Майкл Суэнвик - Мать железного дракона

— Перейдем же к делу. Вы, несомненно, явились сюда не случайно. — Саша бросила взгляд на Кошку. — Быть может, это твой amuse-bouche ? [121]

— Вот именно поэтому у тебя так худо со светской жизнью, — ответила Ворон с едва различимой ноткой гнева. — Моя подруга — ее имя не имеет ровно никакого значения — условилась о встрече в одном подводном городе, а в каком именно и с какой целью — тебе знать необязательно. Ей нужно добраться туда и не умереть, пока она будет там находиться. В этой твоей разросшейся, будто метастаз, барахолке наверняка завалялась пара нужных безделушек.

— Не груби, цукатик. — Саша вынула из вазы на письменном столе розу и не сводила с нее взгляд, пока та не покрылась инеем; затем откусила цветок и с хрустом его разгрызла; стебель и листья рассыпались в пыль. — Было бы мне дело до имени твоей подруги, ее намерений или причин, по которым ей вдруг вздумалось повидаться с братом в Исе, я бы уже обо всем узнала.

Ворон неожиданно рассмеялась:

— Вечно забываю, как ты быстро все схватываешь, когда трезвая. Итак. Я тебе сказала, чего мне надо. Можешь записать на мой счет.

— Когда-то, — отозвалась Саша, — у меня были ключ к океану и свистулька, с помощью которой можно позвать на помощь, когда помощь всего нужнее. Ровно то, что вам нужно. Но их у меня украли. А значит… — Она небрежно дернула пальцами. — Боюсь, ничем не могу помочь.

— Ты не стала бы этого говорить, если бы не наклевывалась сделка. — Ворон посмотрела на Кошку, которая стояла почти вплотную к горящей миске (поначалу это помогало, но теперь у нее зуб на зуб не попадал). — Давай ускоримся. Мы с подругой замерзаем совсем.

— Может, принести пальто? — заботливо предложила Саша.

— С твоими-то расценками? Уволь.

— Тогда продолжим разговор на кухне. Там теплее. — Саша вышла из кабинета, и Кошке и Ворон осталось лишь последовать за ней.

На кухне тоже было не особенно жарко, но лучше, чем в кабинете: от газовой плиты «Викинг» исходило остаточное тепло. Это была восьмифутовая промышленная модель с кучей горелок и приспособлений для гриля и жарки. От нее исходило не только тепло, но и запах (свинины?) — очевидно, здесь недавно что-то жарили. Из кирпичной стены торчали голые металлические крюки, на которых висели десятки инструментов для разделки мяса.

— Взгляни на мои ножи. — Саша как будто соблазняла Ворон. — Они у меня страшно острые. Держу их такими для тебя, прелесть моя, только для тебя.

— Очаровательно, — отозвалась Ворон. — Не поспоришь.

На стене напротив висели многочисленные полки, заставленные коробочками и стеклянными банками.

— Полюбуйся моими специями! Некоторые уже почти невозможно достать. Я бы позволила тебе выбрать что угодно и втерла бы их в твое сладкое нежное тело. Гости приходят и уходят. Признаю́, иногда я готовлю слегка на скорую руку. Но когда ты, мой лакомый кусочек, наконец уступишь, ночь будет длиться вечно. Я растяну удовольствие. Замариную тебя, залью подливой, зажарю на таком медленном огне, на каком не жарил еще никто. Твои вопли дополнят мое искусство. О, Орландо! К чему ждать? Ты здесь, я здесь, в нашем распоряжении все инструменты и наилучшие ингредиенты. Это ли не самый удачный момент покориться судьбе?

— У нас с тобой договор по хайнтским правилам, забыла? Когда я сочту, что полученное стоит своей цены. Нам еще до этого ох как далеко.

— Терпкая ты моя, пряная, сочная! Зачем же ты вечно ускользаешь? — Саша цокнула языком. — Пойдемте в библиотеку. — И снова повела их в холод.

Первая комната, увиденная в этом доме Кошкой, была забита предметами, которые притягивали взгляд и будоражили воображение. Но в библиотеке этим дело не ограничивалось. Книги светились внутренней жизнью. Они не стояли на полках тихо и таинственно, но теснились, будто пришвартованные в зимней гавани лодки. Кошка была уверена: стоит только приглядеться повнимательнее — и заметишь, как они покачиваются на воде. Больше всего на свете ей хотелось отчалить на одной такой за горизонт.

Саша прищелкнула пальцами у нее под носом, чтобы привлечь внимание, а потом махнула в сторону стеллажа с огромными томами. Ворон тащила оттуда самый большой — гигантский фолиант, оправленный в красную с позолотой кожу.

— Кончай витать в облаках и помоги ей.

Под придирчивым Сашиным взглядом Кошка и Ворон с трудом сняли громадину.

— Святые негодники, — проворчала Кошка, — да эта херотень, наверное, фута четыре в высоту.

— Пятьдесят дюймов, — поправила Саша. — Двойной олифант, невероятно редкий, так что, пожалуйста, попочтительнее с ним.

Кошка и Ворон, опустившись на колени, положили книгу на пол. Саша грациозно присела, провела пальцем по обрезу, приоткрыла где-то на середине (чуть-чуть, только чтобы посмотреть номер страницы), пролистнула дальше:

— Открывайте здесь.

Кошка с Ворон вдвоем откинули переплет и распахнули лежавшую на полу книгу на нужном месте. Но внутри не было текста — там открывалась уходящая во тьму лестница. Все трое поднялись на ноги, и Саша сказала:

— Вам нужна женщина с пышными золотисто-рыжими волосами. У нее через плечо кожаная сумка-портфель, где лежат тот самый ключ, свистулька и еще множество разных вещиц. Верните мне портфель — и полýчите в свое распоряжение на требуемый срок ключ и свистульку. Когда будете готовы возвращаться, лестница для вас откроется.

— Ловлю тебя на слове. — И Ворон начала спускаться.

— Погодите, — спохватилась Кошка, — мне сейчас нельзя надолго отлучаться. У меня обязательства. — Она не хотела упоминать Эсме при Саше.

— Твое путешествие почти не займет времени, — заверила Саша. — Это я гарантирую.

— Пошли, — проворчала Ворон.

Затолкав подальше свои дурные опасения, Кошка отправилась следом за ней. Чуть погодя она сказала:

— Мне и раньше приходилось вот так вот спускаться. Ничего хорошего внизу со мной обычно не приключается.

— Это потому, что с тобой вообще уже давненько не приключалось ничего хорошего. Готова поспорить, Эсме говорила, что приносит удачу. Технически это так, но удачу она приносит самой себе. Выживает в невероятно опасных условиях, поедая удачу окружающих. Теперь ты знаешь. А сейчас помолчи-ка и дай сосредоточиться.

Лестница была узкой и крутой, но зато на ней было сухо и, по счастью, тепло.

Они вышли на железнодорожной станции, забитой разномастным народом: коммивояжеры, военные в увольнении, хайнты, гномы, кобольды, всевозможные туристы.

— Значит, «рыжую ищите». На железнодорожной станции. Ну зашибись просто, это… — Ворон смолкла. — Вот дрянь.

— Что такое?

Ворон молча показала на вывеску: «ВОКЗАЛ БРОСЕЛИАНДА».

Сначала Кошка не поняла:

— Но вокзала в Броселианде больше нет. Его уничтожили в первый день… — Она прижала ладонь к губам. — Ой.