один из ранее изученных разделов.

Интерес столкнулся с нежеланием подчиняться — и победил по очкам.

…никогда машир не бывать ровней грерод, что бы там она себе ни воображала. Но если эта конкретная машир полезна, да к тому же далеко не глупа, вполне можно снизойти к её дикарским замашкам — пока никто посторонний не видит, конечно же. Пусть тешит самомнение, слишком вольно обращаясь с существами благородного происхождения! Истинное благородство не пострадает, если даже придётся немного подыграть несчастной, не знающей своего места в этом мире. Что с неё возьмёшь, с дитя диких джунглей? Если на то пошло, её попытки командовать сарье, стоящей по рождению своему несравненно выше, даже забавны…

И потому Карроз следила взглядом за указующим перстом Ниллимы, пока та читала вслух:

– “…украшения ради призваны птицы поющие, многоцветные, яркие, которых от живых не… отличить?.. покуда не прикоснёшься. И призваны цветы…” вот же засада, до чего почерк неразборчивый! Короче, общий смысл такой: мастер иллюзий сотворил цветы, которые пахли, как настоящие, и птиц, которые пели, как настоящие. Причём ни то, ни другое не отличить от прообразов, пока не потрогаешь. Сложная многокомпонентная иллюзия форм, оттенков, звуков и запахов. Кстати, вот ещё важный момент: “…если же не магией, но простым касанием касались, вскорости восстанавливали цветы и птицы подобие своё”. Иллюзия не только автономная, но и способная к саморемонту.

— Впечатляет искусство древних, не так ли?

— Впечатляло бы сильнее, — сказала Ниллима, — если бы потомки приумножили былое искусство, а не растеряли. Но об этом позже. Посмотри на эту схему, которая якобы изображает каркас иллюзорной птицы. Нет, не эту, это цветок. Птица — на странице справа.

– “Якобы изображает”?

— А как ещё назвать огрублённое изображение без “лишних” деталей, в котором символы перемешаны подстановочной шифровкой, а порядок связей нарочно вывернут наизнанку по какому-то хитрому принципу? Вот явно противоречивое сочетание, вот, и ещё вот тут…

— Почему ты решила, что они противоречат друг другу?

— Хотя бы потому, что по этой схеме восстановление отклонений, тот самый саморемонт, зависит от внешней формы и оттенка птицы. Что явно абсурдно.

— Не слишком ли ты…

Ниллима обернулась и посмотрела на Карроз прямо.

— Не верю ушам своим. Лан сарье, где твоя логика? Как встроенные контуры саморемонта смогут восстановить форму и оттенок иллюзии, опираясь на нарушенные элементы как образец? Если воспроизвести схему точно по изображённому, саморемонт работать не будет! В принципе! Впрочем, это просто один из наиболее явных дефектов схемы, который сходу бросается в глаза.

— Ты что, мастер иллюзий?

— Нет, конечно. Но… скажи, ты пыталась воспроизвести иллюзорную птицу по этой схеме?

— Я — точно не мастер иллюзий.

— То есть ты даже не пыталась?

— Настырная… да, пыталась, — признание неохотное, тихое. — Только не с птицей, а с цветком: он попроще. Но не вышло. Да и не могло выйти: это же древняя утраченная магия!

— Положим. Тогда ещё вопрос: за какое время, по твоей оценке, способен воссоздать эту магию один из мастеров Лабиринта?

Карроз Винаме фыркнула.

— Мастера в Лабиринте бывают разные, знаешь ли!

— Ладно, немного переформулирую. Каково наименьшее время, за которое среднего таланта и навыков мастер воссоздаст чары? Ведь раз это мастер, — значит, успел делом доказать свою способность к такой работе… итак, твой ответ?

— Да не знаю я! Может, бирелл, а может, всего десяток марог…

— Значит, минимальный срок — это один марог? И быстрее уже никак?

— Предположим, да. Но к чему эти вопросы?

Машир тонко улыбнулась, шевельнув ближним ухом:

— Скоро поймёшь. Последний вопрос: основы иллюзионных плетений ты знаешь?

— Конечно!

— Тогда попробуй сплести вот такое. Только энергией напитывать не спеши.

Над раскрытой левой ладонью Ниллимы развернулась схема заклятия, начертанная как будто прямо в воздухе синими, зелёными и белыми нитями.

Вопрос “как ты это делаешь?” Карроз проглотила. Вопросы по самой схеме, куда более многочисленные, тоже. Если всякий раз расспрашивать эту машир насчёт окружающих её чудес, малых и не очень, можно с ума сойти, утонув в постоянных “как?!”. К тому же, хотя она вроде бы не ревнива в отношении своих секретов (или весьма убедительно создаёт такое впечатление), но интересоваться чужим заклятьем открыто и активно… против такой бестактности восставало всё воспитание благородной, вся её сущность.

Вглядевшись в сине-бело-зелёную схему, грерод начала плетение.

— Ты путаешь порядок связей после вот этого узла, — почти сразу объявила Ниллима. На схеме над её ладонью названный узел и его связи ненадолго побагровели. — Исправь, пожалуйста.

— Не командуй, ты!.. И вообще, откуда…

— Я вижу твоё недооформленное заклятье, — перебила Ниллима. — Исправляй!

“Видишь? Вот так просто — без каких-либо специальных амулетов и даже как будто без сосредоточения? Причём не активное заклятье, что ещё можно было бы понять, а пустую заготовку?!” Карроз снова, с ещё большим усилием проглотила вопросы и покорно изменила перепутанный порядок на правильный. Точнее, на тот, который точнее соответствовал схеме.

— Хорошо. Теперь напитай его энергией.

Благородная снова повиновалась — и обнаружила, что видит на месте схемы неподвижную, как чучело, висящую прямо в воздухе, но в остальном достаточно достоверную крайху. Чёрный клюв, блестящие зеленью и чёрно-жёлтыми крапинами перья, чёрный хвост, красные лапки…

— Это… это я?

— А кто ж ещё, — хмыкнула машир. Впрочем, Карроз даже забыла отреагировать на это, как должно: слишком сильной оказалась волна изумления.

— Но схема слишком проста для такой сложной иллюзии!

— Точнее будет сказать, что схема обладает минимально необходимой сложностью. Почти всё, что обычно требует удлинения элементов описания, запаковано в глифы типизации.

Благородная оторвала взгляд от иллюзии и уставилась на Ниллиму. Та вздохнула.

— Непонятно изъясняюсь, да? Тогда лучше на примере. Вместо того, чтобы раскрашивать отдельно каждое перо или там форму крыльев уточнять специальными описательными цепями, ты вставила вот на эти места схемы символы “крайха”, “память” и “представление”. В результате же имеем иллюзию, внешняя форма, фактура, цвет и прочие элементы которой определяются тобой косвенно. Если бы ты не знала, как выглядит крайха, получилось бы просто птицеподобное пятно. Но ты это знаешь — и потому подстраиваешь мелкие детали иллюзии просто по памяти. Почти как при прямой подстройке за счёт воли и воображения, включение символьных элементов просто облегчает и улучшает контроль.