Ровенна Миллер - Власть [litres]

– «Горящие небеса»? – предложил он.

– Не знаю, что это, и не хочу знать, – твердо отрезала Аннетт. – Нельзя ли играть в какую-нибудь цивилизованную игру? Например, в домино.

– Возможно, он согласится, если мы подожжем плитки, – усмехнулся Сайан. – Пошли, Кристос, я согласен на «Кусающего дракона»!

В гостиной царило тепло, то и дело раздавался хохот Сайана и Кристоса, но Теодор сидел очень тихо. Так тихо, что я почти не заметила, как он улизнул в нашу спальню.

На следующее утро первым делом я отправилась во временный лазарет, где разместили раненых с обеих сторон, пострадавших в битве за город. Офис Лорда Монет выглядел все так же величественно, но теперь фасад украшали серо-красные знамена, словно провозглашая, что знать здесь уже не имеет никакой власти.

– Софи! – через все переполненное больными помещение крикнула Эмми. Несколько врачей и сестер милосердия наградили ее неодобрительными взглядами.

Та этого не заметила – уже мчалась ко мне по палате, заваленной тюфяками, телами, одеялами и повязками, что валялись прямо на полу.

– Ты здесь! – вскричала Эмми, заключив меня в объятия.

– Да, – отозвалась я, невольно улыбнувшись. – Как и ты.

Улыбка Эмми угасла, хоть она и старалась не подавать вида, что вымоталась.

– Ах, Софи… Мы так стараемся. Изо всех сил. Ты не представляешь, как я жалею, что мало у тебя училась.

Я осмотрелась. Все было не так уж плохо, я видела ранения похуже. Но тяжелораненых размещали в офисах и приемных заведениях Лорда Монет, а не в этом открытом зале. Однако на лицах больных, что лежали на тюфяках, было написано страдание. Мужчины терпеливо переносили муки, иногда издавая тихие стоны и всхлипывания.

Забинтованные головы, бледные лица, липкие от жара лбы, красные пятна на повязках, культи на месте рук и ног. Может ли глиняная табличка облегчить подобную боль?

– Позови остальных, – тихо сказала я.

Эмми поспешила привести Лиету, Вению и Парит из другого угла зала, где те работали. Я ждала, стараясь не принюхиваться к запахам смерти и угасания, которые оседали здесь повсюду и пробуждались с малейшим дуновением ветра, что возникал из колыхания юбок прошедшей мимо сестры милосердия.

Женщины радостно приветствовали меня, но я быстро разорвала объятия.

– Знаю, вы старались изо всех сил, – сказала я, – но если мы будем работать вместе, то добьемся большего ради блага этих людей.

– Но как?

– Есть способы чародейства, которым нас не учили матери, – улыбнувшись, призналась я.

– Ты обнаружила новые способы? – нахмурилась Лиета.

– Ну конечно – ведь наши матери не учили нас зачаровывать нити, – вмешалась Эмми.

– Не только это. Я объясню чуть позже… – Я закусила губу. В глубине души я не хотела делиться обретенными знаниями, расширять круг людей, которые получат доступ к открытым мной силам. Но кто дал мне право это скрывать? – Просто возьмитесь за руки.

Я взяла за руки Эмми и Лиету, а те – Парит и Вению, и начала сгущать облако чар, ощутив, как энергия женщин струится вместе с моей, золотой дымкой устремляясь вверх.

Я словно сжимала в руках полную горсть шерстяной пряжи, опутывала ее световыми нитями, а потом вплетала их, погружая глубоко в одеяла и повязки. Я трудилась, словно машина, фенианский ткацкий станок, одновременно поддерживающий вращение нескольких нитей, уподобившись челноку громадного механизма.

Эмми изумленно ахнула, потрясенная Лиета недоверчиво улыбнулась, Парит побледнела, а Вения так крепко схватила Эмми за руку, что у нее побелели костяшки. Затем она взялась за ладонь Парит, и круг замкнулся.

Сила хлынула в воздух, я поймала ее, влила в облако чар над нашими головами, придавая ему прочности. В течение получаса каждый клочок ткани в зале был напоен магией и сиял золотом, видимым лишь глазам чародеек.

– Софи, – тихо позвала меня Лиета, – что же это за чудо такое?

– Все то же самое, что делаете вы, бабушка, – прошептала я, испытывая благоговейный трепет – такими сильными получились чары. – Просто выполняется немного иначе.

– Ты можешь сделать в одиночку то, что мы сотворили все вместе? – недоверчиво спросила Эмми.

– Да, – призналась я, – только гораздо медленнее и не так мощно.

– Как ты об этом узнала? – не то любопытствуя, не то обвиняя, поинтересовалась Парит.

– Я увидела, как серафцы зачаровывают музыку, и поняла, что могу управлять магией без иглы и ниток.

– Серафскую музыку мы испробовали на своей шкуре, – язвительно усмехнулась Вения. – В жизни мне не было так плохо, разве что в те дни, когда я мучилась утренней тошнотой.

– Так я узнала, что не нужно брать в руки объект и вручную накладывать магию. Что можно зачаровать вещь напрямую. А потом я сложила это представление со своими знаниями о чарах, – сказала я, пожав плечами.

– Клянусь нашими прабабками, Софи, – покачала головой Лиета, – тебя послушать, так все очень даже просто.

– Нужно сказать главной сестре! – воскликнула Парит. – Может, она позволит нам немного отдохнуть.

Вения, Эмми и Парит отправились искать начальницу, но Лиета задержалась.

– Софи… Только не обижайся, пожалуйста, но до меня дошло много слухов о твоих чарах. Я им не поверила, однако теперь вижу, что ты знаешь вещи, которые я считала немыслимыми… И все же я должна спросить.

В животе у меня словно разверзлась дыра. Я поняла, что хочет узнать Лиета, еще до того, как та озвучила вопрос.

– Да, точно так же можно накладывать проклятия.

– Я часто думала, что это возможно. Серафцы ведь так и делают. А ты, Софи?

Я помедлила с ответом.

– Все мы сделали много чего наперекор себе, – отозвалась я. – Да, я накладывала проклятия.

Признаться оказалось тяжело, тяжелее, чем я думала.

– О Софи… – помрачнела Лиета.

– Простите. Знаю, вы разочарованы…

– Нет-нет, дорогая. Это ты меня прости. Уверена, причинять вред своим даром было непросто, вряд ли ты легко пережила подобное…

– Да, – признала я, вспомнив стрелков, корчившихся от боли, солдат у Рокфорда, плененных тьмой, крики умирающих роялистов на охваченном пламенем корабле посреди океана. Все это произошло по моей воле, под влиянием проклятий, которые направила я.

– На войне многие причиняли боль, – вздохнула Лиета, – многие раздавали смерть как карты.

– Должно быть, счастливчиков, которые не натворили того, о чем будут сожалеть, – единицы, – сказала я.

– Наверное, ты права. И боюсь, еще ничего не кончено.

– Первым делом, – заявил Кристос, – необходимо составить список кандидатов в Совет от столицы.

Я сидела в заднем ряду в зале Совета, что раньше служил большим читальным залом архива. Теперь книжные полки поставили вдоль дальней стены, и в открытом помещении со скамейками и подиумом для правителей разбирались официальные прошения. В том числе и мое.