Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

- Вы воплотились в Чудно? - удивился мужчина. - Как необычно. Кто бы ни был ответственен на столь исключительную вашу наружность... хотел бы я встретить ту женщину.

Сторкул Метла склонила голову набок. - Женщину? Откуда вы знаете, что это женщина?

Мужчина еще чуть задержал на ней взгляд и отвернулся. - Прошу, друзья, присоединиться ко мне у скромного очага. Вон там, в поклаже лакея, мы найдем толику запретных веществ. Я уверен. - Жест в сторону груды золы, блеск магии...

Ближайший куст объяло пламя.

Мужчина вздрогнул. - Нижайшие извинения. Я не намеревался, уверяю вас. - Новый жест, и в костре возникли дрова, потекла теплота, резкий треск возвестил о явлении огня. А куст тем временем буйствовал, разбрасывая языки пламени странных оттенков. Сторкул Метла придвинулась ближе, влекомая манящим теплом костра. За ней полз Инеб Кашль, кряхтя и вздыхая - кажется, он направлялся к винным бутылкам.

- Не думайте, - заявила Рыцарь, - что я пришла сюда ради поддержания вредных для здоровья привычек.

- Вредных, говорите, - отозвался мужчина, морща широкий лоб и роясь в затрепанном кожаном мешке. - Это лишь вопрос воззрения. Я почти всегда приветствую вино, считаю его целебным и - в умеренных дозах - оживляющим дух. Как видите, ничего вредного.

- Оно оглушает мозг, - сурово отвечала женщина. - Даже убивает, хотя постепенно, часть за частью. Еще более опасно, что вино проникает в кровь и ослабляет естественную дисциплину.

- Естественную дисциплину? Боги подлые, какое интересное воззрение!

- Ничего особенного. Это механизм, использующий инстинктивное желание быть здоровым.

- Но не благополучным.

- Здравие и благополучие не противоречат.

- Какое пылкое заявление, госпожа Метла. О, как я был невежлив. Бочелен. Как видите, я всего лишь благородный путешественник. Не имеющий намерений - честно говорю - обосноваться в вашем славном городе.

- Что с вашими волами, Бочелен? - требовательно спросила она. - Эти глаза...

- Редкая порода...

Инеб Кашль фыркнул, добравшись до бутылки; голова вытянулась, крошечный язык лизал горлышко и пробку. - Дяя... Умм... Омм... - Он лизал темное пористое стекло, словно кот.

- Вот вам, - сказал Бочелен, вытаскивая целую груду. - Ржавый лист. Дурханг в виде сушеного листа и мягких катышков. Белый нектар - где же он его нашел, в Худовом королевстве? Мак утурль... хмм, все эти снадобья призваны вызывать ступор, успокаивая донельзя возбужденные нервы. Не думал, что флегматичный мой лакей страдает подобными недугами. А вот и вино. Персиковый ликер, и грушевый ликер, а вот китовая сперма - Королева Снов, что же он с ней делает?! Ну, уверен, мастер Риз не обидится, если вы попользуетесь его обширными запасами - особенно ради поддержания полезных привычек. Я и сам отведаю немного фаларийского...

Сторкул Метла смотрела на россыпь запретных веществ. Из губ вырвался тихий стон.

За торжественным входом открылась длинная, широкая колоннада, по ее сторонам высились вертикально стоящие гробы с покойниками. Крышки были стеклянными, но, увы, мутное и пузырчатое стекло не могло полностью скрыть обитателей. Расположившееся между мраморных колонн воинство как будто сопровождало тусклыми, запавшими глазами Эмансипора и Инвета Суровия, пока они шагали вдоль долгого прохода. Вдали ожидала двойная дверь.

- Здравые Мертвецы, - сказал Паладин Чистоты, все еще поддерживая слугу рукой. - Как видите, все в полном порядке. Чисты духом и телом. Вот славное доказательство наград жизни, не запачканной гнусными излишествами, что прежде терзали наш народ.

- Почему все они гримасничают? - удивился Эмансипор.

- Почти все пришли в объятия Госпожи через болезни кишечника.

- Смерть от запоров?

- Усердное здравие. Многие горожане ели слишком много травы.

- Травы?

- Вы не помните ничего подобного? Ну, откуда вам? Вы стали Святителем во время Некротуса Нигиле. Да, трава как отличный заменитель мяса. Наши хирурги рассекают все трупы - и раньше они разрезали желудки, чтобы найти плотные куски мяса, оставшиеся не переваренными в телах жертв долгие годы. Воистину ужасно. Теперь же, разумеется, они находят спутанную траву, куда менее отвратительное зрелище - в конце концов, коровы мрут от такого постоянно.

- А теперь и коровы, и горожане.

- Вы удивились бы, Первосвятитель, их сходству.

Эмансипор поднял глаза и заметил в выражении красного лица Паладина какое-то темное удовольствие. Чуть запнувшись, Инвет Суровий продолжил: - Возьмем вот этот труп, здесь... для примера. - Они встали перед одним из гробов. - Видите ровную бледноту? Видите, как блестят отросшие волосы? Вот, дружище, знак красоты, монумент высшему здравию.

- Не могу не согласиться всей душой, - сказал Эмансипор, с удивлением взирая на болезненное выражение, навеки застывшее на лице несчастной дамы за сине-зеленоватым стеклом. - Воображаю, родственники весьма рады видеть ее здесь, во дворце.

- О нет, - отозвался Инвет, - совсем нет. Безумие поразило всех до одного сразу после ее смерти - я не совру, сказав, что жажда мяса довела их до людоедства. Левая нога... да, да, завернутая. Поэтому остальная семья находится ныне на пиках.

Устрашенный Эмансипор смотрел на Паладина. - Что могло довести любящую родню до такого?!

- Моральная слабость, Первосвятитель. Это как чума, всегда готовая заразить граждан, и величайшая ответственность Здраворыцарей - убедиться, что слабость вырвана с корнями и повешена на высокой стене. Скажу вам: сегодня мы заняты не меньше, чем год назад. Даже больше, наверное.

- Не удивлен, что так мало народа на улицах.

- Бдительность, Первосвятитель. Суровые требования, но мы им соответствуем.

Они продолжили путь по залу с высокими сводами. - Но не женщина, что... первой заметила меня.

- Сторкул Метла? Я уже давно слежу за ней. Была проституткой, знаете ли. До Запретов. Падшая женщина, тварь, полная гнуснейших пороков, искусительница ужасного гедонизма, исключительная угроза цивилизации - обращение ее случилось столь резко, что я не оставлял подозрений. Мы с вами верно поступили, обнажив ее неготовность. Сегодня же ночью она претерпит суд.

Эмансипор моргнул, ошеломленный чувством вины. - Не может быть второго шанса, Паладин?

- Ах, вы поистине святой, изъявляя подобные чувства. Отвечаю: нет, не может. Сама идея "ошибок" изобретена ради оправдания безответственности. Мы МОЖЕМ быть совершенными, и вы видите шагающим рядом истое совершенство.

- Вы достигли совершенства?

- Да, верно. Обсуждать эту истину значило бы проявить собственное несовершенство.

Они оказались около двойной двери. Инвет Суровий коснулся больших колец - но створка, что справа, внезапно открылась сама, край ударил Паладина по носу со смачным хлюпающим звуком. Мужчина попятился, брызнула кровь.