Ольга Пашнина - Выпускница бури [≈ Деллин Шторм] [litres]

– Давай сделаем ставку, как скоро ярл подстрелит твоего феникса, ощиплет ему задницу и зажарит, чтобы произвести впечатление на Брину?

– Я внесу их в местную красную книгу.

– Поставь их на свой герб и объяви священным животным.

– Герб?

– Герб, конечно, ты же выйдешь за Бастиана. У Дома Огня есть герб, значит, и тебе будет нужен, как супруге короля. Он, полагаю, избавится от всего наследия отца и затребует дракона. А ты снежного феникса. Красиво.

– Красиво, – согласилась я. – Но мне бы еще хотелось изменить отношение к магии. Чтобы не приходилось покупать ее, работать до изнеможения. Сделать ее доступной.

– Как?

Я пожала плечами.

– Раздадим магию. Запретим продажу крупиц. Можно будет просто использовать магию столько, сколько нужно. Мне не нужно богатство, правда!

– Деллин… – Кейман покачал головой, и я подумала, что буду скучать по его лекциям и воспитательным речам. – Нельзя раздать людям магию. Она не должна доставаться даром, ее просто не будут ценить. Не бывает мира, в котором все блага достаются без усилий. Ты видела, к каким последствиям привело то, что Акорион отнял магию. Точно так же ничего хорошего не получится, если ее подарить. Деньги потеряют ценность, регулировать магическое сообщество станет невозможно. И ты видела, на что оно способно при правильной обработке. Вы должны хоть немного это контролировать. Возможно, когда-нибудь мир станет настолько един и благоразумен, что получится реализовать твою идею, но пока лучше помочь им зарабатывать на магию.

– Как?

– Учреждать стипендии. Строить пансионы. Вкладывать деньги в лавки и семейные дела. Помогать бедным, старикам, больным. Делать образование доступным и полезным. Искоренить эти чертовы закрытые школы. Брина и ярл изучают возможности холода для контроля над магией. Есть идея создать здесь – просто в качестве эксперимента – некое подобие закрытой школы. Возможно, в условиях Крайнего Севера удастся стабилизировать даже тех, кто у нас считается безнадежным.

– Если холод так хорошо влияет на контроль, почему об этом не позаботились раньше?

– Сложно сказать. Всем было плевать. Закрытые школы существовали сотни лет, работали и качественно изолировали опасных магов. Никого не интересовал поиск способов их спасти. Прискорбно, но факт. Я с трудом выбил финансирование на Школу Темных, но даже с ним был вынужден ориентироваться на обеспеченные семьи. К счастью, в них нестабильные маги встречаются куда как чаще. А таких, как адептка Фейн, удавалось протолкнуть на стипендии.

– То есть мы пришли к земной модели социальных программ.

– Что в этом плохого?

– Ничего. Просто хотелось верить, что есть волшебное заклинание, которое сделает всех счастливыми.

– У нас есть Брина, которая полна энергии и настроена на результат. И ярл, который тоже настроен на результат… рядом с Бриной. Бедняга еще не знает, что у нее неадекватный старший брат. Но, я уверен, вам будет весело.

– Что мы будем делать? Ведь еще ничего не закончилось.

– Не думай об этом сегодня. Не порть вечер.

В этом он был прав, я отчаянно не хотела возвращаться в реальность. Поэтому испытала совершенно неприличную радость, когда вместо того, чтобы отодвинуть трон и открыть потайной ход, Кейман остановился посреди зала, рассматривая разбитые витражи.

– Она тебе солгала, – вдруг сказал он.

– Что?

– Мать. Она солгала, что мы не предназначены для детей. Это ложь.

– Ты этого не знаешь, – покачала я головой.

– Знаю. И ты однажды узнаешь. Иди-ка сюда.

Он увлек меня в центр зала, закружив на месте, подняв с пола рой снежинок. Мой смех звонко разнесся эхом по пустому залу. Мы дурачились и пытались танцевать, но я то и дело поскальзывалась. А может, просто не хотела становиться серьезной, потому что пришлось бы думать обо всем, что говорил Крост, а думать не хотелось.

Хотелось поверить, что вот это – хеппи-энд. Мы танцуем в ледяном зале, не слыша музыки, а через несколько минут разойдемся, и пойдут финальные титры.

Но этого, увы, не дано.

– Тебе пора, – наконец сказал Кейман. – Тебя ждет новая семья.

– Да. Ждет.

И от этого очень тепло. Я все еще смотрю куда-то вдаль, туда, где в небе парят снежные фениксы и драконы. Но теперь мне есть куда возвращаться.

– Очень хочу тебя поцеловать.

– Но не поцелуешь. – Это был не вопрос, я каким-то непостижимым для себя образом научилась понимать Кроста без слов. – Почему?

– Нельзя заглушать тоску по одной женщине, целуя другую. Ты меня этому научила.

– Если бы я могла…

– Я бы попросил тебя этого не делать. Она заслужила покой. Это самое сложное, но самое важное – отпустить.

С этими словами он разжал руки, выпустив меня из объятий, и магия исчезла. Больше не было приятного ощущения легкости и абсолютного счастья. Только грусть и тревога, потому что до титров еще очень далеко. И последняя глава может стать некрологом.

– До встречи?

– Ты не пойдешь? – Я нахмурилась.

– Я вернусь в школу. А ты иди. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

– Хорошо. Спасибо за фениксов. Я не позволю, чтобы с ними случилось то же, что и с драконами.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Крост.

А потом умиротворение заброшенного зала нарушили раскат грома и молния, ударившая под ноги Кейману. Он исчез в вихре электричества, невольно напомнив о той ночи, когда я впервые коснулась магии грозы в часовне, даже не зная, кто я и какой прочности нить связывает нас с Кейманом Кростом.

Я несколько секунд стояла неподвижно, привыкая к одиночеству, а потом побрела в убежище. Вопреки ожиданиям, мне не хотелось забиться в угол и рыдать. Прошлая жизнь исчезла, страницу перевернули – но я все еще с нетерпением ждала новый этап. Тот, в котором Бастиан, Брина, Аннабет и непростые времена для Штормхолда.

В темном ходе, ведущем к пещерам, я сначала – услышала шаги, а затем и женский голос, в котором смешались лед и пламя.

– Тебе очень повезло, что мой сын влюблен и не видит того, что сегодня видела я между тобой и магистром Кростом.

Амаль ди Файр – ее лицо осветил огненный шар – с откровенной ненавистью смотрела на меня. Но вот что удивительно: это больше не волновало так сильно, как утром.

– Вы правы, – мои губы изогнулись в улыбке, – мне очень повезло.

Я вошла в спальню, отведенную нам, тихо, стараясь не потревожить его, хотя и не верила, что Бастиан спит. Так и оказалось: он стоял у окошка, укачивая на руках мирно сопящую Белль. Я оцепенела в дверном проеме, жадно вглядываясь в эту картину. Сложно было поверить, что тот невыносимый золотой мальчик с непомерным эго может вот так осторожно укачивать маленькую племянницу, которая с безграничным доверием обнимает его за шею.