Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Разумеется, шеду прекрасно ее понимал.

Их феерическое появление недолго оставалось незамеченным – вероятно, поспособствовал рев, – и всего через пару минут двое солдат дэвов ворвались в двери, обнажив сверкающие мечи.

У первого кровь отлила от лица так стремительно, что Нари испугалась, как бы он не грохнулся в обморок.

– Силы Создателя… – выдавил он. Он выставил перед собой меч, безумно дрожащий в его руке. – Это… это…

Нари подняла кулак, и дворцовая магия бросилась к ее руке, как старый друг. Ее гнев эхом отдавался в древних камнях. Он всегда был здесь, настаивался в стенах, чьи тени прятали ее, когда нужно, выдергивая ковер из-под ног Гасана, но теперь он обрел новую жизнь. Сердце и душа Дэвабада – его дворец был истерзан, и все в нем кричало о спасении. Исцелении . Пламя вырвалось из ладони Нари, кольцо сверкнуло в ярком свете, и она глубоко вдохнула, когда ее изнутри окатила сила.

Нари щелкнула пальцами, и меч разлетелся вдребезги.

Солдат подскочил, ахнул и выронил эфес. Второй Дэв даже не прикоснулся к оружию – прикоснувшись к пепельной метке на своем лбу, он шептал слова молитвы.

– Уходите, – скомандовала она, проявляя милосердие. – Я пришла только за Манижей, ее Афшином и ифритами.

Первый солдат проблеял в ответ:

– Н-но у нас приказ защищать…

– Воины, перед вами стоит Нахид, верхом на шеду, с печатью Сулеймана. Поверьте мне, ваши приказы на меня не распространяются. Уходите .

– Делайте, что она говорит, – раздался тихий голос. – Жаль, что я поступил иначе.

Нари резко обернулась.

Дара.

Афшин бесшумно появился позади них, не менее эффектно, чем Нари, на крылатом коне из клубящегося дыма и ярко тлеющей золы. Он был одет в черную чешуйчатую латунную броню, покрывавшую его грудь и предплечья и сверкающую на солнце. Шлем с гребнем из ярких перьев покрывал его черные волосы, рассыпанные по плечам.

Его конь легко приземлился на парапет и рассыпался на мелкие угольки. Дара надвигался, производя впечатление того самого прекрасного Бича из легенд. Он нес его и сейчас – гнусное оружие свисало из-за пояса, вместе с мечом и кинжалом, лук висел за спиной. Шлем отбрасывал тень на его лицо, но изумрудные глаза лихорадочно блестели, как прежде, и, когда Дара подошел ближе, Нари еле удержалась, чтобы не сделать шаг назад. И дело было вовсе не в их путаном эмоциональном прошлом – просто Нари сошла с ума, если решила, что сможет справиться с таким дэвом. С чего она вообще взяла, что это возможно? Потому что пери подарили ей красивый нож? Дара выглядел как смерть во плоти.

А как убить саму смерть?

Мишмиш зарычал, оскалив зубы и приобнимая ее одним крылом. Дара остановился, глядя на солдат:

– Оставьте нас.

Двое мужчин поспешили скрыться, ринувшись к дверям чуть ли не наперегонки.

Дара смотрел на нее, разглядывая сначала кольцо Сулеймана, горящее на ее пламенеющей руке, потом шеду, бережно окружившему ее стоим телом.

– Выглядишь великолепно, – произнес он. – Создатель благоволил к тебе.

Сердце Нари бешено колотилось.

– Может, в таком случае стоит сменить сторону, на которой воюешь?

Дара ответил ей вымученной улыбкой. Дым заклубился у него под воротником, растворяясь в темных волосах и довершая его неземной облик.

– Если бы это было так просто, любовь моя.

– Ты не имеешь права так меня называть, – отрезала она голосом, дрожащим от гнева.

Все мысли о том, чтобы усыпить бдительность Дары фальшивыми признаниями и, бросившись к нему в объятия, вонзить кинжал пери ему в сердце, испарились от осознания масштабов того, что он сотворил. Даже Нари не могла нацепить маску, миновав улицы, полные разрушенных домов и несметного числа трупов.

– Там, на другом конце города, – твоя работа? – потребовала она ответа. – Неужели тысячи мертвых Гезири было недостаточно? Неужели Кви-Цзы недостаточно? Ты не мог не добавить к ним еще пять тысяч? Десять тысяч? ОТВЕЧАЙ МНЕ! – закричала Нари, теряя самообладание, когда он не ответил.

Дара крепко зажмурился. Он дрожал, его губы кривились, словно он сопротивлялся собственному ответу. Но когда он наконец заговорил, его голос звучал ровно:

– Я верен благословенной бану Маниже. Таков был ее приказ.

– Приказ, – еле слышно повторила Нари. – Хороший дэв не подчинился бы такому приказу.

Его глаза, казалось, заблестели от непролитых слез, но влага тут же исчезла, так же быстро, как и появилась.

– Я не хороший дэв. Я – оружие.

Оружие. Дара называл себя так и раньше, но не таким странно-приглушенным тоном и не потупив голову. Это был не тот пылкий Афшин, которого она знала, с которым сражалась в коридоре. Это был не тот Афшин, которого она хотела видеть. Не тот, кто был ей нужен. Нари почти хотела, чтобы Дара закричал на нее в ответ, хоть чем-то намекнул на то, что в его душе еще бурлили живые эмоции.

– Знаешь, а я ведь вернулась туда. На кладбище, где мы впервые встретились. – Сглотнув комок в горле, Нари продолжила: – Было ли между нами хоть что-то настоящее? Потому что я не понимаю, как мужчина, которого я, как мне казалось, знала… как мне казалось… – Нари крепко зажмурилась. Она не могла произнести это слово так же легко, как он. – Как ты мог, Дара? Как ты мог остаться рядом с ней после того, что она сделала с Гезири? Как ты мог совершить все то, что о тебе говорили, в Кви-Цзы? – Она открыла глаза. – Их женщины… так вот какой ты на самом деле?

Название разоренного им города, казалось, разбило чары бесстрастия, под которыми он находился, и что-то вроде отчаяния просочилось в голос Дары.

– Я… нет. Кви-Цзы… их женщины – по крайней мере, эта часть – чистая ложь. Мои солдаты никогда…

Нари отпрянула. Здесь Дара решил провести черту?

– Я тебя умоляю. Ты действительно думаешь, что никто из твоего отряда убийц не улизнул бы от выполнения миссии, где-то между убийством детей шафитов и погребением мужчин заживо?

В его глазах сквозило умоляющее отчаяние, как будто он мог более открыто говорить о прошлом.

– Ты не понимаешь.

– Так объясни мне!

Дара посмотрел на него с болью.

– Они… те женщины спали с шафитами. И мои солдаты не тронули бы их и пальцем.

Нари почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Я ненавижу тебя, – прошептала она. – Ненавижу, что когда-то испытывала чувства к тебе.

Дара упал перед ней на колени во всем своем великолепном облачении – это выглядело нелепо.

– Я не мог этого не сделать, Нари. Те, кого я считал наместниками Создателя на земле, смотрели мне в глаза и молили меня об этом. Мне было восемнадцать. Они сказали, что в противном случае мы проиграем войну и наш мир будет разорван на части…

– А как же народ Кви-Цзы? Матери и дети, которых ты разорвал на части? Разве они не молили тебя? Отвечай , – потребовала Нари, когда он пристыженно опустил глаза. – Скажи мне, как ты мог смотреть на них, на каждого , слышать их крики и не сломаться? Скажи мне, как ты мог сделать все это снова ? Тебе уже не восемнадцать, Дара. Ты на несколько столетий старше меня. И знаешь, что я сделала, когда Манижа предложила мне присоединиться к ней? Расценить массовое убийство невинных как приемлемую плату за победу? Я отказалась.