Матьё Габори - Сумеречные королевства

— А как бы ты поступила на моем месте? — вспылил я. — Ты предпочитаешь, чтобы мы исчезли, оставили их одних?

— Я не это хотела сказать.

— Именно это, сестренка. — Я постарался говорить спокойно. — Но ты не обязана следовать за мной. Ты можешь покинуть этот фургон, и я не обижусь.

— Ты же отлично знаешь, что я никогда так не поступлю.

— Не можем убежать, затаиться и ждать, пока наша армия падет под натиском проклятых литургийцев. Черт с ними, со всеми остальными баронами, — сказал я, кладя руки на плечи сестры. — Мы не должны терять ни секунды, они нуждаются во мне.

Тобальд протянул подзорную трубу.

— Посмотри на запад. Часовни Фомболь и Астир в огне.

Несмотря на наступившую ночь и туман, окутавший болота, небо было светлым словно днем, только оно окрасилось в желтые и красные цвета. Даже невооруженным глазом можно было увидеть повсюду вокруг Адельгена огни костров. У собора собрались все рыцари, ускользнувшие от литургийских полчищ, на их лицах читались растерянность и страх. Вместе с Оршалем и проводником по имени Эрдхем мы обосновались на крыше фургона.

— Посмотрите. — Эрдхем указал на юго-восток. — Там в бой шли викарии, они вырезали даже семьи рыцарей. А вон там… да, слева, остался мессир де Данск со своими людьми. Они сложили головы еще прошлой ночью. Мы не сможем остановить литургийцев, они знают болота не хуже нас.

— Замолчи, Эрдхем, — сухо бросил я. — Не стоит озвучивать свои мысли.

Где-то на западе жалобно взвыли рожки, которые использовали для передачи сигналов проводники.

— О чем они говорят? — спросил я.

— О смерти, они предвещают смерть.

Я вернул подзорную трубу Тобальду.

— А где наемники, обещанные гномами?

— Путь из Республики наемников в Рошронд неблизкий, — ответил Тобальд. — Мы не можем рассчитывать на помощь этих вояк.

— И эльфы? Гномы? Наконец, затменники? Где они все в тот час, когда мы так нуждаемся в них?

— Остановись, кузен. Они сражаются по всему королевству.

— Но сейчас это бесполезно. Бесполезно! — воскликнул я.

Кровь вскипала в жилах. Я не мог смириться с поражением, не мог больше видеть раненых рыцарей, ищущих убежища в Адельгене, не мог сносить их умоляющих взглядов, требующих остановить резню. От Оршаля я узнал, что Амертина и Арбассен все еще не разыскали аккордников из семьи цистры и потому не вернулись. Что касается Эхидиазы, то она присоединилась к сражающимся, и сейчас с помощью хореографии пытается помочь беглецам ускользнуть от викариев.

Вдруг на крышу фургона опустились горгульи. Пять из них оттеснили Тобальда и сомкнули ряды вокруг меня, задрав морды к небу. Затем, не дав мне возможности произнести хоть слова или взмахнуть рукой, каменные создания схватили меня своими мощными лапами. Заподозрив измену, Тобальд обнажил шпагу, но горгульи уже взвились в воздух.

— Да что вы делаете?! — закричал я.

Товарки тех горгулий, что похитили меня, ждали нас на понтонном мосту. Самая внушительная из них подошла ко мне, со скрежетом приоткрыла пасть, а затем коснулась когтем эфеса Тени. Удивленный, я последовал ее примеру и впервые прикоснулся к сознанию каменной твари. Она хотела предупредить меня о надвигающейся опасности, страшной опасности. Я должен немедленно бежать, не задерживаться ни секунды, должен раствориться в болотах, чтобы избегнуть встречи с теми, кто идет к собору. Они не похожи на других, они идут убить меня.

— Хозяин, — закричала Тень. — Почему ты колеблешься? О, умоляю тебя, послушай горгулий. Их инстинкт не лжет…

Не предупреждая, я убрал руку с гарды, страх горгулий переполнил мой мозг, это было невыносимо. Эхидиаза, Эвельф, я не уйду без них.

Я бросился к лодке, две горгульи последовали за мной, и мы поплыли к собору. Паника последних часов добралась и до центрального нефа храма: опрокинутые кресла и столы, валяющиеся на полу части воинских доспехов.

— Эвельф! Эхидиаза! Где вы? Надо…

Внезапно мой голос заглушил звон разбивающегося витражного стекла, в церковь проникли странные, искореженные фигуры. Их резкий, неприятный смех заставил меня ринуться вперед с Тенью наперевес.

— Эвельф! — что было сил, заорал я.

Совершенно неожиданно прямо передо мной возникла обугленная фигура. Тень испустила крик, мало чем отличающийся от моего, и вспорола обезображенное тело. Лохмотья нападавшего провоняли болотами, в руках этот выходец из преисподней сжимал булаву и дагу. Вопль, раздавшийся из ближайшего алькова, заставил нас застыть.

— Эвельф? Я здесь.

Жестом я послал в бой двух горгулий, сопровождавших меня. Они бросились на черного монаха, и, воспользовавшись этим, я поспешил на помощь сестре.

Они стояли спина к спине: Эвельф и Эхидиаза. Темно-зеленая туника сестры была порвана на плече и на бедре. Эвельф сжимала в руках длинный клинок, обагренный кровью, а хореограф, облаченная в полупрозрачное платье, импульсами управляла обессилевшими Танцорами.

Священники с глазами, вылезшими из орбит, преградили мне дорогу.

Я посильнее сжал гарду Тени и устремился по направлению к двум женщинам. Тяжелые булавы со свистом разрезали воздух. Позади себя я слышал рычание горгулий и звук крошащегося камня.

Священники, по чьим подбородкам стекала слюна, окружили нас и теперь замерли, глядя вокруг безумными глазами. Танцоры Эхидиазы совсем выдохлись. Четыре монаха поплатились жизнью за то, что попытались схватить ее, но к ней приближались другие воины Литургических провинций, и их Эхидиаза уже не могла остановить. Я заметил растерянность хореографа и, ловко орудуя Тенью, прикончил очередного нападавшего. Увы, наше сопротивление лишь оттягивало неминуемое поражение. Снаружи долетало эхо ожесточенного сражения. Должно быть, это горгульи, обосновавшиеся на понтоне, сошлись в рукопашную с тем же противником, что атаковал нас.

— Агон! — прошептала сестра. — Вон тот монах…

— Что? — Я едва увернулся от железного шара с шипами, который обрушился на пол и разнес вдребезги несколько деревянных реек.

— Он прекратил бой… Он смотрит на меня.

— И что из этого?

Она не ответила, лишь отодвинула кончиком шпаги направленную на нее дагу.

— Он жаждет меня… — выдохнула Эвельф.

Я повернулся к сестре, чтобы взглянуть на ее лицо: уж не сошла ли бедняжка с ума?

— Что ты делаешь? — закричал я, увидев, что она опускает шпагу и с улыбкой проводит рукой по волосам. — Погибнуть хочешь?

Я загородил сестру грудью.

— Она спятила! — воскликнула Тень.

Я был недалек от того, чтобы согласиться с рапирой, однако священники больше не атаковали нас. Они не спускали глаз с Эвельф.

— Отойди, Агон. Это наш единственный шанс на спасение, — пробормотала сестра, не прекращая чарующе улыбаться.