Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

— Просто?

— Ну да. Кстати, как ты понимаешь назначение вот этого узла в своём заклятии? И что будет, если его изменить… ну, хотя бы вот так?

Последовало нечто вроде экзамена. Карроз уже не вспоминала, кто тут главный: времени не хватало. Своими наводящими вопросами Ниллима чуть душу из неё не вынула… уж вспотеть-то заставила в самом буквальном смысле.

Нет, благородная Винаме и раньше отлично знала, что заклятья можно изменять. Но тот удивительный факт, что изменять можно ВСЕ элементы активных форм, причём изменять целенаправленно и с заранее определённым исходом, не только ломая, но даже делая заклятье совершеннее… что для каждого из элементов чётко установлено значение, что заклятье — не целостность, вроде живого организма, а набор взаимодействующих деталей, как какая-нибудь головоломка… поди, останься спокойной после таких откровений!

Когда экзамен завершился, иллюзорная крайха, сидящая на запястье Карроз, издавала чуть слишком однообразные трели, дышала, вертела головой, временами подёргивала крыльями — в общем, вполне достоверно изображала настоящую птицу. Более того: эту иллюзию оказалось возможно погладить. Ощущения при этом отличались той же достоверностью, что и все остальные — от звуков, издаваемых крайхой, до переливов света “вечных” светильников на оперении, воспроизведённом с предельной точностью, так, что на глаз подделку и не опознать.

А всего и дела-то было — добавить “лишнюю” цепочку управляющих символов.

— Ну вот, — сообщила Ниллима. — Результат достигнут и даже слегка улучшен. Как видишь, “древняя утраченная магия” — не такой уж недостижимый идеал. К тому же этот самый результат получен куда быстрее, чем за один марог .

Карроз замерла.

— Получается, — медленно, словно пробуя на вкус каждую интонацию, сказала она, — мы только что повторили работу мастера иллюзий?

— Нет. Мы с тобой сделали кое-что другое.

— Что?

— Вместо того, чтобы расшифровать хитроумные искажения, внесённые в схему чужого заклятья, — Ниллима ткнула пальцем в книгу, — мы взяли в качестве опоры желаемый результат и попытались самостоятельно разработать форму чар, удовлетворяющую требованиям. В этом вот пылесборнике, — ещё один тычок в книгу, — самое ценное для нас — отнюдь не схемы, а именно описания эффектов, отталкиваясь от которых, можно построить свои действующие аналоги.

— Но ведь схемы… это же подлинное древнее искусство!

— Ну да. Вот только пока поймёшь, как именно надо эти схемы читать и воспроизводить, много марог пройдёт. И это ещё в лучшем случае. В своей оценке нужных сроков ты не ошибалась: если всё это, — рука встряхивает рукопись, — изучать добуквенно, можно голову сломать. В результате возникает вопрос: есть ли вообще смысл возиться с шифрами, зеркальными отображениями и тому подобными приёмами защиты фамильных секретов, если примерно того же результата можно добиться быстрее и проще , составив собственные заклятья? — Помолчав, машир тонко улыбнулась, но почти сразу посуровела и припечатала. — Пусть древнюю магию воссоздают историки. Лично мне, как практику, важнее результат, а не процесс.

Карроз посмотрела на неё. Потом на книгу. На продолжающую петь иллюзию…

Задуматься надолго Ниллима ей не дала. Отложив книгу и поднявшись на ноги, она прошла два шага к выходу из спальни, а там развернулась, впиваясь в лицо собеседницы требовательным взглядом:

— Благородная лан сарье, ответь, пожалуйста, ещё на один вопрос.

— Да?

— Зачем тебе магия?

— Ну… магия есть великий дар, помогающий нам изменять мир и тем…

— Стоп! — Ниллима исхитрилась подать этот приказ так, что собеседница не только разом замолкла, но и не проявила желания возмутиться. Или попросту не успела? — В вечные льды эту идеологическую шелуху. Зачем магия нужна лично тебе ?

Благородная замерла…

И, онемев, обнаружила, что не может дать чёткого ответа.

Она не мыслила себя отдельно от Дара — точно так же, как не мыслила себя, например, без рук и ног. Любой благородный сарье обладает наследственной Силой и знает заклятья. Это так же естественно, как дыхание. Но простенький вопрос “зачем” с озвученным уточнением…

“Карроз, зачем тебе нужен хвост?” — “Чтобы был!”

— Никогда не думала об этом, верно? — спросила Ниллима. Впрочем, без всякого следа вопросительной интонации… и капельку грустно.

А благородная грерод обнаружила в себе желание приобнять машир утешения ради. Это желание Карроз тут же подавила как неуместное и нелепое, но…

Словно ничего не заметив, обхватив себя руками каким-то бесприютным жестом и глядя сквозь дальнюю стену, Ниллима продолжила:

— Знаешь, в детстве, то есть ещё совсем недавно, я мечтала о магии. Но не как о Силе, нет! И уж тем более не как о власти. Меня больше завораживали тайны. Казалось, что в магии скрыты ответы на любые вопросы. Как летают крылатые? Почему сорванные ветром листья падают вниз? Откуда в сердцевинных каналах столько света? Что такое жизнь и душа? Мне казалось, что ведуны и ведьмы — особые существа, счастливые оттого, что знают все-все ответы. Мне, наивной девчонке, в голову прийти не могло, что эти “особые существа” не торопятся делиться со мной своей мудростью не потому, что я не вхожу в их узкий круг, а просто потому, что они сами не знают большинства ответов. Что они действуют на ощупь, не понимая толком, почему действуют их заклятия. Что стоят над бездной непонимания — и боятся её.

Машир вздохнула. А грерод затаила дыхание, слушая внезапную исповедь.

— Когда я сама стала сарье, то быстро поняла: никто не даст мне готовых знаний. Если я хочу знать, надо учиться спрашивать. И учиться понимать ответы. Надо смотреть внимательно, думать тонко, ставить опыты… и тогда мир — понимаешь, — прямой взгляд глаза в глаза, взмах рук, на бун словно ставших подобием крыльев, — сам мир, а не его насельники! — подкинет ключи к разгадке своих секретов. — Короткое молчание. Затем, — Нет, даже не так. Секреты мира всегда на виду… но только для того, кто умеет заметить их, кто задаёт вопросы о самых обычных вещах и не боится сказать три коротких, но трудных слова: “Я не знаю”. Это разумные прячут свои тайны, старательно шифруют их, — указующий жест в сторону рукописи, — скрывают друг от друга. Но мир такой мелочной ерундой не озабочен. Он открыт перед каждым, кто сам решится открыться ему. Он готов учить всех, кто придёт к нему с вопросами…

Ниллима замолчала. Выходя из-под очарования её слов, Карроз встряхнулась.

— К чему ты сказала мне всё это?

— Мир готов не только учить. Мир поделится с тобой своей Силой — так же, как делится со мной, как делится с Жанкарном. Но чтобы опереться на эту Силу, надо раскрыть глаза души. Как это сделали мы.