Ровенна Миллер - Испытание [litres]

– Богатые люди не носят свой багаж. Приезжая ли, уезжая, они нанимают носильщиков. Я заплатила здешнему главе носильщиков, и он сообщает мне, кто куда прибывает или отбывает. Галатинские сундуки с печатью Мерхевена покинули берег сегодня утром. Самому адмиралу, ясное дело, много не надо – ему достаточно помады для волос да зубной пасты, но его жена… О, куда же она без своего гардероба!

– Я имела в виду, откуда вам известно, что он нанял ассасина?

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – поморщилась она. – Вскрыла замок в вашей комнате, увидела записку с угрозами. Я ее не трогала, так что сами прочтете, если пожелаете.

Мы приблизились к колоннаде и замедлили шаг, стараясь не привлекать к себе внимания, чтобы не вызвать опасных толков и пересудов.

– Обыщите вашу комнату, если хотите, найдите записку, убедитесь, что я говорю искренне.

– А вы?

Альба бесстрастно посмотрела на меня.

– Я скоро вернусь. Мне надо отправить несколько сообщений, чтобы, так сказать, согласовать наши дальнейшие планы. – Вдруг она крепко сжала мою руку. – Отыщите принца – возможно, еще не все потеряно, он успеет опередить Мерхевена и отплыть вместо него в Галатию.

Вся как на иголках, я направилась в свои покои. Меня так и подмывало броситься туда сломя голову, но я заставила себя с достоинством и не торопясь пройтись по мраморному полу. Дрожащими руками я отперла замок и сразу заметила лежащий на туалетном столике клочок недешевой белой бумаги, запечатанной ярко-красной восковой печатью. Ни дать ни взять приглашение на ужин или на вечеринку. Я быстро пробежала глазами записку – написано четко и ясно, без экивоков и формальностей: похоже, Мерхевен считал меня шестилетней девчонкой, еле-еле складывающей по слогам.

« Я возвращаюсь в Галатию один. Вы и принц останетесь здесь, пока я за вами не пришлю. Не пытайтесь бежать, иначе вас убьют. Я нанял местных наймитов-головорезов из группировки а’Мавья. Словно сторожевые псы, они будут следить за каждым вашим шагом. И не вздумайте проболтаться об этом ».

С запиской-уликой в руке я подошла к двери, разделявшей наши с Теодором комнаты, и постучала. Скрипнув, она отворилась, и я нос к носу столкнулась с Мерхевеном.

– Так ты знаешь? – ошеломленно вскричала я, пялясь на стол Теодора, заваленный свеженаписанными бумагами.

– Что знаю? – слегка раздраженно нахмурился Теодор.

Я словно язык проглотила – Альба обвела меня вокруг пальца. Мерхевен никуда не уехал – вот же он, разбирает бумаги, обсуждает с Теодором последние правки в Соглашении об Открытом море или договорах о поставках зерна. Эта записка – фальшивка. Какая же я дура, что поверила ей, я ведь даже не знаю, какой у Мерхевена почерк!

Адмирал отшатнулся от меня, глаза его превратились в щелки.

Итак, пора выяснить правду. Я набрала в грудь больше воздуха.

– Вы уезжаете. Пытаетесь выкинуть нас за борт.

Повисла тягостная, мучительно долгая тишина. Желудок мой завязался узлом: что, если я ошиблась, сваляла дурака? Теодор приподнялся в кресле, глядя на меня, словно на загнанную в угол кошку, не зная, чего от меня ожидать – нападения или бегства. Затем он посмотрел на Мерхевена. Адмирал покраснел и вдруг бросил сквозь зубы:

– Вы вернулись чересчур рано. Я полагал, вы пробудете в водных садах еще несколько часов.

– Что она такое говорит? – тихо спросил Теодор. Мерхевен не ответил, и принц вышел из себя: – Отвечайте!

– Я уезжаю, а вы остаетесь. Вернусь в Галатию и восстановлю порядок в стране. Вытащу ее из болота, в которое вы ее завели. Вы пробудете здесь до окончания саммита.

– Какого болота? Страна движется вперед, не в вашей власти ее остановить!

– Вы не должны были победить! – вскипел Мерхевен. – Ваш «Билль о реформе» должен был полностью провалиться! На худой конец – претерпеть серьезные сокращения. Пришло время исправить эту ошибку. Как только вы уехали, мы начали действовать.

– Вы планировали это? С самого начала, как только мы вынесли Билль на обсуждение?

– Мы надеялись, что «Билль о реформе» не пройдет. Предполагалось, что поездка в Сераф станет для вас… хм… отдыхом от трудов неправедных. Утихнут разговоры о революции и реформах, народ вернется к грызне о ценах на нефть и времени посева озимых. Но чертов Билль прошел, и нам ничего не оставалось, как всерьез взяться за дело. Мы решили, что, пока вас нет в стране, мы восстановим дворянскую власть в Галатии и провинциях.

– Значит, это вы все организовали? – Теодор схватился за край стола. – Недовольства, восстания, о которых мы слышали, – дело рук не отдельных мятежников-дворян, а тщательно спланированный заговор? А подстрекатели кто? Вы, Поммерли? Сколько вас всего?

– Много. Я полагал, мы обо всем позаботились, но вы каким-то образом узнали про устроенные нами беспорядки, хотя я всеми силами пытался этого избежать, и теперь, словно несмышленый ребенок, хотите очертя голову броситься в самую гущу событий, круша все на своем пути. Мы вам этого не позволим.

– Я хочу вернуться в свою страну и вступить в борьбу за торжество закона!

– Закона?! Да вы просто младенец, ввязавшийся в игру, в которой ни черта не понимаете! Вы размахиваете крокетным молотком направо и налево и разносите воротца в пух и прах. Довольно! Умудренные опытом дворяне все исправят.

– Они станут сражаться, – тихо промолвила я. Мерхевен изумленно вытаращился на меня. – Народ, люди. Они не сложат оружия. Билль принят честно. Если вы попытаетесь отнять у народа реформы, люди выйдут на бой.

– Да прекратите вы, – сморщился, как от боли, Мерхевен. – Только и можете каркать – люди снова восстанут, люди снова восстанут… Я и раньше считал это глупостью, теперь же и подавно так думаю.

Глаза мои полезли на лоб – страшно подумать, как он далек от народа, как равнодушен к нему и как его недооценивает, тем самым наживая себе кровного врага.

– Но они уже сражаются. Мы оба это знаем.

– Ну, вспыхнул мятеж тут, ну, призвали к восстанию там. Неважно. Великой революции, которой вы запугали аристократию, не предвидится.

Я крепко сжала зубы: Мерхевену хоть кол на голове теши, он ничего не поймет. В отчаянии посмотрела на побелевшего, как мел, Теодора.

– Просто делайте то, что вам велено, – чуть ли не угодливо хихикнул Мерхевен, – и вскоре все наладится. Вы как были наследным принцем, так им и останетесь, и вскоре обо всем позабудете. Вам даже никто не запретит жениться – наоборот, полагаю, когда мы покончим с неурядицами, дворянство отнесется к ней , вашей невесте, более благосклонно.

– Держите карман шире! – вскипел Теодор. – Я вас арестую!

– Руки коротки, – вздохнул Мерхевен и прежде, чем я успела предупредить Теодора, выхватил из кармана миниатюрный серебряный пистолет и направил его на меня. – Не предполагал, что до этого дойдет.