Матьё Габори - Сумеречные королевства

Рапира бросила взгляд на Эвельф. Сначала она хотела оставить женщину умирать, но сестра необходима Агону. Бледный утренний свет заставлял хозяина беспрестанно моргать; надо спешить. Агон перекинул Эвельф через плечо и снова побежал. Священники были уже близко, и Тень начала свою ювелирную работу. Она должна действовать крайне осторожно, должна повлиять на разум Агона так, чтобы он смог преодолеть усталость собственного тела, но при этом не надорвать сердца. Рапира не желала закончить свою жизнь в болоте, слепым и глухим куском металла. Кроме того, ее хозяин вобрал в себя чуму ее души, и отныне они связаны навеки. Полная решимости, Тень погрузилась в лабиринт сознания барона де Рошронда и приглушила боль в уставших мышцах.

Тело больше не жаловалось, Агон снова мчался среди зарослей камыша. Где-то позади раздались победные крики монахов. Можно не сомневаться, они наткнулись на тело Эхидиазы.

Эвельф на руках у брата хранила молчание. В тот самый миг, когда взгляд Агона стал бессмысленным, она поняла, что рапира захватила его разум. Молодая женщина не могла толком объяснить, как им удалось ускользнуть от погони, каким чудом она разглядела в тумане крышу часовни, над которой клубился серый дымок. Что это, огонь очага? Или пламя, сожравшее людей? Внезапно откуда-то из кустов появился проводник с натянутым луком, а затем пение рожка нарушило тишину болот. Когда ургеманец понял, кому он грозит оружием, он положил лук и кинулся навстречу барону и его сестре. Тень слишком ослабла, чтобы говорить устами Агона, она также больше не могла поддерживать тело, которое рухнуло на землю у ног проводника. Последний услышал шаги приближающихся священников, но при этом не выглядел взволнованным. Он махнул кому-то рукой, и в это время Эвельф потеряла сознание, а Тень замкнулась на разуме хозяина. Она больше не могла ничего сделать, лишь поддерживать жизнь в обессилившем теле. Но тут и ее захлестнула темнота, и рапира с облегчением утонула в беспамятстве.

Амрод сделал едва заметный знак телохранителю, стоявшему у дверей. Одетый в черное мужчина почти растворился в сумраке комнаты, можно было различить лишь его лицо да поблескивающие глаза. Телохранитель поклонился и тотчас вышел. Жанренийский сеньор желал побыть в одиночестве. Обосновавшийся в скромном замке на границе баронства Рошронд, он размышлял над тем, что ему делать дальше, как себя вести. Кольчуга давила на плечи так же, как долг перед королем. Правитель потребовал, чтобы его военачальник во что бы то ни стало сохранил хрупкий мир в стране. Успех литургийской вылазки принес долгожданные плоды: ургеманское сопротивление пало под натиском викариев и капелланов Верховного Литурга. Следовало признать, что это незаурядный человек. Захваченные врасплох ургеманцы, засевшие в часовнях и храмах, уничтожены…

А ведь Амрод рассчитывал, что они продержатся чуть подольше. Литургийцы измотаны сражениями не столь сильно, как того бы хотелось жанренийцу. И вот теперь он вынужден держать свои войска на границе с Рошрондом. Его король разочарован. За несколько последних недель Амрод потерял многих сторонников при дворе, его популярность среди придворных стремительно таяла. Кто-то считал командующего слишком старым, кто-то — слишком честолюбивым. Король донес до Амрода свое недовольство, он грозил отозвать его в Жанрению, если в самое ближайшее время военный не наведет порядок в Ургемане.

Амрод кликнул телохранителя, который ждал за дверью. Он больше не хотел сидеть в одиночестве.

— Сеньор?

— Иди выпей со мной вина, Кхерн, — сказал жанрениец, тряхнув бутылкой. — Сегодня вечером я не расположен терпеть общество рыцарей.

Он сделал большой глоток вина прямо из горлышка.

— Хочу услышать твое мнение по некоторым вопросам.

— Сеньор? — удивился Кхерн, который никогда ранее не разделял еду и питье с тем, кого защищал днем и ночью.

— Иди сюда, это не обсуждается! Вот уже почти десять лет, как ты со мной, ты знаешь меня много лучше, чем моя дрожайшая супруга. Сядь.

Телохранитель нехотя повиновался, ему не нравилось подобное отступление от правил. Но еще никто не отказывался дважды от приглашения Амрода-жанренийца. Он взял стул и сел рядом с сеньором.

— Кхерн, я устал, страшно устал, — признался последний.

— Но мне кажется, что это естественно, завоевание страны отнимает много сил, сеньор.

— Нет, ты не понимаешь, — возразил Амрод, протягивая бутылку собеседнику. — Я вынужден ввязаться в бой, объявить войну Литургическим провинциям. Вот ты, ты видишь иной выход?

— Никакого, о котором вы уже не думали. Но справедливости ради надо сказать, боюсь, что литургийцы атакуют первым, и тогда вы рискуете потерять преимущество.

— Да, конечно… Однако, если я проявлю инициативу, король скажет, что мне не удалось сохранить мир. А если я позволю им атаковать, то правитель удивится, что я не предусмотрел подобное развитие событий. Так или иначе, меня отзовут в Жанрению.

— А кто заставляет вас туда возвращаться?

Жанрениец взял бутылку и сделал новый глоток.

— Никто, Кхерн, никто не заставляет… Я знаю, на что ты намекаешь, но мои старые плечи не выдержат тяжести королевской мантии.

— Возможно, они выдержат мантию Верховного барона…

— Ты говоришь невероятные вещи.

— Я так не считаю, сеньор. После падения Ургемана наши соседи начали суетиться. Княжеские области больше не могут контролировать варваров Прибрежных районов, они будут искать союзников; возможно, кому-то захочется захватить Жанрению или обескровленный Ургеман. Что касается Модеенской марки, то она быстро поймет, что кехиты взяли под контроль лучшие торговые пути к морю.

— Ты сейчас говоришь серьезно?

— Сеньор, я верой и правдой служу вам долгих десять лет. Я горжусь тем, что охраняю такого человека, как вы, и мне неприятны те упреки, которыми вас осыпает король. Вы преподнесли ему на блюдечке целое королевство, а он сообщает вам, что разочарован! Что он потребует завтра, чтобы потешить свою гордыню?

— Осторожнее, Кхерн, ты говоришь о короле.

— Вы хотели слышать мое мнение, — прошептал телохранитель.

Амрод вытер губы оборотной стороной рукава и поудобнее устроился в кресле, сложив руки на животе.

— И что ты мне посоветуешь? — спросил жанрениец.

— Мой сеньор желает, чтобы я был откровенен?

— Если бы я этого не хотел, то уже отрубил бы тебе голову за то, что ты сказал о короле.

— Сделайте все возможное, чтобы стать Верховным бароном, — выдохнул Кхерн. — У короля нет средств, чтобы помешать вам, старая жанренийская гвардия вас поддержит, вы пользуетесь достаточным уважением среди рыцарей. Они встанут на вашу сторону, ведь сегодня именно вы командуете всей армией Жанрении. Тех войск, что остались в стране, недостаточно, чтобы отразить даже одну-единственную атаку соседей. Побеседуйте с эмиссарами Княжеских областей и Модеенской марки. Они прислушаются к вашим доводам, я в этом не сомневаюсь…