Стивен Эриксон - Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Он-то считал, что пост в самом отдаленном городишке станет блаженным избавлением от Дня Крови и Налогов. Шпилгит не проявил талантов, достаточных для долгой и удачной жизни в Элине. Не был достаточно хладнокровным. Не имел в душе узла жестокости, при помощи коего сборщики легко и бездумно находят аргументы для наглых похищений, угроз и вымогательств, необходимых для успешного ведения дел. А он? Он так охотно верил слезливым историям про ужасные личные трагедии, внезапные пожары, загадочные кражи и пропавшие клады. Рыдал, едва завидев калеку с костылем, свору сопливых недоносков у пропахшей вином и кислым молоком материнской юбки, сочувствовал богачу, клянущемуся, будто в кошеле его нет ни гроша.

Что хуже всего: он верил, что собранные налоги идут на достойные дела, на заботу правительства, на закон и порядок... тогда как почти все забивалось в походные сундуки наглых нобилей, усердствующих лишь в грабежах.

Да, путешествие через бесплодные пустоши, на границы сомнительного государства многое ему открыло - и о себе, и обо всем мире. Убийства Феловили останутся неотомщенными. Она слишком полезна Спендруглю. Это он, Шпилгит, здесь не нужен.

Пнув дверь, он ввалился внутрь и побрел к единственному креслу. Угли в очаге еще пыхали жаром, и он подбросил новых дров. "Но так было до сего дня. Я уже не тот человек. Не слабак. Я готов на убийство. Вернусь в Элин с тупой коровой на привязи и... и продам ее, не ощутив единого укора, да и она будет только рада.

Я стану настоящим сборщиком. С железом в очах, губы тоньше лезвия кинжала, прямые и вовсе не умеющие изображать искреннюю улыбку. О нет, если такой рот кривится, то лишь в радостном предвкушении злодейства.

Зло. Вот оно сочится от моих дел, вот оно пятнает всё клеймами несправедливости. Зло. Запашок сладкой лжи и горькой правды. Закон в наших загребущих руках. Мы знаем как его обойти , все тропинки, и не платим медного гроша, а вот вы, вы - да!"

Он пытался обернуть раненую ногу тряпкой, ругал замерзшие пальцы. Ну, хотя бы кота убил - утешал он себя. Тот не мог выжить, пусть тело еще дергалось, лапы впились в стену, растопырились, стараясь вырвать голову, хвост изгибался как древесная кора в очаге. Ох, кого он дурит? Проклятая тварь еще жива!

"И если дороги разбиты и стража голодает без привычных взяток; если люди живут на улицах и продают детей, чтобы свести концы с концами; если судьи куплены чохом, а тюремщики носят золотые кольца, и всё, что давалось бесплатно, нынче стоит денег... что ж, так оно и есть, и по какую сторону хотел бы я встать?"

Теперь он понимает. Видит всё с предельной ясностью. Мир рушится. Но он ведь всегда рушится. Если это понять, злодеяния каждого момента - всего бесконечного царства Сейчас - обретают полнейший смысл. Пора присоединиться к остальным, к раздутым от жадности дельцам, и седлать злодейское настоящее, и к Худу будущее, как и прошлое. Так или иначе, Повелитель Смерти ждет всех.

Дверь заскрипела. Шпилгит взвыл, хватая нож.

- Это же я, - засунул внутрь голову Якль.

- Боги подлые!

- Можно присоединиться? У меня есть вино.

Шпилгит махнул рукой, позволяя. - Давай, и дверь закрой. Забавно, что ты пришел. Мне подумалось: мы с тобой похожи.

- Ага, оба мертвецы.

Шпилгит вздохнул и потер лицо. - Если останемся в Спендругле на всю зиму - точно будем.

- Ну, я мог бы. Пока не замерзну. Тогда Хордило сожжет меня на костре. Я видел его глаза, когда он говорил это. Только Феловиль ко мне добра - потому я и здесь.

- О чем ты?

- Ну, все прощено. И если тебе не достаточно, Феловиль решила стереть твою табличку. И комнату оставляет.

Шпилгит мрачно смотрел на Якля. - Тебе должно быть стыдно.

- Мертвые стыда не имеют, Шпилгит. То есть признаюсь, я дрожу, но только из-за холода.

- Она действительно ждет меня назад в "Пяту"? С тобой рука об руку?

- Ну, трудно сказать, признаюсь. Она была не в себе. А бедная Фемала расстроена тем, что ты с ней сотворил.

- Я ничего не сотворил! На меня напал кот и я защищался!

- Потом он напал на Феловиль, едва оторвал голову от стены. Потом проклятая тварь напала почти на всех - на гостей и на половину девочек. Ну, в доме был хаос. Все в руинах. И два пса мертвы, горла порваны. Кстати, меня это сильнее всего разозлило.

Шпилгит облизнул губы и наставил на Якля палец. - Разве я не предупреждал? А? Котоящеров не приручить! Они злобные, хитрые, гнусного нрава и воняют как гнилая змеиная кожа.

- Ну, я запаха не уловил.

- Убили его?

- Нет, сбежал, но Феловиль клянется, что насадит его на вертел, если попробует вернуться. Тут Фемала опять в слезы. Девочки разбежались, особенно когда гости начали требовать деньги назад, и компенсации за раны, все такое.

- А чем занимался Хордило?

- Ушел, повел лакея в замок. Сказал, что никогда не видел подобного со дня смерти жены. Только он никогда не был женат.

- Мне наука, - буркнул Шпилгит, потянулся и поглядел в окошко сквозь ледяные наплывы. - Но если я вернусь, она меня убьет.

- Хотя бы настроение улучшит.

- Вот доказательство, что люди думают лишь о себе! Вот почему они не любят сборщиков. Едва кто-то что-то попросит у тебя, ты делаешь дикие глаза и бормочешь о грабеже, насилии и коррупции и так далее. Прижми любого и любую, и все будут издавать одинаковые звуки, пищать и стенать, плакаться и молить. Скорее кровь отдадут, чем деньги!

- Прости, Шпилгит, но ты о чем? Меня не тебе доить, верно? Я же мертвый.

- Ты не мертвый!

- Слова настоящего сборщика налогов.

- Думаешь, я не знаю этой чепухи? Изображаешь смерть, чтобы не платить? Считаешь всех идиотами?

- Я не изображаю, меня повесили. Ты сам видел. Повесили до смерти. Но я вернулся, может, чтобы досаждать тебе.

- Мне?

- Как думаешь, Шпилгит, сколько на тебе повисло проклятий? Сколько демонов ждут твоей смерти? Сколько уготовано тебе адских миров и ванн с кислотой? Мучения, причиненные смертным, отольются тысячекратно в день у Худовых врат.

- Чушь. Мы продаем вам это дерьмо и уходим наслаждаться. "Ох, как я боюсь последнего дня!" Полное кошачье дерьмо, Якль. Как думал, кто изобрел религию? Сборщики налогов!

- А я думал, религию придумала деспотичная иерархия, одержимая жаждой власти и контроля, дабы оправдать доминирование элиты над порабощенным народом.

- Те же самые люди, Якль.

- Не замечал, чтобы ты властвовал над кем-то из нас.

- Потому что противишься моему авторитету. И в этом виноват лорд Клыгрызуб Когт.

- Феловиль говорит, хозяева того лакея пошли его убивать.

Шпилгит подался вперед. - Неужели? Дай дрова, чтоб тебя. Согреемся. Рассказывай!

Подлянка и Биск Вит трудились на веслах, Червячник же сидел на носу, прищуренными глазами изучая пляж. - Чистильщик, скажу я вам, - хрипло пробурчал он. - Не опасен. А вон их лодка на берегу.